Чтобы всегда по справедливости - Сальников Юрий Васильевич (читать книги .TXT) 📗
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Чтобы всегда по справедливости - Сальников Юрий Васильевич (читать книги .TXT) 📗 краткое содержание
Сложность человеческих отношений, крутые повороты в судьбах людей, аспекты нравственного совершенствования в свете психологической перестройки — такова проблематика этой книги, рассчитанной на широкий круг читателей.
Чтобы всегда по справедливости читать онлайн бесплатно
Юрий Васильевич Сальников
Чтобы всегда по справедливости
Называться человеком легко, быть человеком трудно.
Народная пословица
Девочку обидел на улице мальчишка. Она заплакала и побежала домой.
— Мама! Хочу скорее быть взрослой.
— Почему, Мариночка?
— Чтобы меня никто не обижал.
— А сама обижать никого не будешь?
— Нет, нет, что ты! Хочу, чтобы всегда по-справедливому.
— Как же это, Мариночка?
— Ну, как-как? Очень просто. Не понимаешь?
Ничего не ответила ей на это мама, но подумала: «А так ли уж это просто?»
… И я тоже хочу спросить у вас, ребята: «Так ли это просто: чтобы всегда по справедливости?»
А давайте — поговорим.
И, может быть, даже поспорим?…
Мишина обида
Мишин дядя — моряк дальнего плавания. Письма от него приходили из многих портов мира. На конвертах разные марки: индийские, африканские, даже австралийские «кенгуру».
Можете себе представить, с каким нетерпением Миша ждал дядю Борю.
Он явился неожиданно под вечер — высокий, плечистый, в нарядной морской форме. Остановился перед калиткой, поставил у ног чемодан и на всю улицу громыхнул басом:
— Где тут живет великий путешественник Михаил Громов?
Миша мгновенно вылетел из дома и очутился в сильных дядиных руках. Колючая щека, смеющиеся серые глаза — такие же, как у мамы. Выбежала и мама, за ней папа. Посыпались радостные восклицания. Взрослые оттеснили Мишу, стали обниматься.
Едва переступив порог, дядя раскрыл чемодан и вытащил подарки: маме какую-то особенную кофточку (она даже ахнула от радости), папе трубку с собачьей головой, а Мише диковинную раковину, зуб крокодила и головной убор индейского вождя из разноцветных перьев. Но Миша отложил в сторону и зуб крокодила, и раковину с волнистыми краями, и это индейское украшение — что он, маленький, что ли, нацеплять его на себя! — и заканючил:
— Рассказывай!
Мама тоже сказала дяде:
— Не томи его, столько ждал твоих заморских новостей.
— Что же тебя интересует?
— Все! — И Миша вмиг выпалил, видел ли дядя обезьян прямо в джунглях на берегу Африки? Сидел ли на рифах их корабль? Попадали ли они в тайфун? Гналась ли за ними когда-нибудь в море акула? Ел ли он хоть раз сердце кита?
Дядя засмеялся: «Программка у тебя!» Но пока мама накрывала на стол, ответил на все вопросы да впридачу еще на многие другие.
Наконец мама сказала:
— Хватит на сегодня.
— Дай теперь нам поговорить, — добавил папа.
Они начали разговаривать о неинтересном. А Миша сидел за столом и ждал, когда сможет задать новые вопросы. Да не дождался. Мама сказала: «Пора спать».
— Да ну, — воспротивился Миша. Но папа строго повел бровью: «Иди!»
— Завтра поговорим, — пообещал дядя. Конечно, чуть свет Миша был около дяди.
— А в открытом море с чужими кораблями вы встречались? — задал он первый из приготовленных вопросов.
— Как же! — ответил дядя, фыркая под краном. — Был такой случай… — И, уже вытираясь, он рассказал, как однажды ночью они увидели в море горящий английский корабль. Советские моряки подплыли к нему и спасли всех английских моряков.
— И ты спасал?
Дядя не успел ответить — пришли его бывшие школьные друзья. Они явились шумной гурьбой, крича с улицы: «Да здравствует моряк Борька Завьялов!»
— А вы-то сами хоть раз «SOS» кричали? — попытался Миша еще обратить на себя дядино внимание.
Но дядя отмахнулся, идя навстречу гостям: «Потом, потом».
— Оставь дядю в покое, — сказала мама уже в сердцах. — Так и ходишь по пятам, надоел!
— А что он не рассказывает!
— Да как не рассказывает? Вчера весь вечер, сегодня…
— Где же весь вечер? И что — сегодня? Сегодня-то только началось.
