Город чудес - Беннетт Роберт Джексон (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
— Ты собиралась убить Татьяну, — говорит Сигруд. — Ты с теми, кто убил Шару.
Женщина плюет кровью на пол.
— Пусть гребаная сука сгниет, — сипит она. — Она, и ты, и всё, что вы сделали, — пусть это сгниет и сгинет. Сигруд кивает, как будто именно такого ответа и ждал. — Я сейчас тебя убью.
Она сплевывает больше крови.
— Тебе придется попотеть.
Они сближаются.
Она хорошо сражается, используя против Сигруда его размеры и тесноту помещения, пытаясь наносить быстрые, резкие удары в его суставы, шею, лицо. Но ей не суждено победить в этой драке. Она в гораздо худшем состоянии, чем он. И у него преимущества — сто фунтов веса и нож.
Она уклоняется от ножа как может, отступает через каюту экипажа, через разбитую дверь. Нож задевает ее под мышкой, вдоль бока. Сигруд вскрывает ее ребра, и кровь брызгает на пол. Она хороша — даже не вскрикивает от боли, — но недостаточно.
Наконец она спотыкается. Он кидается на нее, бьет плечом в плечо и всаживает нож под ребра.
Едва слышный всхлип. Она пытается разбить ему нос основанием ладони, но Сигруд отворачивает лицо и принимает удар на бок черепа.
И всаживает нож глубже. Она все равно сопротивляется, пытаясь пробить ему гортань.
Он хватает ее за шиворот свободной рукой, толкает на себя и засовывает клинок еще глубже.
Этого должно хватить, чтобы она наконец перестала сопротивляться.
Но тут, к его удивлению, она переводит дух и орет сорванным голосом:
— Давай, Нашаль! Сейчас, сделай это сейчас!
Он бросает ее и поворачивается. Окровавленный, искалеченный человек в кабине с трудом поднимается на ноги. Он подносит миномет к плечу и теперь, словно пьяный, направляет его сквозь разбитые окна.
Время как будто замедляется. Сигруд не видит Ивонну, но знает, что она там, все еще держит дробовик. Если она собьет вторую мину в полете, от взрыва кабели лопнут, и обе гондолы упадут.
Сигруд вытаскивает второй пистолет из кобуры на бедре и вскидывает его. Но тут сайпурка невероятным образом снова бросается в атаку, прыгает ему на спину и ногтями царапает лицо, не давая прицелиться.
Он изо всех сил пытается удержать пистолет в нужном положении. Окровавленный сайпурец все еще целится из миномета в окно. Женщина бьет Сигруда по лицу, впивается пальцами в щеку, а потом в глаз…
Чпок!
Она вырывает фальшивый глаз. Это так сильно ее удивляет, что она на миг цепенеет, сжимая в руке теплую белую сферу.
— Что?.. — растерянно бормочет она.
Сигруд прицеливается и стреляет.
Выстрел точный: висок сайпурца взрывается, он валится замертво и оружие падает на пол рядом с ним.
Сигруд резким движением скидывает с себя женщину. Сайпурка отлетает на пол, задыхаясь.
Он поворачивается, тяжело дыша. Наклоняется, забирает фальшивый глаз из ее руки и прячет в карман. Когда Сигруд встает, ее другая рука взлетает ко рту.
Она просовывает что-то между губ — маленькую черную сферу. Потом глотает.
— Яд? — спрашивает Сигруд. — Зачем, если ты и так умираешь?
Она горько смеется.
— Я думала, ты все знаешь о Божествах. Они ведь повернуты на воскресении из мертвых.
Сигруд предпочитает это игнорировать.
— Зачем ты на него работаешь? Зачем рискуешь жизнью и убиваешь для него невинных?
— В этой игре нет правил, — хрипит она. — Все системы сломаны. Сайпурская, Континентская, Божественная. Невинных нет. Он все сожжет. Все сожжет и начнет заново.
— А ты? Ты тоже сгоришь?
— Нет. — Она закрывает глаза. — Когда он начнет заново, я буду рядом с ним.
Она открывает глаза. Они больше не знакомого дрейлингу янтарно-золотистого цвета, они черные, словно сделаны из нефти.
Сигруд говорит:
— Какого…
Женщина вскидывает левую руку и погружает в рану на боку. На ее лице не отражается боль: она как будто в обмороке. Невероятным образом она засовывает руку все глубже и глубже, ребра трещат и хрустят, пока в рану не входит запястье, потом — часть предплечья… и вот она начинает что-то оттуда вытаскивать.
