Циклопы - Бергман Алексей (первая книга .txt) 📗
Лев Константинович долго сидел в кабинетном кресле, прежде чем звонить старинному знакомому, мял в руках трубку домашнего телефона; в затянутое густым тюлем окно глядел.
Набрал цифры. Долго слушал длинные гудки. На определителе телефонных номеров полковника в отставке Ковалева высветился номер его бывшего начальника. Коваль думал — брать трубку, иль не брать?
Ответил:
— Слушаю, Лев Константинович. Здравия желаю.
— Это хорошо, что слушаешь, — тяжело проговорил Потапов.
— Что-то случилось, Константиныч? Кошка между нами пробежала?
— Пули пролетели.
— Не понял.
Два матерых разведчика играли в игры. Один ни за что не станет говорить о делах по телефону. Да и без оного тоже лишнего не сболтнет. Второй это прекрасно понимал: Коваль даже намеку не позволит вылететь. Играют в подкидного дурачка «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». Но карты к делу не пришьешь, воробьиного, невылетевшего слова на диктофон не запишешь.
Опыта у двух мужчин — навалом, на десятерых с избытком.
— Давай не будем препираться, Дима. Есть вариант договориться.
Протянутая на километры связь провисла в длительном молчании. Ковалев просчитывал варианты, пронюхивал ловушки. В голове Потапова звенел рефрен «ты все равно подохнешь, гадина! ты все равно подохнешь нынче!». Лев Константинович уговаривал себя на переговоры с убийцей его внука: «Ты уже, Дима, не жилец! Я это знаю, сегодня ты издохнешь!»
— Дорого попросишь? — наконец-то, как бы поддерживая шутку, хмыкнул Коваль.
— Не много. Ты сегодня идешь на юбилей Марычева.
— Это угроза?! — не дослушав, моментально оживился Дмитрий Федорович. Он, по всей видимости, решил, что генерал намеренно продемонстрировал «я, Дима, знаю каждый твой шаг — ты под прицелом!». Захотел себя чуть ли ни жертвой шантажа изобразить!
— С тобой, Дима, хорошо говно на скорость жрать, — укорил за неуемную торопливость генерал. — Дослушай. Мне нужно попасть на юбилей Марычева. Ты берешь меня и еще одного моего друга с собой, я оставляю тебя в покое.
Коваль помолчал немного. Предложение генерала звучало совершенно абсурдно, где-то должен быть подвох! Потапов не из тех людей, что могут кровную обиду на тормозах спустить!
— А если я откажусь?
— Дима. Ты сколько лет меня знаешь?
Звучало многообещающе. То, что Коваль знал о генерале, способно лишить не только сна, но здравости рассудка в целом. Вечный страх — жесткая расплата.
— Что тебе нужно от Марычева?
— Ничего. Я и мой друг просто д о л ж н ы б ы т ь т а м.
Коваль снова помолчал.
— Ты идешь туда з а к е м — т о?
— За чем-то. Если, Дима, я дам тебе слово чести, что не собираюсь никому вредить — ты мне поверишь?
— Да.
— Слово офицера. Я не нанесу никому ни физического, ни морального вреда. Даже ты, Коваль…, сука старая… не пострадаешь от моей руки или слова. Друг, что со мной поедет, тоже пальцем никого не тронет, никому не навредит.
— То есть…, если сегодня ты и твой друг поедете со мной…, мы все забудем?
— Слово офицера.
Дмитрий Федорович ответил лишь спустя полторы минуты:
— Согласен. На юбилее меня ждут к шести. Где встретимся?
— Хочу предупредить. Не надо, Дима, пакостей подстраивать. Если со мной или моим приятелем что-нибудь случится, материалы у й д у т.
— Господи. О чем ты, Лев Константинович?! Какие материалы?! Ничего не понимаю. Вот и старайся, делай после этого добро людям…
— Я предупредил, — не дослушав ловких уверток, перебил генерал. — Позвоню в пять, сообщу, где ты нас подхватишь.
Лев Константинович положил на базу горячую, чуть влажную от рук телефонную трубку. Выдохнул, сказал Борису:
«Ну. Вроде бы все на мази».
«Как думаешь, Ковалев тебе поверил, не будет подстраховываться, ловушку подстраивать?»
«Мы с этой старой крысой знакомы почти полвека, — грустно проговорил разведчик. — Он знает — если я дал слово, то сдержу. Сейчас он телефонирует бойцам команду на отбой, мы с тобой спокойно на день рождение поедем: с Зоей и компанией ничего плохого не случиться…»
«Константиныч, а откуда у Ковалева такие бойцы, а?»
