Подземная пирамида - Леринц Ласло Л. (книга бесплатный формат .TXT) 📗
И я уже повернулся, чтобы выйти, когда в тишине, последовавшей за моими словами, прозвучал приятный голос.
– Я думаю, что вы правы, мистер Нельсон. Я, во всяком случае, верю вам…
Я вскинул голову и посмотрел на верхнюю ступеньку лестницы:там, наверху, на высоте второго этажа, словно выйдя из облаков, стояли, держась за руки, две женщины.
Одна из них была высокой, стройной, с седыми прядями в каштановых волосах. Струившийся из-за ее спины свет выгодно оттенял полную грудь, зрелую женственность с едва заметными первыми признаками увядания. Рядом с ней стояла молодая девушка лет восемнадцати-девятнадцати, достигавшая женщине где-то до плеч. Она стояла, слегка сутулясь, ее незанятая рука покоилась на перилах лестницы. И когда ока повернула голову, чтобы взглянуть на свою мать, миссис Силади, то есть на доктора Хубер, ее вырисовавшийся в резком свете профиль напомнил мне рельефы с изображениями египетских богинь.
Я почувствовал, как у меня задрожали колени, а с губ против моей воли сорвались слова:
– Вы… вы кто?
Она снова повернула голову и улыбнулась мне.
– Вы не знаете? Я сестра Ренни… Сети. Я вышел наружу, пошатываясь, как пьяный. Так или иначе, но мне нужно было глотнуть свежего воздуха.
Покачиваясь от головокружения, я добрел до озерца и обошел вокруг него раза три, когда она нагнала меня. Ее подошвы едва касались гравия, и все-таки я слышал ее шаги, начиная с того момента, когда она вышла из дома.
Если бы я был сентиментален, то сказал бы, что ее шаги отдавались в моем сердце.
К счастью, я не таков и поэтому тот факт, что я слышал ее шаги, объяснил всего лишь своим острым слухом.
Так и будем считать!
Она легко подошла ко мне и с бледной улыбкой на лице протянула руку.
– Приличия требуют, чтобы я представилась. Хотя… я уже сделала это на верху лестницы.
– И вы, наверняка, знаете мое имя.
– Конечно, – улыбнулась она. – Ведь мы слышали, о чем вы говорили внизу…
И все-таки мы протянули друг другу руки.
– Хэлло, Сети.
– Хэлло, Сэм.
Она так и сказала: Сэм.
Я считаю себя довольно-таки тертым калачом, но в этот момент, не отрицаю, смутился. Ведь я не знал даже, черт побери, кто она, собственно говоря, такая. Дочь доктора Хубер или Иму? Потомок фараонов или чуждое существо с планеты Красного Солнца?
Она почувствовала мое смущение, потому что слегка кашлянула и направилась в сторону, противоположную от дома, туда, где я еще не успел побывать.
В несколько шагов я догнал ее, но все еще не знал, о чем с ней разговаривать. К счастью, она помогла мне преодолеть замешательство.
– Вы… не знали ничего обо мне?
– Собственно говоря, нет. Это ускользнуло от моего внимания. Из чего видно, что я плохой наблюдатель.
– То есть?
– Мистер Силади… ваш отец…то есть…
– Называйте его спокойно моим отцом, ведь и я его считаю отцом.
– Так вот, ваш отец упомянул о вас в дневнике. Собственно, лишь вскользь.
– Вскользь?
– Да. В общем… он написал всего лишь, что ваша мама, когда Ренни был еще младенцем, снова… гм… ну, это…
– Забеременела?
– Да…
– Что ж, это, пожалуй, была я.
– А… откуда у вас это имя?
– В честь Сета. Звезды Сириус. Знаете, это была самая почитаемая звезда у древних египтян. Они считали, что она вызывает разливы Хапи, который оплодотворяет поля. Без Сета нет Египта. Папа дал мне имя Сети… Сети, то есть Сет, дочь Сириуса.
– Красиво и выразительно, – кивнул я.
– Как и имя Ренни, – сказала она. – Сын Ра – Ренни.
Мы пошли рядом молча, потом она неожиданно остановилась, повернулась ко мне и схватилась за лацканы моего пиджака. Ее волосы щекотали мне шею, и я почувствовал запах духов, напоминающих аромат сандала.
– Вы боитесь меня, – посмотрела она мне в глаза.
