Адвокат Земли и Литера Погибели (СИ) - Акусов Виктор (книга регистрации TXT, FB2) 📗
Дальше Андрей не слушал. В голове у него роились мысли, и мысли далеко не радостные. За время нахождения в СИЗО он успел наслушаться всякого про жизнь в тюрьме. Особенно красочно ему её описал Борис Карлов или Карл Борисов, которого, к слову, отпустили, так как его «убийство» оказалось очередным проявлением художественного акционизма от начала до конца. Творец хотел показать, что доказательства не так важны, как их подача, но в итоге упечь себя за решетку у него не вышло. Однако, полностью выдуманная биография уголовника и заядлого сидельца не отняла у него ни грамма убедительности, что позволило ему поселить в сердце Андрея самое настоящее уныние от надвигавшейся перспективы стать «первоходом», и перспективы вполне реальной, судя по клоунским выходкам его адвоката. Студент начал мысленно просить высшие силы, если таковые имелись, чтобы Иван реально знал, что делает и помог ему избежать тюрьмы.
Андрей решил на время покинуть свои чертоги разума и прислушаться к происходящему в зале суда. Адвокат активно жестикулировал в то время, как прокурор что-то бормотал сквозь свои усы, дуясь и краснея, как тяжелоатлет со штангой.
— Вы в своем уме, товарищ адвокат?!
— Абсолютно, товарищ прокурор!
— Это возмутительно! Что вы себе позволяете?!
— Я всего лишь уточнил у вас, прокатите ли вы меня на своем новом черном «мерине»?
— Какое это имеет отношение к делу?!
— Да никакого! Просто намекаю, что вы — продажный болван, товарищ прокурор! Ха-ха-ха — рассмеялся во весь голос адвокат. Андрей обратил внимание, что с момента начала горячего спора между адвокатом и прокурором, присутствовавшие даже ни разу не шелохнулись. Все были глубоко потрясены тем фарсом, что устроил Иван Владимирович, а также полным отсутствием у него должного профессионализма. Молодой человек заметил, как его мать изо всех сил тянула руку вверх.
— Уважаемый суд! Уважаемый суд! Я хочу заявить ходатайство о том, чтобы заменить адвоката! Он психически больной! — кричала женщина, чуть ли не рыдая.
— Гражданка! Такое ходатайство может только подсудимый заявить. Вы не подсудимая, — невозмутимо ответил один из судей.
— Я мать подсудимого!
— Это нас не касается… — пробубнила себе под нос полная дама, глядя в маленькая зеркальце и накрашивая свои циклопические губы. Мать Андрея, утирая слезы, повернулась к своему сыну.
— Ну что ты ничего не делаешь, дурень?! Сам не видишь, что он полный кретин?! Ходатайствуй! Немедленно!
— Уважаемый суд! Я ходатайствую о замене своего адвоката!
— Время для ходатайств уже прошло и настанет только в конце заседания, подсудимый — бросила полная дама, убирая зеркальце с помадой к себе в ридикюль. Андрей обхватил голову руками и прошептал на выдохе: «Я в полной жопе…». Адвокат подмигнул своему клиенту, хоть тот и не заметил этого, а затем поаплодировал судьям.
— Браво! Браво! Знаете? Для ненастоящего и продажного с ног до головы суда, вы порой слишком хорошо играете роль самой неподкупности. Переигрывать тоже плохо, знаете ли!
— Уважаемый суд! — выпалил на манер истеричного бульдога прокурор. — Его надо выдворить из зала суда! Иван Владимирович выказывает к вам тотальное неуважение и пренебрегает правилами судебного процесса!
— Суд рассмотрит ваше предложение! — учтиво ответила полная дама.
— Ха! Вы слышали, как она это сказала? Суд рассмотрит! Какая игра! А какая экспрессия! Одного оскара тут будет недостаточно…
— Думаю, товарищ прокурор, суд всерьез рассмотрит ваше предложение! И очень скоро!
— Хорошо! Вы пытаетесь выставить меня смутьяном! Что ж! Мне не впервой! — И тут Адвокат резко обернулся, к сидящим в зале. — Однако, я хочу спросить, почему этот якобы настоящий суд, даже не узнал у подсудимого его версию событий? Моему клиенту даже не дали представиться!
