Криптограф - Хилл Тобиас (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗
Она прикидывает, что есть время пройтись напрямик вдоль реки, отчеты подождут, и вдруг слышит Тунде Финча. Его голос доносится до нее, бесплотный, совсем близко, и она настороженно оглядывается, будто ловит привидение.
В кафе, можно сказать, никого. Старуха в поношенной одежде разговаривает со своей чашкой, придвигая ее к себе. Небритый мужчина в униформе подземки опирается на стойку, дожидаясь официантку со счетом, праздно глядя в телевизор. Телевизор — с одной кнопкой, старенький — висит на подставке в грязном углу над входом. Анне приходится встать, чтобы разглядеть фигуру на экране.
Второй криптограф сидит в глубоком кресле, обращаясь к невидимому собеседнику. В темном костюме — том же самом, думает Анна, в котором приходил в Эрит-Рич. Он замолкает, лишь когда ведущий встревает с вопросом, но в первые секунды Анна от удивления не понимает, о чем спрашивают и что Тунде отвечает. Потрясающе видеть его снова, или, возможно, сам Тунде выглядит настолько потрясенным, что его эмоции передаются, как волны.
Его профиль крупным планом — Анна видит экзему пониже волос, шелушащуюся кожу, плохо замазанную гримом.
— …не спящий, — говорит он, отвечая на вопрос, который Анна пропустила, — я бы так не сказал. Я бы назвал это инкубационным периодом.
— И что это значит? — ведущая профессионально лаконична, ее нетерпение граничит с упреком. Она будто провела день в аду, и так оно, конечно, и есть, хотя не она одна. Камера отъезжает, берет в кадр обоих.
— Ну, это значит… Говоря об инкубационном периоде, я хочу сказать, что он, возможно, изменился с тех пор, как возник…
— Сколько это длилось, месяцы? Или дольше? Вы можете уточнить?
— Нет. Месяцы, или да, может, и годы, — лицо Тунде блестит под софитами, он запинается. — Он распространился так широко, просочился в системы подобно… Ну, понятно, потребовалось много времени, чтобы…
— Вы сказали — просочился в системы, но, похоже, заражен только СофтГолд. Только эта валюта, и вы годами предсказывали, что такое может случиться…
— Да, но — я понимаю, о чем вы, — но люди пытались взломать СофтГолд с тех самых пор, как он появился, и никто даже не приблизился…
Она понимает раньше времени — то есть раньше остальных в кафе. Сначала она думает о себе, она в эти месяцы ничего не сделала: пальцем не шевельнула, чтобы сохранить то, что имела. Не меняла виртуальное золото на имущество. Только ждала все это время, от ожидания усохла почти в невидимку, за весь этот год, словно приобрела свойства денег Лоу. А теперь все равно слишком поздно спасаться.
Вот оно, думает она, приплыли. С удивлением понимает, что не боится. Вместо страха — слабая дрожь вины. И поверх нее гораздо сильнее — простое облегчение, как с началом ливня.
— Милые были крошки, — говорит старуха, ни к кому не обращаясь, глядя на шею Тунде. — Царапки и сопелки, так мы их называли, но не обидно. Царапки и сопелки, которые от экземы и соплей.
— Помолчите минуту, Люси, — говорит официантка, вытирая руки салфеткой, и Люси со вздохом умолкает.
— …Но если система, где установлен СофтГолд, не может производить коммерческие операции, — говорит журналистка, — тогда неуязвимый код по умолчанию сломан. Разве не так?
— Я не знаю. — Тунде какой-то потерянный, будто не может убедить себя в том, в чем столько времени убеждал других. — Возможно, код был с изъяном. Судя по сообщениям, ошибка, видимо, в программе перевода денег, система неправильно подсчитывает, когда получает платеж в СофтГолд. Тогда, видимо, заражен механизм ворот в программе СофтГолд, а не сами деньги… Но это пока не доказано, я не могу это подтвердить. А вирус Перемены Даты явно уничтожил атмосферу доверия, необходимую любой валюте. Доверие — самое слабое место. Есть вещи, которые даже Джон Лоу не может зашифровать…
Он замолкает, пытается выпрямиться, но мешает кресло. За спиной Тунде логотип канала сменяется новым заголовком СОФТГОЛД ВЗЛОМАН, центральное слово периодически пропадает за шевелюрой Тунде.