— Хорошо, хорошо, говорю — дядю оставь!
Вот вечно у взрослых так: обидят несправедливо, а попробуй докажи!
Дядя стал куда-то собираться с друзьями.
— И я с ними хочу, — сказал Миша.
— Не придумывай, — оборвала мама. — Нечего тебе делать со взрослыми.
— Потерпи, путешественник, — сказал и дядя. Он вышел из соседней комнаты наутюженный, побритый, наодеколоненный. — У нас с тобой все впереди.
— Впереди, впереди, — передразнил Миша недовольным тоном.
И послышался мамин окрик:
— Как разговариваешь?
Но Миша уже не в силах был остановиться:
— Вот и разговариваю. В письмах-то он что обещал? Рассказывать. А теперь?
— Замолчи, в конце концов! — крикнула мама.
— Ну и ладно, и ладно! И ты тоже… И все вы! — Миша выскочил из дома. Он прошмыгнул мимо изумленного дяди и онемевших его друзей, стоящих во дворе. Юркнув под ветки груши, он пробежал вдоль малинника в дальний конец сада и вскарабкался на сараюшку. Здесь была дырка на сеновал. Миша кинулся в сено.
Сквозь щелястую крышу просачивались тонкие лучи солнца. В их золотистых нитях прыгали пылинки. И сердце у Миши прыгало. И стучало так, что было слышно, наверное, на улице. А перед глазами стояла картина: покачивая сокрушенно головой, мама жалуется дяде на непутевого сына — стал такой грубый, такой невозможный, совсем отбился от рук. Она часто жалуется теперь на Мишу родным, соседям, даже учительнице в школе.
А нет, чтоб рассудить по справедливости. Ведь как он ждал дядю с его рассказами! Как ждал! И не разноцветные перья ему нужны. Не зубы крокодиловы. Вот убежит он сам в какой-нибудь морской порт, проберется на корабль и спрячется в трюме. А корабль выйдет в открытое море, и моряки уже не высадят беглеца на берег, когда обнаружат его. И никто там не будет его ругать, а будут только по-флотски похлопывать по плечу да нахваливать: «Молодец, наш товарищ юнга Михаил Громов!»
Можно ли прожить без вранья?
Размечтался Миша, притаившись на сеновале. И вдруг услышал внизу какое-то бормотание.
«Верка!» — подумал он и приник к щели.
Так и есть. В соседнем сарае, стоящем вплотную к их сеновалу, на дырявом старом кресле сидела, поджав ноги, конопатая Верка в синем платье. Что-то бормоча, она жестикулировала, будто с кем-то разговаривала. Но, кроме нее, в сарае никого не было.
«Опять беседует», — решил Миша и, отодвинув доску, спрыгнул в Веркин сарай.
Этот лаз они открыли очень давно, еще «с до школы». И Вера нисколько не удивилась, увидев перед собой Мишу. А он, усевшись у двери на чурбаке, спросил вместо приветствия:
— Беседуешь?
Она кивнула.
В темный, пыльный сарай она залезала всегда, когда ей хотелось говорить со своим Советчиком-Беседчиком. Так звали крохотного человечка, которого Вера выдумала. Выдумала очень давно, когда была совсем маленькая. И Миша тогда был тоже маленький и верил, что человечек существует. Забираясь в сарай, он слушал, как Вера разными таинственными заклинаниями вызывает Советчика-Беседчика и беседует с ним.
Потом Миша подрос и понял: Советчик-Беседчик — это просто Верина мечта. Но он не стал смеяться над Веркой, а по-прежнему приходил сюда, слушал ее и удивлялся, как она сообразила придумать такого хорошего всезнающего друга.
У Веры был неродной отец. Миша слышал, что Иван Григорьевич — неплохой человек, да и Вера на него никогда не жаловалась. И все-таки она чувствовала себя в семье неважно. У отчима была своя дочка Нина, она училась в девятом классе, считала себя уже взрослой, на Верку покрикивала. Мама и отчим не обижали девочек, но каждый из них старался, наверное, показать, как хорошо он относится к неродной дочери. И вот мама баловала Нину, а отчиму говорила: «Не порти мне Веру!» И сама была с Верой строгая сверх всякой меры. «Я, говорит, по справедливости». Но Вере обидно: с Ниной мама добрее, чем с ней. А Нина быстренько поняла: если ей отец что-нибудь не разрешает, она сразу к Вериной маме. Короче, подлизывалась. Вера же к Ивану Григорьевичу подлизываться не хочет. Вот ей и сиротливо в доме, вот почему она и выдумала себе Советчика Беседчика.