Циклопы - Бергман Алексей (первая книга .txt) 📗
Но это — отступление. Главное в том, что происшествие случилось, если мыслить категориями нынешнего времени — сегодня. В ночь с воскресенья на понедельник. Сегодня, немногим раньше полуночи Инна Викторовна Марычева застрелит из папенькиного пистолета своего любовника Максима Дмитриевича, потом сама самоубьется.
Сын Коваля — Максим долгие годы был любовником замужней дамы Инны Викторовны. Сейчас любовь полноценно увядает. На дне рождения батюшки Виктора Ивановича случится решительный разговор. Макс даст отставку пассии. Пассия его пристрелит, застрелиться сама, Дмитрий Федорович Ковалев, увидев сына мертвым — в тот же час скончается от разрыва сердца.
Все.
Иннокентий довольно смотрел на генерала. В голове Потапова зазвучала просьба: «Лев Константиныч, дай мне Кеше пару ласковых сказать…»
«Валяй, Бориска».
— И что ж ты, Кеша, Миранду-то отсюда выставил? А? — с угрожающей ласковостью проговорил Завьялов.
Удовольствия на лице стилиста поубавилось, недоумение возникло.
— Какого черта ты Миранду отсюда выставил?! — повышая голос, разошелся Боря. — Она должна была это услышать!! Миранда и так в большой задумчивости — все ее «геройства» полным пшиком оборачиваются, мадам История ловко исправит ошибки, предохранится от вмешательства! Рассказ о том, в какой степени меня НЕСЛУЧАЙНО занесло в старого генерала — добил бы ее окончательно!
Иннокентий пристыжено скуксился. Потом поглядел на разумницу жену…
Жена сидела с видом мокрой курицы. Перебрасывала виноватый взгляд с супруга на разошедшуюся из чужого нутра хроно-личность.
— Давай зови сюда Зою! Повторишь все при ней…, пока не поздно.
Но было поздно. В гостиную вошла о с л е п ш а я девушка.
Растерянный Иннокентий виновато заблеял, повторяя рассказ о взаимоотношениях Марычевой с Ковалевым, сделал упор на н е с л у ч а й н о с т ь задействования генерала в текущих событиях. Довершил повествование глубоким анализом (Жюли) обстановки в доме юбиляра.
И данное завершение звучало напрягающе. По словам Жюли выходило так, что Марычев относился к людям, считающим, что день рождения один единственный в году и не важно, попадает ли он на воскресенье или понедельник, вторник. День рождения твой личный праздник, должен отмечаться день в день, а не переносится на выходные, не подстраиваться под прием гостей.
В это воскресенье в доме Виктора Ивановича соберутся только близкие друзья. Два года назад с Марычевым случалась неприятность, сейчас старинный друг Коваля передвигается только на инвалидной коляске, праздник дома отмечает.
А дом у господина Марычева под такой охраной, что даже муха не проникнет. Поскольку неприятность с ним произошла устрашающего рода: два года назад машину Виктора Ивановича подорвали. Погиб охранник и водитель, Виктор Иванович лишился обеих ног.
Нынче Марычев ведет затворническую жизнь. Делами ведают жена и дети. Но семидесятилетний юбилей не отменили — усилили охрану, гостей назвали. Самых близких, но и их набирается достаточно.
— Теперь, Лев Константинович, решение за вами, — закончил Кеша.
Рассказ Иннокентия террористку заинтересовал. Разволновал. Глаза Зои моргнули, раз, другой… Девушка поглядела на мужские организмы, напряженно наблюдающие за ней и… заплакала.
«Ну, Кешка, ты у меня дождешься! — исключительно для генерала пообещал Завьялов. — Жюли тоже… собака, блин! Не могла без секретов обойтись!»
«По большому счету, ты, Боря, прав, — задумчиво согласился Лев Константинович. — Но знаешь, что меня во всей этой истории зацепило? Я не понимаю, почему их хроно-департамент не использует в работе самоубийц, а берет здоровых людей, использует на полную катушку, а после память бедолагам уничтожает? Ты не находишь это — зверством?»
«Нахожу. Давай-ка спросим об этом нашу террористку, она с превеликим удовольствием на прежнее начальство баллон катит».
