Тень Нерона - Алферова Марианна Владимировна (бесплатные серии книг .txt) 📗
Где-то хлопнула дверь, потом послышался грохот – рухнуло что-то громоздкое, железное. В замкнутом пространстве купола все звуки были искаженными, придушенными.
Фабий попытался включить стационарную связь через галанет. Возник столб синего света, дернулся, на миг превратился в голограмму военного средних лет в серо-черной форме. Но тут же связь отключилась. Поговорить с Моргенштерном не удалось.
На повторные вызовы никто не откликался.
Фабий снова плюхнулся на кровать. Пот катился с него градом – рубаха и штаны промокли насквозь. Он не понимал, что происходит. Знал одно – он опять стал пешкой в чужой игре.
Люс уже три дня не ходил на работу. Он вообще никуда не выходил. Просто лежал на кровати и смотрел в потолок. Ждал. Его должны спасти. Скоро. Успеют? Нет? Неважно. Все равно пути назад нет. Пусть сгорит этот чертов котел в двадцать девятом секторе. Люс отказался мыть эту гребаную посуду. Есть вещи, с которыми, скрепя сердце, Люк мог смириться. Но были мелочи, выносить которые он просто не мог. Люс почти целый стандартный год мыл пластиковые стаканчики и вытирал столики, выслушивал ругань и оскорбления, получал три жалких кредита в день и бесплатную жратву. Его почти всякий раз под разными предлогами лишали премии. В его жизни были десятки минусов, отвратительных, как жирные черви. Но был один плюс, за который Люс все прощал – это начало работы в полдень. Счастье, когда можно не только выспаться, но и поваляться утром в постели, побродить по галанету, лежа на кровати. И вдруг хозяин заявил, что его затрапезная кафешка будет работать теперь на три часа дольше, и мойщик посуды должен приходить на работу к девяти часам. Люс молча выслушал сообщение хозяина, не спросил даже, сколько прибавят за эти три часа, и прибавят ли вообще. Он просто ушел в свой закуток, где мыл посуду, достал припрятанные за шайкой с раствором полбутылки крепкого пойла, вылакал все из горла и на следующий день никуда не пошел. Вообще никуда. Долго спал, потом пил дешевое пиво, ел пищевые таблетки и ждал. Верил, что чудо должно случиться, вот-вот явится Марк и спасет его. Но явился не его друг, а хозяин кафешки.
– Люс, открывай! – заколотил он в хлипкую дверь.
Задвижка на двери прыгала, грозя открыться.
– Нет.
– Ты пойдешь мыть посуду? – рычал хозяин за дверью.
– Нет, – вновь так же кратко отозвался Люс.
– Учти, я тебе премиальные не заплачу. – Имелись с виду очередные двадцать кредов.
– А пошел ты! – огрызнулся Люс. – Подавись своей двадцаткой.
– Не будешь работать – выпрут из купола. Кончатся кредиты – отправят на рытье котлованов. Еще прибежишь, будешь в ножки кланяться.
– Не прибегу.
Никогда больше ни за что не вернется он в эту проклятую дыру. Рубеж пройден. Точка невозвращения. Если Марк не спасет его, Люс умрет. Марк, я ненавижу тебя, всеми силами души ненавижу, клянусь Аустерлицем!
Спаси!
Ах, если бы не пропали так нелепо креды! Люс был бы почти счастлив на этой мерзкой планетке, которая и в подметки не годилась Колеснице. Он скривил губы, вспоминая рыжего Турна с лицом наполовину синим, наполовину белым Жулик! Ведь сразу было ясно, что Турн – мерзавец и жулик. Это же было ясно как дважды два. Но почему-то Люса все время обманывали. Прежде на грядках Жерар обсчитывал, назначая невыполнимую норму на день, теперь этот Турн. Потом хозяин проклятого котла принялся зажиливать кредиты. Манлий вон обещал прислать тысячу. Может быть, прислал? Люс проверил счет. Но там по-прежнему оставалось чуть больше сотни кредитов.
Свобода! Она опять маячила перед ним. Грязноватая и пьяная баба, доступная, продажная. И очень злая. Вот именно – злая. Люс помнил, что, находясь в больнице в Новом Риме, он пытался по-быстрому что-то узнать о реконструкции Лация и читал все подряд, в том числе и о божествах древних римлян. По их представлениям каждый бог имеет множество ипостасей. Может спасать, помогать, наказывать и мстить. Многогранность божественных характеров просто удивительна. Венера может быть милостивой, Юпитер – злым. А свобода, какая она?
