Точка сингулярности - Скаландис Ант (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Есть, однако, хотелось невыносимо, поэтому я решительно выкинул всякую тревожную чушь из головы и не стал звонить Белке – к чему дергать посреди дороги людей, отправившихся отдохнуть и развлечься? Ведь она точно так же может позвонить мне. Короче, оставив дом на кота Степана, я потихонечку тронулся. Из нашего поселка иначе как потихонечку не выберешься, брусчатка кругом. Зато уж, вырвавшись на широкую улицу, летящую вдоль парка и больше напоминавшую загородное шоссе, я и разогнался по-загородному. Машин здесь всегда бывало немного, а о пешеходах и говорить не стоило.
День выдался прохладный, и вообще погода явно портилась: тучки, уже закрывшие солнце, собирались в большую хищную стаю и готовили какую-то пакость вроде мелкого, противного дождика. Настроение, однако, сохранялось преотличнейшим.
И вот на углу Адлергештель и Дёрпфельдштрассе я чисто по-московски поддал газу на мигающий зеленый, а на перекресток влетел уже, как говорят в Германии, «на темно-желтый» (аналог нашего выражения «на бледно-розовый»). Место это просторное, видно далеко в любую сторону, потому я и лихачил. И все бы ничего, да только слева ехал еще один такой же джигит. Я увидел его, тормознул, даже руль чуть вправо вывернул, но столкновения избежать не удалось. Роскошная белая «бээмвуха» семисотой серии, даже не попытавшись маневрировать, влепилась мне в крыло, аж капот вздыбился. В тот же миг передо мной надулась ненужная в данной ситуации подушка безопасности (вот, черт, они же одноразовые, новую придется покупать, а это щестьсот марок!). Я повернул ключ, на всякий случай обесточивая все системы, осознал, как мне, в сущности, повезло, и первым делом набрал номер своего страхового агента. Собственно, оно же стало и последним моим делом – все необходимое довершит Клаус, то есть этот самый агент.
«Вот и пообедал! – горькой досадой промелькнуло в голове. – До ресторана теперь нескоро доберусь». О том, что это могло быть намеренное покушение, думать не хотелось, только правая рука автоматически нырнула под пиджак, нащупывая в кобуре пистолет. Еще для подобных случаев у меня имелось удостоверение сотрудника германской разведки БНД. Это совсем не то же самое, что гэбэшная ксива в Москве – дорожная полиция Берлина строга ко всем в равной мере, но благодаря довольно долгому влиянию старшего брата – Советского Союза – для некоторых немецких граждан представитель спецслужбы все-таки является человеком высшей касты. Однако сейчас с волшебной пластиковой карточкой торопиться явно не следовало.
Водитель «БМВ» выскочил первым и уже подбегал ко мне. Личность оказалась колоритная: бритая голова, торчащая из могучих плеч практически при полном отсутствии шеи, волосатые ручищи, кожаная жилетка поверх футболки защитного цвета с глубоким вырезом, килограммов пять золота в виде цепей, браслетов и перстней и дорогие брюки из мягкой материи, очень удобные во время драки. Боец. Профессионал.
«Во всем мире они одинаковые: что в Марьиной Роще, что в Бронксе, что в Кройцберге…» – успел подумать я. Но тут-то и выяснилось, что мой новый знакомый, как раз не из Кройцберга, а скорее откуда-нибудь из Балашихи.
– Ну ты даешь, братан, ну ты попал сегодня на бабки! – чувства распирали парня, и он выдал это на чистом русском.
А может, он еще вчера ложился спать в Москве или провел ночь в казино среди условно одетых девочек, а сегодня с бодуна, не слишком различая Шереметьево и Шёнефельд, двинул по автобану на запах денег. Когда ему было разбираться, по какому именно городу шуршат широкие мягкие колеса?
Что ж, пора тебе, брат, напомнить об этом!
На хорошем «хох-дойче» медленно и предельно вежливо я объяснил своему обидчику, что именно мой автомобиль был для него помехой справа, поэтому – при прочих равных условиях – попал-то как раз он, а не я.
Верзила, увешанный золотом, не понял, кажется, ни слова, только интонации схватывал, как большая умная собака. Безусловно, отметил он и мою правую руку за пазухой, и уверенное выражение лица без малейшей толики растерянности или страха. В общем, он стремительно сбавил обороты и, почти извиняясь, сообщил:
– Ихь не шпрехен по-вашему. Дойч – ноу!
Вот тут уж и я счел возможным переходить на русский:
– А коли не шпрехен, так и не выёживайся. Думаешь, если у меня простенький «опель», а ты весь в голде и на таком «байере» рассекаешь, значит самый крутой, что ли? Ты на меня крошки-то не сыпь и фантиком не шурши! Значит, говоришь, тебя помяли, а я на бабки попал? Тоже мне нашелся фуцин! Обидели мышку! Написали в норку!.. Значит так: пять штук марок на капот – и свободен!
