Слон Килиманджаро - Резник Майкл (Майк) Даймонд (читать книги полностью .TXT) 📗
Он прошел треть периметра рощи, когда услышал крик Каренджи:
— Бвана, он вернулся под деревья!
— Вернулся? — пробурчал Слоун. — Как он сумел туда вернуться, не попавшись мне на глаза?
Он проверил, заряжена ли двустволка, зажал два дополнительных патрона в левой руке и вошел в рощу, диаметр которой, по его расчетам, не превышал двухсот ярдов.
Углубившись на двадцать футов, остановился, прислушиваясь к характерным звукам: урчанию в животе слона, треску веток под ногами, по которым он мог бы определить местоположение животного. Он ничего не услышал и прошел еще двадцать футов. Опять остановился, но до его ушей доносился лишь щебет птиц да стрекотание насекомых.
Он уж хотел позвать Каренджу, спросить, не покинул ли слон рощу, но не решился выдать свое местонахождение, а потому двинулся в глубь рощи. Видимость не превышала десяти футов, часто даже пяти, и внезапно до него дошло, что только идиот может выслеживать Малима Тембоз в такой густой растительности. Он быстренько ретировался и облегченно вздохнул, выйдя на опушку.
Отойдя от рощи на пятьдесят ярдов, Слоун крикнул:
— Он все еще в роще?
— Ндио, бвана.
— Подожди десять минут, чтобы он забыл, где я стою, и начинай шуметь со своей стороны. Может, мы испугаем его и он выбежит на меня.
— Он не боится шума, бвана! — донеслось с другой стороны рощи.
— Все равно пошуми!
Каренджа не ответил, но через пятнадцать минут начал ломать ветки и орать во все горло. Слоун присел на одно калено, сжал винтовку, не отрывая взгляда от рощи, готовый выстрелить по выбегающему из нее слону.
Но стрелять не пришлось.
Десять минут спустя шум стих, а еще через полчаса Каренджа обогнул рощу и направился к Слоуну.
— Зачем ты пришел? — спросил охотник.
— Я подумал, что вы уже мертвы, бвана, потому что не слышал выстрелов, — ответил Каренджа. — Вот я и пришел, чтобы отвезти ваше тело миссионерам.
— Благодарю. — Голос Слоуна сочился сарказмом.
— Мне и дальше ломать ветки, бвана? Слоун покачал головой:
— Толку от этого нет.
— Так что же нам делать?
— Ждать. — Он похлопал по фляжке. — Воды у нас больше, чем у него. Водопой в миле от рощи. Рано или поздно ему придется выйти.
— Рано или поздно человек должен поспать.
— Ты у нас оптимист.
— Мне возвращаться на другую сторону рощи, бвана?
— Да, пожалуй. А вот это возьми с собой. — Он протянул Карендже подзорную трубу. — На случай, если он ушел, пока ты торчишь здесь.
Каренджа взял трубу и бегом помчался вокруг рощи. Слоун развязал рюкзак, достал кусок провяленного мяса, положил в рот, начал жевать. День сменился сумерками, сумерки — ночью, а слон все прятался в роще.
Наконец Слоун решил, что в такой темноте уже ничего не разглядишь, и разжег большой костер, чтобы отгонять хищников. Сидел он, привалившись спиной к рюкзаку, положив винтовку на колени.
Где-то рыкнул лев. В полумиле к западу заржали зебры. Рев леопарда заглушил предсмертный вскрик антилопы. Все стихло.
Слоун интуитивно поднял голову и увидел, как на него, молчаливый, как ночь, несется Малима Тембоз.
Охотник вскинул винтовку к плечу и уставился на громадного зверя. Его гигантские уши заслонили луну, земля дрожала при каждом его шаге, бивни, казалось, уходили в вечность.
— Ты такой, как о тебе говорили! — с благоговейным трепетом прошептал Слоун.
В последний момент он все-таки выстрелил. Пуля взбила облачко пыли на голове слона, но не остановила его, даже не замедлила его бег. Еще нажимая на спусковой крючок, Слоун знал, что так оно и будет.
Он все смотрел на слона, когда толстенный хобот и сверкающие бивни нависли над ним. «Вот зрелище, ради которого стоит жить», — подумал он.
На том его жизнь и оборвалась.
Спустя несколько минут Каренджа нашел то, что осталось от его бвана. Дождался утра, похоронил разодранную серую форму, поставил на могиле крест (он видел, как белые хоронят своих мертвых), на который и повесил видавший виды стетсон Слоуна.
