Подарок инкассатору - Константинов Евгений Михайлович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Интересно, а живчики видят ли, чувствуют ли, что происходит в жизни их прототипов? Надо будет поинтересоваться — в первую очередь у пластилинового Шубы, у своей собственной копии. Сам-то себя он обманывать не станет. Да и другие вряд ли будут лукавить перед своим создателем. Ладно, с живчиками можно объясниться в любое время, а вот с их прототипами…
Борисыч, в разговоре о сне, в котором наблюдал «Лыжную прогулочку» и словно бы сам в ней участвовал, не был этим недоволен, скорее, слегка озадачен. Озадачен его необычностью. Жаль, что на следующую ночь он снов не видел, либо не помнит потому, что был вдрызг пьяным.
Любка Скоросчётова говорила о двух снах. Причем, в деталях рассказала только о втором, в котором появились остров-пляж и его обитатели. О «лыжах» говорунья предпочла умолчать. Скорее всего, просто постеснялась обсуждать это с бывшим одноклассником.
Лично ему сон про самого себя на острове не доставил никаких отрицательных эмоций. Все было интересно, хотелось участвовать в дальнейших событиях, возможно, как-то на них влиять.
Предстоящей ночью он еще раз с интересом и удовольствием посмотрел бы сон с участием самого себя. И, кстати, для этого желательно улечься спать трезвым. Как же прикольно знать, быть уверенным, что через несколько часов ты увидишь «кино», очередную серию с никому не известным концом!
А как же Вика? Судя по ее сегодняшнему поведению, по всхлипам, мольбой в глазах и жутким желанием узнать, не заколдовал ли он ее, сон минувшей ночью не доставил ей особого удовольствия. Ну, еще бы! По идее, она должна была увидеть себя полуголой в истерическом состоянии, на крошечном острове, в компании бывшего любовника и под взглядами дюжины человек…
Интересно, если сейчас заснуть, приснится ли ему остров-пляж на котором ютятся Шуба и Вика? Но специально не уснешь, да и нельзя спать на маршруте — мало ли, что может случиться, работа, как-никак опасная. Вот ночью, то есть, утром будет очень интересно вспоминать сны, в которых они с Викой вдвоем на острове… Черт! А ведь он для себя, то есть, для Шубы и Вики даже ничего поесть-попить не оставил! Забыл!!!
У других-то живчиков в Застолье и того, и другого хватит на несколько дней. А островитяне-то как же? У Вики — только трусики, шляпка и плед, У Шубы — рюкзачок да спиннинг, на который он все равно ничего не сможет поймать, — воды-то вокруг нет. Вот если бы он оказался на льдине Тимофея, в которой имелась лунка, а в ней вода, а где-то в виртуальной глубине плавала рыба — тогда другое дело. За пределами же острова, как и за пределами основного Застолья все исчезало, значит, исчезнет и заброшенная блесна.
Стоп! По идее в рюкзачке у Шубы должно быть то же самое, что Серега Костиков брал с собой на рыбалку. Помимо рыбацких причиндалов и дождевика — обязательно парочка бутербродов, небольшая фляжка со спиртным, две-три банки пива.
До этого момента скульптор как-то не заострял внимания на содержимом карманов живчиков, но в них наверняка что-то хранилось, и живчики этим самым пользовались. Ведь лепя фигурку человека или животного, он только подразумевал, что там есть всяческие необходимые для жизнедеятельности органы, а лепя холодильник и электроплиту, подразумевал, что они должны холодить и греть, и в итоге все это работало!
Значит, и в рюкзачке у спиннингиста Шубы должен находиться типичный рыбацкий набор, который берет с собой на рыбалку Серега Костиков. И, как следствие, обитатели острова-плажа в ближайшее время не должны помереть ни от голода, ни от жажды!
Но вернуться домой, к живчикам было все-таки желательно, чем раньше, тем лучше.
С этой навязчивой мыслью Серега Костиков еле дождался окончания маршрута. По дороге в банк с трудом нашел в себе силы не подгонять водителя, прекрасно понимая, что вредный Бугор, вместо того, чтобы прибавить газку, наоборот поедет медленнее.