Ненадежная. Опасная. Желанная. Недостижимая. Ничего не прощающая. Требовательная. Есть и еще одна у нее особенность. Свобода ускользающая.
Стук в дверь раздался уже после условного полудня Сердца Петры.
“Странное, однако, место. Столица живет по одному времени, вся планета – по другому”, – про себя усмехнулся Люс.
Кто же это опять пожаловал? Хозяин? То есть бывший хозяин? А пошел он к черту! Вот бы заглянула та девчонка, что обещала обслужить Люса задаром, да обманула. Сучка! Они все здесь врут. Просто так, от нечего делать. Ради забавы. Ни одному слову верить нельзя. Сплошное вранье. И никто даже не оправдывается. Просто делают вид, что позабыли о сказанном пару часов назад. Будто один день живут на свете. Будто не было вчера, а есть только сегодня. И надо это “сегодня" прожить. А что будет завтра, никто не думает.
Стук повторился.
Просто так не отсидеться. Придется снова разговаривать с хозяином.
Люс натянул штаны и пошел открывать. На узенькой площадке перед дверью стояла высокая загорелая брюнетка в черных брюках и в черной футболке. Ноги длинные, талия тонкая. На запястьях – золотые браслеты. Не поймешь – то ли коммики, то ли украшения. Через плечо перекинута сумочка из кожи потолочника.
– Привет, – сказал Люс внезапно охрипшим голосом. – Ты кто?
– Я – Верджи, – сообщила девушка. – Можно к тебе зайти? А то как-то неудобно здесь разговаривать. Площадка узенькая.
– Это пожалуйста. Это – прошу. – Люс отступил на шаг.
– Нам надо поговорить. – Красотка шагнула в его жалкую комнатушку.
– О чем? – Люс внезапно ощутил смутную тревогу. – Я ни во что вкладываться не собираюсь, так и знай.
Девушка рассмеялась:
– Ты никак думаешь, я торгую недвижимостью? Или чем-то в этом роде?
– А ты не торгуешь? – Люс осмотрел девушку, нет ли при ней какой-нибудь сумки или кейса, в который можно положить стопку красивых акций. Рабских акций. Но ничего подобного у девушки не было. В маленькую черную сумочку акции не запихаешь.
– Нет, ну что ты! – она улыбнулась ослепительно, белозубо. И глаза у нее тоже засияли – удивительные светлые глаза с темными ободками. Люс никогда в жизни не видел таких глаз. Хотелось смотреть в них и смотреть. И пытаться понять, что же такого загадочного в их взгляде. И при этом сознавать с тоской, что понять это невозможно.
– И о чем мы будем говорить? – пробормотал Люс.
– О Марке Валерии Корвине, – отчеканила гостья.
“Спасение? Ее прислал Марк? ” – он поверить не мог в подобное чудо. Сердце сильно забилось.
– Ты приехала забрать меня? Да? Я дождался? Да? Ты поможешь?
– Помочь тебе? – насмешливо спросила девушка. – А ты это заслужил?!
– В каком смысле? Что я должен… я год мыл посуду… меня обокрали… – Люс не понимал, как должен был заслужить спасение.
– Кто заставил тебя написать письмо? – строго спросила девушка.
– О чем ты?
– Марк угодил в ловушку. Ему грозит смерть. Кто велел тебе написать это письмо? Отвечай, скотина! – наступала на него Верджи.
Люс попятился, наткнулся на кровать, ноги сами собой подкосились, и он сел. Оскалился:
– Ну, так пускай он умрет!
– Люс! Ведь Марк твой друг! – воскликнула девушка. – Вы должны друг другу помогать.
– Он предал меня! Бросил здесь умирать! Я год нищенствовал, я все проклял!
– Я могу тебе заплатить, – предложила девушка. – Тысяча кредов тебя устроит?
Тысяча была пределом мечтаний Люса. Он не знал, что и ответить.
– Полторы тысячи, – девушка щедро набавляла сумму.
– Две, – выкрикнул он неожиданно даже для себя.
– Сейчас. – Девушка выложила перед ним две тысячи кредов жетонами.
А еще через мгновение Люс ударился головой о стену и потерял сознание. А когда очнулся, то понял, что связан по рукам и ногам, лежит на кровати, а девушка сидит рядом, склоняясь над ним и изучая его лицо. Она водила по его лицу чем-то неприятно-острым. Сначала ему показалось, что это ноготь. Потом он догадался, что это молекулярный резак.