В зале повисла тишина. Андрей заметил, как мать прекратила плакать и внимательно уставилась на Ивана Владимировича. Кажется, он впервые за все судебное заседание сказал что-то толковое. Чувство испанского стыда покинуло молодого человека, и его место занял робкий проблеск надежды. Адвокат улыбнулся, довольный этой реакцией, и продолжил идти по накатанной.
— Но это было лирическое отступление. Самое интересное это то, что я хочу спросить у вас, товарищ прокурор, а также весь неуважаемый суд! Я, может, стал стареть раньше времени, и теперь плохо слышу, но не могли бы вы для меня повторить, где в списке объявленных доказательств присутствуют документы о вскрытии жертвы?
— Но-но… — начал вяло отвечать прокурор. — Зачем? Его же очевидно застрелили!
— А вот не очевидно, товарищ прокурор! — выпалил Адвокат, — Совсем не очевидно! Пуля могла пройти мимо жизненно важных органов. Жертву могли предварительно отравить. Может покойный, умер от сердечного приступа, испугавшись выстрела? А может он вообще был мертв на момент своего мнимого убийства?! Никто ж не видел самого выстрела! Только последствия!
— Мы учтем нашу ошибку и зададим этот вопрос следователю к следующему заседанию. Спасибо, товарищ адвокат. Давайте вернемся к правильному исполнению судебной процедуры, — стала было мямлить полная дама, но тут же замолкла, как увидела строгий взгляд Ивана Владимировича. В этом взгляде читалось нечто такое, что дало ей ясно понять: «Не выйдет».
— Следующего заседания не будет. Таково мое решение. Вы допустили не просто досадную ошибку. Вы намеренно скрываете факты! Дело в том, что я знаю, почему нет протокола вскрытия. Я даже знаю, что оно не было проведено, — Иван медленно повернулся к залу. — Потому что знаю, что будь оно реально проведено, то по телевизору бы уже показывали не то, что «Тысячу секунд», а все «тысяча сто пятьсот секунд»! Здесь бы по всюду были репортеры «Тайн двадцатого века». Везде бы рыскали наши спецслужбы, отлавливая обезумевших уфологов. Нет. Вскрытие не проводилось. Я в этом уверен. Поэтому я предлагаю завершить заседание минуткой правды. Неуважаемый суд! Каждый из вас…
Адвокат оборвался на полуслове. Он краем глаза заметил нечто, выбивающееся из общей картины судебного заседания. Иван повернулся в сторону в поисках этого нечто, нутром чувствуя, что в зале был кто-то лишний. Адвокат блуждал взглядом туда-сюда вдоль скамеек, пока не смог его сфокусировать на этой аномалии. В тени, поодаль от всех остальных, сидела фигура в красном: огромная шляпа с полями, некое подобие рясы священника, чьи рукава, скрывали конечности, и странная маска на лице. Она была, судя по виду, керамической и походила своей застывшей эмоцией умиротворения и черными прорезями для глаз, на традиционные маски венецианских карнавалов.
— Кто ты? — еле слышно выдохнул адвокат.
Фигура медленно встала. На нее пока никто не обращал внимания, но была она ростом не меньше, чем легендарный Никола Буржуа, хоть и худощавая. Фигура начала медленно выплывать из толпы сидящих людей. Движений ног не было видно вообще.
— Как я мог тебя не заметить? Как ты вообще здесь оказалось? Здание окружено и охраняется «МостоТрестом». Тебя здесь быть не может!
В ответ фигура лишь медленно подплыла к адвокату и уперлась в него пустым взглядом. Только тогда присутствовавшие заметили ее. По залу пошел робкий шепот. Мать Андрея начала креститься, а сам Андрей тер глаза, пытаясь отогнать «наваждение». Судьи встали от изумления, а прокурор достал платок и протер свою вспотевшую лысину. Адвокат же не без страха, но с достоинством, внимательно изучал незваного гостя.
— Так кто же ты? Ответь!
И фигура ответила. Взмах руки! Иван полетел через весь зал в сторону клетки подсудимого. Во время этого полета у него что-то выпало из кармана брюк. Адвокат с грохотом влетел в клетку, погнув прутья и повалившись на пол. Прутья прогнулись так сильно, что теперь не составляло никакого труда сквозь них пролезть. Люди не сразу осознали произошедшее. А затем началась паника. Все ломанулись на выход, за исключением бежавшей к своему сыну матери Андрея.
— Андрюша! Андрюша!
Внезапно кто-то выпрыгнул и, сбив ее с ног, прижал к полу.