Как всегда Хорошевский маршрут вернулся в банк одним из последних. С одной стороны это было даже хорошо — не грозило стояние в очереди на сдачу сумок с ценностями. Но все равно время для Костикова тянулось нестерпимо медленно. Пока он, как старший маршрута, одну за другой передавал сумки кассирше, а та дотошно проверяла каждую, пока расписывался в накладной о сдаче-приеме ценностей, пока сдавал оружие дежурному, прошла, казалось, целая вечность. Во всяком случае, Боярин за это время успел принять традиционную дозочку и выглядел довольным, даже слишком довольным, и вскоре Серега узнал — почему.
— Ни за что не догадаешься, в обществе кого я только что усугублял в машине у Фуфела, — задержал Боярин напарника на выходе из здания.
— А чего тут гадать, — пожал плечами Серега. — С Паном Зюзей, конечно.
— Ха, понятно, что у Фуфела — с Зюзей. А еще с кем пил? Могу намекнуть…
— Да какая разница! Отвали, мне домой пора.
— Огромная разница. Не торопись, Шуба, все равно задержаться придется. Намек такой — этот человек не русский!
— Можно подумать, ты — чисто русский. Постой, уж не хочешь ли ты сказать…
Серега оттеснил ухмыляющегося Боярина, вышел на улицу и нос к носу столкнулся с Викой.
— Сережа! — глаза девушки блестели.
Откуда ни возьмись, вынырнул заместитель начальника инкассации Лисавин и приобнял ее за талию.
— Костиков, тебя тут вообще-то заждались, — язык у Пана Зюзи заплетался. — А мы тут твоей даме околеть не дали…
— Сережа, ты чего так долго? — Вика слегка пошатнулась. — Нам же поговорить нужно.
— Мы ее подобрали… согрели…
Точно так же, как и днем, Костиков взял кореяночку под локоть и повел в сторонку.
— Я тебя ждала, замерзла вся…
— Так ведь согрелась в машине?
— Если бы не этот Фуфел…
— Еще одно смешное прозвище в список любовников. Да?
— Сережа…
— А мужик, который только что тебя лапал, начальник наш, так вообще — Пан Зюзя. Скажи, прикольное прозвище?
— Я не об этом, хотела спросить…
— Викуся, — вновь возник из темноты Лисавин. — Моя машина к твоим услугам. Когда наговоритесь, милости прошу!
— Уже наговорились! — Серега резко развернулся и зашагал прочь. Почему-то он был уверен, что Вика постарается сразу его догнать, остановить. Он ошибся, но ненамного. Запыхавшаяся Вика догнала его минуты через три и, семеня рядом, защебетала:
— Сережа, не торопись, пожалуйста… Этот ваш начальник, Пан Зюзя — самое настоящее хамло… Хамло и пьянь. Пытался меня силой в машину затащить… Так я вашему Пану — кулаком в рыло… Только тогда отстал. Зюзя, блин…
Костиков про себя усмехнулся. Заместитель начальника инкассации, будучи хорошенько подвыпивши, начинал клеиться к любой, попавшей в его поле зрения особе противоположного пола, и далеко не всегда получал столь решительный отпор, какой дала ему Вика. Но, по словам того же Фуфела, у «рожденного пить» Лисавина сил хватало лишь на обнимания, да слюнявые лобызания щечек и женских ручек, в остальном, как мужчина он «отдыхал». За что периодически получал от тех самых особ прекрасного пола по морде…
— Сережа, — продолжала меж тем щебетать Вика. — Со мной что-то странное всю ночь творилось. Никогда раньше такого не было. А ночью, когда я, ну… с Артуром, ну… ты понимаешь, Сережа… В общем, когда я отключилась, ты мне сразу приснился. Одет точно так же, как и спиннингист, которого ты слепил. И кошка твоя пластилиновая белая с голубыми глазами приснилась, только живая. Будто ты с этой кошкой на каком-то песчаном берегу, и я там же вместе с вами. Я что-то крикнула и проснулась, ну… Артур меня разбудил. И после этого я Артура стала постоянно твоим именем называть. Представляешь, Сережа?
Никак не реагируя на Вику, Костиков, не сбавляя темпа, шел молча, глядя только себе под ноги.
— Понимаешь, другой бы на месте Артура обиделся, а он — нет, только постоянно напоминал мне свое имя. И я исправлялась… Но потом, когда опять отключалась, ты мне опять снился, будто мы вдвоем на том песчаном берегу, и я рыдаю, а ты меня успокаиваешь… И когда Артур меня будил, я опять ошибалась, называя его Сережей… А он все повторял и повторял мне свое имя… И так — полночи, наверное… Это не секс был, а пытка настоящая. Мы оба измучились до невозможности…