Оно длинное, черное и блестящее. Она вытягивает фут, потом два, потом тащит обеими руками, все больше, больше и больше. Сигруд направляет пистолет ей в лицо и стреляет, опустошает обойму в ее череп. Пули пробивают ее щеку и лоб, но толку никакого: ее руки продолжают тянуть, тянуть, тянуть…
И вытаскивают.
Это копье. Огромное, длинное, черное копье, длиннее самого Сигруда и блестящее, как нефть. Хоть в увиденном нет никакого смысла, он понимает, что женщина только что вытащила черное копье из собственного сердца.
Все еще лежа на полу, устремив пустые, черные глаза в потолок, она ударяет тупой стороной копья о палубу.
От удара разносится волна, которая убивает все звуки вокруг, а потом — весь свет. Свет из окон, мерцающие лампы на потолке — все это гаснет в тот самый миг, когда копье соприкасается с полом, и приходит тьма.
Сигруд стоит посреди черноты. Он хлопает себя по поясу, вытаскивает новую обойму и начинает перезаряжать пистолет, думая лишь одно: «Дело дрянь».
Он чувствует вибрацию в полу: совсем рядом кто-то поднимается на ноги. Кто-то… крупный.
Медленно, очень медленно свет возвращается, серо-белый свет метели, а с ним — рокот гондолы. Потом он видит, что женщина больше не лежит на полу.
Рядом с ним в салоне гондолы некое… существо. Оно очень высокое, оно тяжело дышит от напряжения, держа копье.
Оно напоминает очертаниями человека, но сказать наверняка трудно: существо выглядит сотворенным из дыма, нефти и грязи — высокое, тонкое, с длинными жилистыми конечностями, свидетельствующими о силе. Но лицо его — пустой овал, как лицо статуи из гагата, которое полностью зашлифовали.
Существо переводит дух — или так кажется, ведь разве оно может дышать? — и кричит.
Его крик — тишина: когда оно кричит, все звуки умирают, как будто Сигруд оказывается в идеальном вакууме, который не способен их передавать.
Но в этой тишине все же есть слова, некая идея, переданная бессловесно:
<Сенешаль! Сенешаль! Я сенешаль! Я тишина, я пустота, я тишина!>
Сигруд поднимает пистолет и начинает стрелять.
Выстрелами в существо Сигруду, похоже, удается лишь его разозлить. Но он слышит их — значит, звуки не до конца исчезли. Тварь, слегка пошатнувшись, бросается на него, и ее черное копье взлетает.
Сигруд успевает уклониться. Копье рассекает воздух прямо над ним и погружается глубоко в стену, разрубает ее, как воду.
Удар странным образом не производит ни звука. Если бы Сигруд его не видел, то не понял бы, что произошло.
Он протягивает правую руку, пытается схватить копье и вырвать из рук твари, но малейшее прикосновение к нему все равно что прикосновение к леднику: его ладонь пронзает жгучая боль, и он отдергивает руку, шипя.
Дрейлинг откатывается и ковыляет обратно в каюту команды. Сморит на правую руку и видит, что плоть на ладони ярко-красная, как будто он ее сунул в открытый огонь. «Дело дрянь», — думает он. Автоматический пистолет сайпурки все еще лежит на палубе. Сигруд его хватает, проверяет, заряжен ли, и поднимает голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как тварь врывается в каюту, размахивая копьем, словно черным языком.
Сигруд ныряет вправо и опять едва успевает увернуться от копья. Он снова не слышит удара — но видит, как копье рассекает контрольную панель гондолы. Потом тварь тянет копье назад, хлопает в ладоши…
И все звуки умирают. На этот раз, похоже, насовсем.
Сигруд поднимает винташ и дает быструю очередь по существу. Дульная вспышка яркая, но пальба не производит ни звука. Тварь дергается, когда пули попадают ей в лицо и торс, и Сигруд пользуется этим, чтобы броситься к двери и прочь по проходу, убегая беззвучно.
Его чувство тяжести смещается, и он понимает, что гондола снова движется вперед, быстро. Наверное, тварь задела какой-нибудь рычаг или кнопку, когда воткнула копье в контрольную панель — или, быть может, она достаточно разумна, чтобы попытаться подъехать к гондоле Ивонны, перепрыгнуть на борт и всех там порешить.