Совершенно обалдев от родной лексики и моего бешеного натиска, парень прошептал:
– У меня нет марок, только баксы.
– Ну вот, – обиделся я, не выпуская из рук инициативы, – значит, мне еще с твоей зеленью по здешним банкам бегать.
– Постой, земляк, – парень начал приходить в себя. – Меня Толяном зовут. Давай наши тачки в сторонку отгоним и по-хорошему договоримся.
Я тяжело вздохнул:
– Толян, проснись наконец! Ты сам-то откуда?
– Питерский я.
– Так мы не в Питере, Толян, это Берлин.
Ответ его был достойным. Особенно вторая часть:
– Да, я знаю. Мне уже говорили.
– Что? – картинно удивился я. – Ты меня не первого, что ли, боднул?!
– Да нет, – он махнул рукой, – просто мужик один в аэропорту, он еще у нас в Союзе учился, поэтому по-русски петрит, объяснил, что теперь здесь надо по-немецки разговаривать. А я, понимаешь, братан, в школе английский учил.
– Так говори по-английски – тоже сойдет!
– Не могу, – признался он честно. – Все забыл.
– Тогда слушай меня. Поскольку здесь не Питер, придется ждать и моего страхагента, и полицию. Они составят протокол, мы заплатим штрафы строго по закону и распишемся в том, что не имеем взаимных претензий. Для моей страховой компании ты напишешь, что признаешь свою вину, чтобы я все полностью мог получить, а с тебя лично я ни пфеннига требовать не стану – считай, что пошутил.
Он потупил взор и смотрел на свои кроссовки сорок девятого примерно размера, мыски которых волнообразно двигались. Очевидно шевеление пальцев ног было у него как-то связано с работой мозга.
– А если я прямо сейчас отсюда рвану? – выдал он, наконец, оригинальную мысль.
– Не стоит, – рассудил я, – у меня есть хорошие знакомые в дорожной полиции, да и вообще, найдут тебя, Толян. Это только в Питере никого не находят. А тебе оно надо – связываться со «штадтполицай»? Ведь по делам же приехал, да? Сэкономишь пару сотен, а влетишь на сколько?
– Ладно, – смирился он.
И пошел оценивать тяжесть своих повреждений. Было на что посмотреть: фары, радиаторная решетка, бампер – но в основном все-таки ерунда. У меня-то, конечно, посерьезнее получилось.
– Слушай, братан, а где тут «БМВ» чинят?
– «Мерсы» – по ту сторону железки, очень близко, – начал вспоминать я. – «Опели» – тоже здесь, рядышком, а «БМВ»… Спроси лучше у полицейских.
Толян скривился в дурашливой улыбке:
– Земляк, у полицейских ты спроси!
– Ах, ну да!..
Полицейские, легкие на помине, как раз и подвалили, на маленькой такой «БМВ». Клаус приехал еще раньше и, не мешая нашему разговору, принялся за свою работу. Все было оформлено быстро, оперативно и с фантастической аккуратностью. Друг Толян не уставал восторгаться, да еще, пользуясь случаем, отчаянно эксплуатировал меня, как переводчика. Не только полицейские, но и Клаус надавали ему кучу полезных советов. В общем, когда все закончилось, он проводил меня до автоцентра, где я оставил битую «Вектру», договорившись о срочном ремонте в течение двух дней, и обедать мы пошли вместе в ближайшее кнайпе на тихой улочке. Это было не совсем то, о чем я мечтал, проснувшись, но готовили в кафешке отлично (пару раз мы перекусывали там с Белкой, когда заезжали на сервис), а брать такси или ехать в центр на электричке не осталось уже никаких сил.
Мы заказали каких-то салатов, немного рыбы и чудесно поджаренную курицу. Из напитков в дневное время предлагалось только пиво, но Толян настаивал, что за знакомство надо выпить. Я ему не советовал. Объясняя, что после водки с пивом за рулем могут быть неприятности, однако уломать парня не удалось, и он выскочил минут на пять. Я представил себе, как это петербургское чудовище будет сейчас наливать под столом шнапс в изящные пивные бокалы, и про себя расхохотался: как бы не пришлось платить за такое штраф побольше, чем давеча на дороге. Меж тем питерский монстр приволок не шнапс, а бутылку французского коньяка. Я только глянул на эту бутылку и сразу онемел. Слегка сплющенный хрустальный графин, ощетинившийся вдоль узких боков стеклянными иглами, золоченая пробка и такой же ослепительно сияющий королевский барельеф в центре – эти сосуды, стилизованные под эпоху кардинала Ришелье и трех мушкетеров, делает знаменитая фирма «Баккара», да и коньяк в них разливают соответствующий – пятидесятилетний «Реми Мартэн Луи ХIII-й».