У нее были огромные карие глаза. И в ее коричневых зрачках вращались красные круги, которые все увеличивались, медленно затягивая меня в этот все затопляющий коричневый цвет.
Усилием воли я ответ взгляд и почувствовал, что на лбу у меня выступили капельки пота. И я знал, что это вряд ли только от зноя в Сан-Антонио.
– Почему бы мне бояться? – спросил я тихо.
– Потому что вы считаете, что я неземной человек.
– Ну,., что касается…
– Глупости, – оборвала она меня. – Я такая же земная, как и вы… Даже в том случае, если…
– Если?
– Если мой отец…
Она больше ничего не сказала, а продолжала идти рядом со мной молча, пока мы не дошли до скамейки, стоявшей под виноградной беседкой на возвышении и почти не видной из-за дома. Возле беседки покачивали кронами липы, и их тяжелые вздохи заполняли окрестности, окончательно вытесняя аромат сандала, исходивший от Сети.
Мы сели, и только я хотел сморозить какую-нибудь глупость, может быть, о липах или о чем-нибудь еще, сам не знаю, как вдруг заметил, что в глазах ее стоят слезы, а плечи подрагивают, словно она плачет.
Я осторожно обнял ее за плечи и бережно повернул к себе.
– Что-то случилось. Сети?
Она потрясла головой, отчего из ее глаз брызнули несколько слезинок и упали, исчезнув в траве.
– Ничего… только…
– Только?
– Я еще ни разу не разговаривала с таким человеком, который бы знал, что… что…
– А они?
– Они – другое дело. Розалинда – моя мать, а Петер… что ж, Петер… ведь он, в конце концов, тоже мой отец или приемный отец. А остальные как бы члены моей семьи. Дяди и тети… Ведь я знаю их с самого рождения.
– Видимо, нелегкая у вас была жизнь. Сети. Она улыбнулась, словно преодолевая боль.
– Вы считаете? Я думаю, вы не можете себе пред– ставить, что у меня иногда бывает на душе. И никогда ни с кем я не могла об этом поговорить!
– Но ведь у вас же есть мама, Сети! Она повесила голову и уставилась на сложенные на коленях руки.
– Да. Мама… Знаете, Сэм, я много думаю над тем, в самом ли деле я люблю ее.
– У вас есть причина не любить ее? Она покачала головой.
– Не знаю. Только иногда у меня такие странные ощущения, и думаю я о таких странных вещах…
– О каких, например?
– Ну… было ли у нее право давать мне жизнь?
– Право? – спросил я с удивлением. – Люди вообще-то не привыкли философствовать о правах, когда… гм… зачинают детей.
– Только меня-то ведь не зачали, понимаете? Я бы ничего не могла поставить ей в вину, если бы они потеряли голову одним теплым весенним вечером на лугу, где стрекочут кузнечики. Но я-то результат сознательного вмешательства… Ой, и вымолвить даже противно!
– Конечный результат тот же самый.
– Не знаю, хотела ли мама в самом деле меня… Понимаете? Меня!
– Но ведь…
– Я всего лишь результат эксперимента. Копия Ренни. Запасный вариант.
– Запасный вариант?
– Конечно же. Если бы с Ренни что-нибудь случилось или случится, у них есть еще я. Дублер, если хотите, или запасный космонавт номер два.
– Я думаю, вы преувеличиваете. Сети.
– Вовсе нет. Но это сейчас и не главное. Проблема скорее в том, что я не знаю, действительно ли мама хотела меня, или только… она хотела, чтобы эксперимент удался.
Несмотря на то, что в душе был согласен с ней, я попытался ее утешить.
– Не думаю, что над этим стоит ломать голову. Сети. Значительная часть человечества появилась на свет против воли родителей, более того: родители все делали для того, чтобы их дети не приходили в эту юдоль скорби.
– Но это же совсем не то!
– Почему не то?
– Потому что… Ну, я не знаю. Знаете, временами, когда мама погладит меня или скажет ласковое слово, я чувствую себя как специально выращенный чудо-кролик в очень красиво обставленной, огромной клетке. Хозяин иногда подходит и поглаживает кролику уши. И, естественно, гордится им. Направо и налево хвалится тем, что у него есть, и тем, что он один, совсем один вырастил этого кролика!
– Я думаю, вы несправедливы к вашей маме. Сети.
– Может быть. Но я хотела бы у вас кое-что спросить.