«У них охранный семейный бизнес есть. Там в основном наши, «конторские» обретаются… По слухам, работает «особая команда» для д е л и к а т н ы х поручений. Как видишь, слухи подтвердились… Пойдем-ка, Борька, к нашим, надо с Зоей без Миранды потолковать. Не нравиться мне что-то нынешний энтузиазм у террористки. От переизбытка эмоций, наши девочки «заклинить» могут».
Прогуливаясь до гаража за аккумуляторной заготовкой, два интеллекта, посовещавшись, приняли решение: скрывать от Миранды своих целей они не будут, выступят открыто, так сказать. С ослепшим носителем Зоей Карповой финт с намоченной салфеткой и железной кружкой, вероятно, прокатил бы. Со зрячей Мирандой проделать это намного сложнее, да и незачем.
«Тут, Борька, лучше в открытую сыграть, — объяснял Лев Константинович. — Объяснить позицию, даже извиниться потом «прости, голубушка, сама понимаешь — не на полянке резвимся, шкуры спасаем». Поговорить с носителем без твоих ушей — обязаны!
Миранда дамочка сообразительная, хоть и с норовом».
«Пожалуй, — задумчиво согласился Завьялов. — Доверять мы ей не можем, так же как и она нам, так что должна понять — наезд был обоснованным».
Сухенькие генеральские мышцы слегка трещали, когда скрытно перетаскивали аккумуляторную заготовку из гаража до кабинета. В уголок припрятывали, скатеркой накрывали.
Завьялов пошептался с Кешей, вызвал Зою-Миранду в кабинет (Иннокентий могучим завьяловским телом выход перегородил) вручил бразды правления Константинычу, и мысленно перекрестился: какой бы опытный партизан-диверсант из генерала ни был — с электрическим разрядом шутки плохи! Господи, спаси и сохрани Зою Павловну Карпову! Убереги от всяческих увечий!
Когда девушка, с доверчиво распахнутыми глазами, упрятанной вглубь Мирандой, зашла в небольшую комнатушку, у Бори сердце чуть не выпрыгнуло! Такая она была мягкая, милая, трепетная… Совсем молоденькая. Без грамма косметики на лице.
— Зоя, нам надо поговорить, — ласково проговорил Потапов. — Садись, пожалуйста.
На секунду из Зои показалась, выпрыгнула диверсантка Миранда, глаза подозрительно сощурились. Но девушка уже садилась на крутящийся стул, где лежала влажная тряпка с положенными под нее проводами.
— Прости, Миранда. Поговорить нам надо без тебя.
Удар электрического разряда ударил в девушку снизу, тело дернулось, выгнулось!
Потапов моментально выдернул из розетки штепсель!
— Ой…, - не понимая ничего, пробормотала Зоя, — меня что-то укусило, да?..
— Так было надо, дорогая, — тепло проговорил Лев Константинович, — прости. Попробуй прочувствовать — ты сейчас о д н а?
Глаза девушки растерянно моргнули… Раз, другой…, заволоклись слезами:
— Боже! — простонала Зоя и, закрыв лицо руками, разрыдалась: — Боже, как же я устала от нее!
— Зоя, Зоенька, — ласково поглаживая девушку по плечу, говорил Потапов, — не надо плакать, у нас слишком мало времени, мы не знаем, когда о н а вернется снова…
Зоя вскинула на генерала мокрое от слез лицо:
— А нельзя меня совсем от нее избавить?! Я так устала!!
— Нельзя, Зоенька, нельзя. Мы на время оглушили Миранду электрическим разрядом, чтобы поговорить с тобой. Ты можешь разговаривать?
Зоя выпрямилась, отерла лицо ладонями, кивнула:
— Я в порядке. Спрашивайте.
— Зоя, ты можешь нам сказать, о чем думает Миранда? Ты слышишь ее мысли?
Плечи бедняжки зябко передернулись, Зоя оплела себя руками, словно спасаясь от сквозняков, от внутренней стужи:
— Если бы вы знали, если бы вы могли представить, какой кошмар твориться в моей голове! Лев Константинович, Борис — она совсем сумасшедшая! Она говорила, что у суицидников каша в голове, так вот она — чистейший суицидник! В голове болтанка, каша!
— Мы знаем, Зоя, знаем, — мягко произнес Потапов. — Если она прибыла сюда убивать и быть убитой, она…
