Небесный механик (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Вагон хорошо отапливался, но агент все равно поднял воротник пальто и, скрестив на груди руки, сосредоточенно вглядывался в черноту за окном. Что их ждет? Будь он религиозным человеком, то стал бы молиться, благо темнота и одиночество располагали к этому. Хотя здесь в Небрусе, за последние тридцать шесть лет религиозных людей не жаловали, относясь к ним с пренебрежением. Это было следствием непоследовательной политики, проводимой властями.
Вначале государство видело в церкви серьезного конкурента, поэтому постаралось от нее избавиться путем дискредитации самих служителей. Тактика была выбрана верная, действия увенчались успехом. Затем специалисты из отдела морали поняли, что бороться с церковью глупо, лучше заставить ее служить себе, ведь из церковников получаются идеальные шпионы. Следующие десять лет священников всячески задабривали, призывая вернуться к чтению проповедей, особенно к той ее части, где говорилось о послушании и покаянии. В результате чего людей, пришедших рассказать о самых сокровенных мыслях, выслушивали уже не святые отцы, а агенты в рясах.
Однако их быстро раскусили. Стена недоверия росла и крепла с каждым годом. Люди замкнулись и перестали участвовать в религиозной жизни. Отныне открыто признать свою религиозность, означало расписаться в собственном скудоумии. Только во время войны лед, сковавший отношения церкви и прихожан, начал немного таять. Вряд ли кому-то захочется умирать, исчезать из мира не оставив после себя никакого следа. Каждому солдату, уходящему на фронт хотелось гарантий, крайне призрачных, но все же…
Размышляя на эту тему, Балс пришел к выводу, что Грем Пакс не заслуживает райских островов. Только не он и не Леймус Конрад. Их смерть была быстрой, вряд ли они даже успели понять, что произошло. Но они заварили все эту кашу и погибли, оставив деморализованную армию и экономику, подорванную войной. Теперь те, кто выжил, будут пытаться удержать рваное, трещащее по швам одеяло, считавшееся государством. Разве это справедливо?
Интересно, успели ли обе стороны подписать мирное соглашение или нет? Это, по сути, неважно, но любопытно с исторической точки зрения. Конечно, войны с Небрусом и так не будет — не до этого сейчас, если только особо ретивые генералы не попытаются захватить власть в свои руки… Хотя им тоже будет не до этого. Каждая сторона примется уничтожать конкурентов, бороться за сферы влияния.
Только бы они оставили в покое его остров, чьи берега находятся вдалеке от границы и торговых путей. На острове нет ничего интересного.
— Совершенно ничего… — повторил Балс вслух, стараясь успокоится.
Ему нисколько не было жаль Пакса и министров, но сам факт, что людей столь высокого ранга можно было с такой легкостью взорвать, пугал до дрожи.
Кто стоял за взрывом? Неужели в Небрусе возник заговор, поэтому Конрада убрали с дороги? Или вместо Конрада на встречу поехал его двойник, а сам он готовит вторжение?
— Это невозможно, — прошептал агент и повторил громче, убеждая самого себя — Невозможно!
А если была какая-то третья сила, решившая покончить со всеми разом? Эта мысль была еще безумнее. Никакой третьей силы, способной проникнуть на остров Стеш в момент подписания договора, обманув разведку обеих стран, просто не существовало. И почему он решил, что это убийство? Это мог быть несчастный случай, такое тоже случается. Ведь по радио не были объявлены подробности. Не стоит видеть заговоры на каждом шагу.
Натан Балс вздохнул полной грудью. Больше всего на свете он хотел оказаться в своем доме на острове, сидящем в глубоком кресле с бокалом хорошего красного вина. Чтобы за высокими стенами остались гнетущие черные тучи, заказные убийства, тайные встречи в маленьких ресторанах на окраине города и постоянная тревога, которой была пропитана его жизнь последние десятилетия.