— Тунде Финч, ПОП, об угрозе вируса Перемены Даты, — говорит ведущая, и камера сдвигается на нее, Тунде в тени, как и всегда, отстраненно думает Анна, связной с дурными вестями, застреленный гонец, его голос слышен еще несколько секунд, пока ведущая не заглушает его.
— По всему миру предприняты срочные меры, чтобы дать отпор вирусу Перемены Даты, эксперты полагают, что удаление завтрашней даты в компьютерах защитит их от нависшей угрозы. Но успех операции не очевиден, по приблизительным оценкам, три с половиной миллиарда компьютеров работают по всему миру, пытаясь обогнать время. Имеются данные, что правительство Британии уже само пострадало от вируса. В дальнейшем мы надеемся поговорить с Джоном Лоу, создателем СофтГолд — электронных денег с гарантией неуязвимости — и через несколько секунд обсудим, что еще можно предпринять, прежде чем вирус достигнет Британии сегодня в полночь. Но к нам все еще приходят новости о катастрофических финансовых потерях, которые охватили Азию и Страны Тихоокеанского бассейна, об убытках, ощутимых в Лондоне, где СофтГолд уже упал на семь процентов против других электронных валют, и репортажи о событиях на востоке, где вирус повсеместно вызвал шок и гнев.
— А я же говорила. Не так, что ли? — произносит Люси.
— О чем они? — спрашивает работник подземки. — О чем они там бормочут?
— Люси, — говорит официантка, тревожно косясь на мужчину. — Ты мешаешь слушать. — Но Люси не намерена больше сидеть тихо, и похлопывает по столу:
— Я всегда говорила. Не доверяйте электричеству.
Минута тишины. За окном неуклюжей трусцой бежит грузный мужчина в деловом костюме. Затем чары рушатся, мужчина из подземки отчаянно бранится сквозь зубы и бросается к двери, зажав в руке кредитку, счет за чай не оплачен, и официантка в смятении кидается за ним, будто он бросил ее саму, а старуха невозмутимо за ними наблюдает. По экрану бегут далекие картинки, съемки на биржах — Сидней и Джакарта, Гонконг и Токио, Пусан, Тайвань, Сурабая, Сингапур. Сначала этажи полны людей, затем пустеют, камера безмолвно оглядывает поле битвы.
Снаружи движение медленное, металл продирается сквозь металл. В отдалении сирены сеют панику, как в любой рабочий день. Анне кажется, пока ничто не выходит за рамки обычного, хотя лица у всех водителей одинаковы, когда она маневрирует между их служебными машинами и лимузинами.
Три несимметричных лондонских квартала обратно на Лаймбернер-сквер. Подходя к Налоговой, Анна еле дышит, и не она одна. Очередь начинается от ступеней Налоговой и вырождается в толпу где-то внутри атриума с фонтанами. Тревога, как всегда здесь, но и ожидание, пыл, неуместный в серых стенах Налоговой. Беременная женщина в золотом сари сидит настороженно, в руке билетик с номером. Босой мужчина с дредами требует вернуть его деньги.
Анна извиняется, прокладывает себе путь сквозь толпу, у лифта видит Карла. Он непрерывно жмет на кнопку, костюм измят, словно босса в нем тащили за шиворот. Рядом инспектор помоложе притворяется дверным косяком. Лишь когда Анна приближается, Карл смотрит на нее, лицо перекошено от гнева.
— Ты вовремя.
— Я только что услышала.
— Чушь собачья. Даже если б ты, блин, обедала во Внутренней Монголии, должна была уже знать. Всего за час. Ты нам тут нужна. Ты только глянь. — Он кивает назад, на толпу, злобно морщит лоб. — Секретарши все попрятались. Тут был юрист, требовал возврата налогов. Возврата! Чего им надо?
— Денег? — говорит она, но это одновременно вопрос и ответ. Все эти люди совершенно потерянные, видит она, будто хотят, чтобы кто-нибудь сказал им, что делать. — Ну, они же не надеются получить их здесь? За кого они нас принимают?
— Для этого нам недостаточно платят, — говорит молодой инспектор, ненавязчиво надувшись, и Карл продолжает, не обращая на него внимания:
— И чего они от нас ждут? Да что, черт возьми, с этой гребаной кнопкой!
— Или объяснений, — отвечает Анна на один вопрос из пяти, и двери с шипением открываются.