Потом он вернулся в свою деревню, заплатил большой штраф, наложенный на него вождем, купил жену и остаток лет пас коз, ибо человеку, охотившемуся на Малима Тембоз, не пристало искать более слабых соперников.
— Дункан… ты когда-нибудь спишь дома? Просыпайся! Я что-то промычал, стал стягивать одеяло с головы и только тут понял, что никакого одеяла нет и в помине, а я заснул в кабинете.
— Дункан!
Я сел, протирая глаза.
— Который час?
— Половина восьмого. — Хильда стояла у моей кушетки, решительно сложив руки на груди.
— Наверное, у тебя нет желания зайти ко мне через час?
— Нет. А теперь поднимайся. Тебе сразу полегчает. Я с трудом поднялся. Спина затекла, болела правая нога, во рту стояла горечь.
— Ты не права.
— В каком смысле?
— Мне стало хуже.
9 М. Резких — Тогда для разнообразия начни спать в собственной постели. — Она не сводила с меня глаз. — Дункан, я полночи не спала, гадая, увижу ли я тебя этим утром живым. Даю тебе две минуты, чтобы прийти в себя, а потом ты расскажешь мне все, что произошло ночью.
— Слон его убил.
— О ком ты?
— О Ганнибале Слоуне. Первом белом человеке, который увидел Слона Килиманджаро.
— Мне без разницы, что ты узнал от компьютера, — бросила она. — Я хочу знать, что произошло между тобой и Мандакой!
— А-а-а. — Я попытался сосредоточиться. — Ночью компьютер нашел еще три эпизода, связанных с бивнями.
— Так ты приблизился к бивням? Я покачал головой.
— К бивням — нет.
— Тогда к чему?
— К причине.
— Слушай, давай позавтракаем. Выглядишь ты ужасно и несешь какую-то чушь.
— Благодарю. — Я вновь уселся на кушетку. — Почему бы тебе действительно не прийти в девять?
— Компьютер, — приказала она, — прибавь света. Мгновенно одна стена стала прозрачной и утреннее солнце залило кабинет.
— Хорошо! — Я закрыл глаза. — Давай позавтракаем! Только прекрати это безобразие!
— Пятьдесят процентов затенения, — приказала Хильда, и я смог открыть глаза.
— Чего ты так надо мной издеваешься? — Я поднялся. — Я спал только три часа.
— Извинюсь позже. — Она подошла к двери, приказала ей открыться.
— Куда идем, на второй или девятнадцатый? — спросил я, пробежавшись пальцем по волосам и пытаясь вспомнить, куда я дел расческу.
— На девятнадцатый, — ответила она. — Незачем подчиненным видеть тебя в таком виде.
Воздушный лифт поднял нас в столовую для руководящего состава, по существу, кафетерий с несколькими столиками. Мы выбрали тот, что стоял в дальнем углу, сели. Взглянув на голографическое меню, я ограничился пирожным и кофе. Хильда, привыкшая к плотному завтраку, заказала по полной программе.
Допрос она продолжила, как только подносы с едой опустились на наш столик.
— Ты уже проснулся? Я кивнул.
— Тогда я хочу получить полный отчет.
— Хильда, ты даже представить не сможешь, какая у него квартира. Я за всю жизнь не видел ничего подобного.
— Его квартира? — переспросила она. — Вроде бы я застала вас в твоей квартире.
— Ему она не понравилась. Не чувствуется присутствия хозяина.
— Тут он попал в точку, — кивнула она. — А теперь давай с самого начала.
— Начала?
— Расскажи, что случилось в «Древних временах», каким образом он оказался в твоей квартире.
Я рассказал ей обо всем, включая мое посещение необыкновенного жилища Мандаки. Мой рассказ закончился аккурат, когда она все съела.
— Знаешь, у меня такое ощущение, что он тебе очень нравится, — заметила она, обдумав мои слова. Я покачал головой:
— Я слишком мало его знаю, чтобы он мне понравился. Но я ему сочувствую.
— Почему?
Я пожал плечами:
— Потому что он хотел бы быть другим.
— Таким, как ты?
— Только не я. Я сознательно выбрал образ жизни, который он ненавидит. — Я посмотрел на Хильду, улыбнулся. — Он предпочел бы оказаться на твоем месте.