— Ну вы даете, — усмехнулась спрошенная диверсантка. — Кто ж будет персоналом рисковать, когда в прошлом нормальных носителей полно? Суицидники, Борис Михайлович, Лев Константинович, — контингент особый. В башке такая каша, такой переизбыток адреналина и гормонов, что у любого циклона башню срывает! Их даже при единичных кратковременных акциях использовать тяжело. Вот вы сейчас станете обсуждать, как вам связаться с хроно-департаментом через бета Марычевой и Ковалева, да?
— Будем, — не стали лукавить альфа и бета личности генерала Потапова.
— А вы представьте, что вмешаетесь в тонкий психологический настрой самоубийцы Марычевой. Она настроена на решительный разговор с бывшим любовником, в мозгах та самая каша…, а тут появляетесь вы и несете бредятину относительно какого-то сбоя в каких-то путешествиях. Как думаете — у нее настрой может сбиться? Пойдет Марычева с пистолетом в любовника стрелять или на непонятки отвлечется? Вы, господа мои, нарушите ход истории, ваш Коваль не скончается от инфаркта, а завтра же нашлет на вас убийц.
— Разумно, — согласились оба интеллекта. «Что будем делать? — спросили друг-друга тоже в унисон. Поглядели на Иннокентия и заметили, что на губах стилиста играет тонкая усмешка. — Кешка! — вновь попадая в одну и ту же мысль, воскликнули Борис и Лев. — Интерлингва!»
— Иннокентий, ты сможешь обратиться через Марычеву или младшего Ковалева к бета на интерлингве?!
— Разумеется, — самодовольно ухмыльнулся Капустин. — Смогу. Она ни слова не поймет, решит, что я ей поздравительную песенку на иностранном языке пропел. Фан-клуб самоубийц такое же интернациональное сообщество, как и диверсионные группы циклопов, Лев Константинович, Борис Михайлович. Там каждый знает интерлингву, общаются между собой на международном языке. Нашей главной задачей станет — смыться из дома Марычевых задолго до полуночи и не попасть под подозрение. Так как пока мы единственные, кого нет в списке гостей. Юбиляр не поверит, что его дочь покончила с собой и убила сына его друга, потребует расследования. Будет уверять, что это двойное убийство, а его Инна тут ни при чем…
— Это тебе Жюли рассказала? — перебил Завьялов.
— Да, — горделиво косясь на премудрую супругу, напыжился Капустин. — Жюли сегодня все утро в Интернете просидела. Сравнивала журналистские статьи-отчеты о прежних празднованиях, отмечала все повторяющиеся фамилии. Прикидывала, с кем бы Зоя могла связаться и попробовать договориться о том, чтобы меня или вас с собой туда захватили… Господа Ковалевы, в числе еще пятнадцати человек, присутствовали на всех днях рождения месье Марычева за последние годы.
«Эх, не охота мне Коваля об услугу просить! — раздался в общей голове генеральский голос. — Смерть, как неохота, жуть! Даже зная, что он сегодня ночью сдохнет — нож вострый на мировую с ним идти! Может, Зою спросим — есть у нее точки пересечения с Марычевыми? Общие знакомые там…»
Поглядели на девушку…
И практически не узнали в ней Зою Карпову.
Фанатично пламенный блеск глаз мог принадлежать только идейной террористке. Миранда жадно вслушивалась в разговор с Капустиным, вытягивая шею, ловила каждое слово, в глубине зрачков мерцала некая и д е я.
«Э-э-эх! — крякнул генерал. — Не нравиться мне что-то эдакий энтузиазм, Бориска… Зою не то что брать с собой нельзя — была такая мысль, она на таких тусовка вся насквозь своя! — ей говорить ни о чем категорически нельзя! Миранда может нам преподнести сюрприз. Гляди, как воодушевилась. Задумала чего-то…»
«Не, Константиныч. Наблюдает и подпитывается. Она сейчас в самом эпицентре, мне кажется, уже и об убийстве мужа позабыла».
«Не уверен, — хмуро ответил старый смершевец. — Она нам может всю игру сломать… Давай-ка, Борька, подключим ее к аккумулятору да с Зоей потолкуем. У них сейчас один мозг на двоих, девушка могла что-нибудь в мыслях диверсантки уловить».
«Давай. Но прежде с Ковалем свяжись».
В разговоре двух коллег по диверсионно-разведывательной деятельности Завьялов, так сказать, участвовал в подстрочнике, ушами в основном.
