Отдел (СИ) - Сальников Алексей Викторович (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Олег никак не отреагировал на такое нахальство Игоря, однако некоторое время дышал в трубку, как доброжелательный ретривер, обдумывая что-то.
— Это на новость с Александром художники поперли? — наконец догадался Олег.
— Видимо, да, — сказал Игорь.
— Постойте, постойте, — удивился Олег, — но как же тогда получается, что художник притащил картину, копию той самой?
— Сами соображайте, — предложил Игорь, — у меня сегодня и так голова кругом.
— Ну ладно, — сказал Олег, словесно откланялся и прервал разговор.
Игорю невольно пришлось вернуться к разговору с художником — тот мялся и с неловкостью поглядывал на мокрые следы растаявшего снега, который дотащил до второго этажа в протекторах своих завалящих ботинок. «Что же мне с тобой делать?» — с досадой подумал Игорь про художника.
— Вы подождите пять минут, — сказал Игорь, — я за деньгами пока схожу. Присаживайтесь пока, а картину…
Художник сам решил, куда лучше всего пристроить картину, и не успел Игорь закончить мысль, как художник стал пристраивать полотно в ближайший пустой угол кабинета. Это было жалкое и настолько душераздирающее зрелище, что Игорь предпочел торопливо выйти.
В помещении котельной стоял недвусмысленный для Игоря запах горящей плоти, которому Игорь ужаснулся даже в обдолбанном своем состоянии. В проходе между окнами и котлами стоял Молодой и глядел куда-то на верх котла, не проявляя ни малейших признаков дискомфорта. Белые лампы освещали Молодого сверху. В окружении труб и вентилей Молодой походил на какого-то юного инженера из стимпанк-фантастики, судя по его рукам, упертым в бока, он, может быть, и представлял, что он такой инженер и есть.
— Чем занимаешься? — бодренько спросил Игорь, подойдя.
Молодой почувствовал, что такая бодрость неспроста, но, бегая глазами в попытке угадать, в чем заключается загадка Игоревой бодрости, ответил, что смотрит уровень воды в котле.
— А запах тебя не беспокоит? — спросил Игорь.
— А что, еще есть запах? — спросил Молодой. — Сначала был основательный запах, а сейчас я бы не сказал, что чем-то пахнет.
— Да нет, еще есть немного, — сказал Игорь, — но я вообще по другому поводу к тебе пришел.
Молодой изобразил внимательное выражение лица.
— Твои посевы всходы дали, — сказал Игорь.
Лицо Молодого стало еще внимательнее — это он силился понять, что имеет в виду Игорь.
— Ко мне художник пришел, — сказал Игорь осторожно, чтобы не расплескать сарказм следующих слов. — Пробрался, понимаешь, через всю нашу систему охраны, прямо ко мне в кабинет. Я вынужден у него картину купить, чтобы он глаза закрыл на то, что здесь происходит. Сильный тут запах стоит или уже ослаб, какие мы тут все ходим. Может, стоит двери хотя бы входные закрывать, когда у нас такое тут творится?
— Вообще, конечно, стоит, — сказал Молодой, подсчитывая долю своей вины в том, что Игорю приходиться покупать картину, он опустил глаза влево вниз, подсчитывая предполагаемые убытки. — А сколько он запросил за свои труды?
— Десятку, — сказал Игорь, опечалив Молодого. — Да ты не грейся, просто на будущее, давайте как-нибудь закрываться от внешнего мира, а то придется еще свидетелей валить к тому, что у нас уже есть.
— Ну да, я понимаю, — ответил Молодой без обычного своего зубоскальства, Игорю непонятно было, отчего он так себя повел: или его впечатлила раненая нога Игоря Васильевича, или его обрадовало равнодушие Игоря к своему кошельку.
— Давай, когда я с ним уже рассчитаюсь, ты его до выхода проводишь? — предложил Игорь, на что Молодой согласно покивал. — Заодно посмотришь на этого хрена. Там такая ходячая прививка от желания становиться свободным художником.
Молодой поблестел на Игоря желтыми своими зубами.
— Жаль, мы тут не силиконовую долину открываем, — сказал Молодой. — Я бы тебе показал прививки от желания стать свободным программистом.
Игорь одобрительно рассмеялся, хотя и не понял, в чем заключается шутка Молодого, на момент шутки Игорю было совсем не смешно, а от шуток про компьютерщиков тем более.
— Об чем смеетесь, молодые люди? — похлопал Игоря по плечу Игорь Васильевич, бесшумно подкравшийся к ним в гуле котла. — Гостя нашего обсуждаете?