Глава 17
Он был убежден в бесполезности этой работы с самого начала. Глубокой ночью его подняли с постели, затащили на заднее сиденье автомобиля и, не дав попрощаться с семьей, увезли без всяких объяснений. Он не успел одеться — так и поехал в пижаме, пальто, и туфлях на босую ногу. Последовавшие затем бесконечные разговоры о государственной безопасности, ответственности возложенной на каждого человека и трудных временах, не могли скрыть простой истины — все эти хмурые работники спецслужб в серых костюмах, лишившие его законного сна, не имели ни малейшего понятия о том, с чем столкнулись. Такое положение дел их не устраивало. Поэтому они позвали его — Рудольфа Мерчика, физика-климатолога, обладателя блестящей лысины, длинного носа и написавшего множество научных работ, аргументировано доказавших взаимосвязь между торнадо и засухами. По их мнению, он должен был призвать природу к ответу, чтобы они и дальше могли беспрепятственно продолжать войну. То есть он должен был совершить то, что выходит за рамки человеческих возможностей.
Предвзятое отношение к ученым людей далеких от науки всегда поражало господина Мерчика. Сама суть ученого сообщества состояла в том, чтобы олицетворять логику, научный подход, а от него, наперекор всякой логике, ждали чудес, словно он был каким-то легендарным чародеем. Если свести разговор той памятной ночи к нескольким предложениям, то ему было заявлено следующее: «С недавних пор некие атмосферные явления мешают вести победоносную войну. Вы — ученый, поэтому разберитесь с явлением и его последствиями. Можете использовать любые средства для достижения цели». Если бы в тот момент, устав от давления, он попросил крови младенцев и нож из вулканического стекла для проведения магического ритуала, они бы ничуть не удивились. У этих людей здравый смысл находился в таком же зачаточном состоянии, что и чувство юмора.
Рудольф Мерчик не хотел «разбираться с явлением» о котором ничего не знал, но выбора не было. В Небрусе каждая шестеренка должна знать свое место и исправно крутиться, если на то есть указание свыше, иначе шестеренку без всяких церемоний заменят другой. Отказ означал или перевод в низший класс, или — в худшем случае (и наиболее вероятном), расстрел как изменника родины.
Государство использовало таланты своих граждан, но ученый не был против. С его точки зрения жизнь до определенного момента складывалась как нельзя лучше. Все шло своим чередом, будущее было ясным, лишенным неожиданностей. Тяга к знаниям вместе с высоким интеллектом обеспечили ему теплое место в среднем классе. У него был просторный удобный дом, красивая жена, возможность совмещать преподавательскую деятельность с научными изысканиями. О чем еще может мечтать человек, отец которого помогал гробовщику, а мать стояла за прилавком, продавая цветы? К сорока пяти годам Мерчик смог осуществить все свои мечты — быть может, они не отличались грандиозностью, зато, будучи лишены болезненного фантастического оттенка, скрашивали реальность.
Теперь пришло время расплаты. Ему сорок шесть и он сидит за письменным столом, уставившись невидящим взглядом в бумаги, покрытые ровными столбиками чисел. Все расчеты лишь жалкая попытка выдать желаемое за действительное. Они как бы говорят тебе: «Не бойся. Пока мы здесь, ситуация под контролем. Весь мир — это просто комбинация значений и ты немного приблизился к разгадке».
Мерчик взял два верхних листа и медленно, с чувством скомкав их, бросил в дальний угол комнаты. Послышался звон — разбились задетые локтем чашка и очки, лежавшие на краю стола. Чашку не жаль, а вот без очков придется нелегко. Подавив желание собрать осколки, он погасил лампу и откинулся в кресле. Он сидел здесь с самого утра, но за окном было темно как ночью.
Прошло уже пять дней — самых долгих дней в его жизни. Мерчику казалось, что он ни разу не сомкнул глаз, хотя это, конечно же, было не так. И во сне, и наяву, он видел ровные столбики чисел. Ученый мог поклясться, что эти числа видели все физики, работающие с ним. Их задача, состоявшая в выяснении причин появления аномалии, через которую не могли пробиться солнечные лучи, оказалась слишком сложна. Возможно, будь у них больше времени…