Игорь покосился на ногу Игоря Васильевича, но не увидел бинта сквозь дырку в штанине комбинезона, Игорь Васильевич сменил комбинезон на какой-то новый, еще нестиранный, от чистоты и новизны своей похожий на джинсовый, с еще белыми строчками швов на окантовке карманов и подтяжек.
— Да я уже сменил штанишки, — объяснил Игорь Васильевич то, что Игорь и так уже понял.
— Что же вы людей пускаете? — сказал Игорь. — Он меня на десятку раскрутил.
— Гнал бы его в шею, всего-то делов, — сказал Игорь Васильевич.
— Как я его погоню, если у нас тут галерея, а пахнет, как оказывается, крематорием.
— Да ничем не пахнет, — возразил Игорь Васильевич, потягивая воздух носом, — Сначала, конечно, пахло, дай бог каждому, только не крематорием, а, скорее, шашлыками.
— Вот давай только без этих нездоровых сравнений, — предложил Игорь, — а то я на свежую голову в веганы подамся. Если ты его увидел, что же не завернул от порога?
— Да хрен его знает, — честно пожал плечами Игорь Васильевич. — Смотрю, прется бородач, тащит картину, зачем мне его останавливать? Подозреваю, что это не последний художник, который сюда приползет. Это первая ласточка, это у него здоровья хватило по промзоне и по морозу тащиться. А прикинь, что начнется, когда весна будет и когда подсохнет, они сюда повалят, как зомби, так что надо как-то обкатать их прием и заворачивание.
— Раз уж ты такой мастер заворачиваний — сам бы и заворачивал, — сказал Игорь. — Ладно, он хоть до «Голливуда» не добрался.
— Это да, было бы одним художником меньше, — согласился Игорь Васильевич.
— Может, хоть какой-то КПП поставить? — предложил Игорь. — Какую-нибудь вертушку тут, вахту, не знаю, я Молодому уже предлагал изнутри запираться, но он что-то с темы съезжает.
— Да что ты гонишь, ничего я не съезжаю, — сказал Молодой.
— Он не съезжает, — сказал Игорь Васильевич. — Это у Фила какая-то избирательная боязнь замкнутых пространств. Потом сам у него спроси, как у него что устроено в голове и какие у него там фобии после контузии образовались. Не знаю, короче, как там у нормальных людей, а у нашего Фила, кроме тех заморочек, о которых тебе уже известно, есть еще боязнь замкнутых пространств и боязнь открытых пространств. И обе эти боязни у него сочетаются. В лифте он может застрять безболезненно, но он должен знать, что в помещении или форточка открыта или дверь, в чистом поле он тоже себя нормально чувствует, если там трава высокая или есть куда заныкаться, но если где-нибудь рядом с этим полем несколько зданий, то у него паническая атака может начаться. Так же и с замкнутыми пространствами, там целая куча факторов, когда он может запаниковать, а когда не может.
— Хорошо, что ты мне это сейчас говоришь, — сказал Игорь, — Когда мне пофигу, в принципе, но вот что мне завтра с этим делать?
— Тебя и завтра не отпустит, не переживай, — успокоил Игорь Васильевич. — А вот когда очухаешься, сам будешь разбираться. Кстати, тебе деньгами не помочь, меценат хренов?
— Я уже предлагал, — вякнул Молодой. — Он что-то гордо отказывается.
— Нет, я не отказываюсь, — возразил Игорь. — Я от тебя помощи не хочу, потому что ты здесь все же больше интеллектуальные задачи решаешь, не твоя вина, что человек к нам пробрался, да и тебе на Новый год матери там нужно что-нибудь подарить, девушке.
Молодой скептически хмыкнул, дав этим понять, что матери он сделать подарок не догадался, а девушки у него пока нет.
— Все равно, — сказал Игорь Молодому. — Тебе деньги нужны, а вот Васильича я бы с удовольствием напряг на пару тысяч.
— Ну, пошли тогда, — кивнул Игорь Васильевич в сторону раздевалки, — располовиним Васнецова.
К художнику они пришли уже втроем. Художник заробел под взглядом Молодого, считая его почему-то самым главным в будущей галерее. Игорь Васильевич стал всячески подыгрывать художнику, чтобы укоренить в нем эту уверенность: стал называть Молодого «Александром Сергеевичем», предлагал обмыть сделку или хотя бы принести водички. Молодой то краснел, то еще больше краснел от слов Игоря Васильевича, и только когда тот, прихрамывая, ушел проводить художника до выхода — облегченно вздохнул и рухнул на стул, вытирая несуществующий пот со лба.
