Любовь к камням - Хилл Тобиас (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗

Тобиас Хилл

Любовь к камням

Часть первая

СТЕРН

Герцог Бургундии Иоанн Бесстрашный за несколько лет до гибели на мосту в Монтеро заказал ювелирную вещь, получившую название «Три брата». Она представляла собой аграф — застежку плаща — расположенные треугольником драгоценные камни, соединенные грубыми золотыми зубцами. Широкий, закрывающий ключицу. Название свое украшение получило из-за трех рубинов-баласов, похожих друг на друга как две капли воды.

Мне достаточно закрыть глаза, чтобы увидеть их. Баласы — не настоящие восточные рубины. У них цвет шпинели, средний между розовым и кровавым. Рубины, и восточные, и баласы, представляют собой окись алюминия; но в шпинели содержится еще и атом магния, что уменьшает его твердость и блеск. В Индии, где рубин считается царем камней, существуют кастовые системы драгоценностей. Такие же древние и неизменные, как по отношению к людям. В кастах рубинов баласы представляют собой вайшья, это третий класс из двенадцати.

В средние века большинство драгоценных камней завозилось из Азии, лучшие баласы добывались в Бадахшане, на берегах Шингана, притока Амударьи. Сведений о том, как эти камни попали в Бургундию, нет. По мере углубления в историю камней, людей, которые имели к ним отношение, все меньше. В конце концов остаются одни камни.

Принадлежавшие Иоанну Бесстрашному «Братья» были плоскогранными, по форме и величине, как кости домино. С тремя жемчужинами вокруг центрального бриллианта и четвертой, свисавшей с нижнего рубина, аграф герцога был шириной с ладонь. Бриллиант был без малейшего изъяна, площадь его основания составляла пять восьмых квадратного дюйма. Огранил его бельгийский ювелир Луи де Беркам, и он стал называться «Сердцем трех братьев». Сердце представляло собой образец новой техники де Беркама. Камень был огранен в форме пирамиды, символизирующей рост алмаза в недрах земли.

Я закрываю глаза вновь и вижу аграф. Красота его заключается в благородстве камней, гармоничности оправы, легкой асимметрии ее основной структуры. Она выглядит поразительно современной со своими четкими линиями и функциональностью. Состоит из золотых крючков, проволок, зубцов. Но сами «Братья» при этом несколько старомодны. Грани камней напоминают природные, словно кристаллы еще живые и продолжают расти. Весь аграф состоит из геометрических фигур. Я вижу очертания талисмана в расположении пирамиды, треугольника, поверхностей, плоскостей.

Иоанн Бесстрашный был вторым бургундским герцогом из рода Валуа. Человеком с обвисшей кожей и умом шахматиста. Из четверых герцогов он единственный умел командовать войском. Двадцатичетырехлетним Иоанн попал в плен на кровавых полях Никополиса. Был выкуплен у султана Баязида за двести тысяч дукатов и двенадцать белых соколов. Это приключение научило его осторожности и несколько ожесточило.

Даже на портретах, позируя, Иоанн выглядит так, будто строит какие-то козни. Он был вероломным, пользовался услугами наемных убийц. Любил превосходные драгоценности. Трудно испытывать к нему жалость, даже зная, что произойдет с ним после того, как художник завершит свою работу.

В Европе при жизни Иоанна никто из людей незнатного происхождения бриллиантов не носил. В те времена драгоценности были международной валютой могущества. Демонстрация драгоценных камней говорила не столько о тщеславии, сколько о силе. Большой рубин мог быть красивым, но эта красота служила определенным целям. В конце концов, он являл собой средство вести войны или мотив для их развязывания. Приданое, чтобы предотвратить вторжение, или священную тайну, оправдывающую его. Тогда драгоценные камни все еще были тайной. Не сменилось и трех поколений с тех пор, как Людовик Девятый пристроил Сент-Шапель к храму Тернового Венца. Сокровище в сокровищнице из витражных стекол, стрельчатых арок и высоких стен.

Читая инвентаризационные описи герцогов Валуа, я нахожу в них что-то созвучное своей душе. Тщательность писцов, педантичность, являвшуюся своего рода страстью. Любовь к вещам, любовь к могуществу. Я вижу ее в каталогах Иоаннова дяди, где драгоценности Валуа занесены в реестр старательно, без ошибок, словно оружие или имена любовниц.

Номер шесть: четырнадцать рубинов с названиями. Номер семь: пятнадцать обломков честного креста. Номер восемь: страусиное яйцо. Номер девять: игла дикобраза. Номер десять: слоновый бивень.

Иоанн Валуа принадлежал к династии, накопившей множество сокровищ. Отец его был тщеславным, но практичным: Филип Смелый женился на Маргарите Мальской, чьи манеры считались отвратительными (Маргарита любила свистеть и сидеть на траве), но она унаследовала Фландрию и ее торговые порты. Бургундия была уже к тому времени богатой благодаря вину и соли. Отец Иоанна усердно увеличивал это богатство. Украшения его были знамениты. Однажды к встрече с английским посланником он надел бархатный камзол с вышивкой в виде развевающейся метелки ракитника — со стручками из сапфиров, с бутонами из жемчужин и двадцатью двумя цветами из рубинов.

«Трех братьев» Иоанн заказал в первом десятилетии XV века. Бургундия стала сильным торговым государством. Она с каждым годом крепла, а ее сосед, Франция, казалось, все ослабевала. Королевство, во главе которого стоял ребенок-дофин и терпящее поражение за поражением, находилось в плачевном состоянии. А Бургундия полнилась силой, вином и драгоценностями. Казалось, она будет существовать вечно.

Слабость притягательна. Соседи Франции начали зариться на страну. Генрих Пятый отправил из Англии войска в порты Кале и Булонь. На востоке Иоанн начал прибирать к рукам все, что возможно. Он провел несколько лет в Париже, принимая участие в интригах и убийствах. Его наемные войска с боями продвигались на запад через границы Франции.

Он взял Париж, но не удержал его. Он выигрывал сражения, но не войны. Он мог преуспеть, и тогда история «Братьев» была бы совсем иной. Аграф мог не затеряться. Однако к 1419 году французский дофин Карл Валуа достиг шестнадцатилетнего возраста, не лишившись ни страны, ни жизни. Он предложил своему родственнику Иоанну встретиться, и герцог согласился. Правители должны были увидеться на нейтральной земле. И поэтому согласились устроить встречу на мосту в Монтеро, чтобы их армии разделяла вода.

На мосту возвели ограждение с барьером посередине, чтобы отделить правителей от сопровождавших и друг от друга. Солдаты дофина заставили людей из домов, расположенных возле моста, покинуть свои жилища. Вместе с французами, ждавшими прибытия Иоанна, находился Жеан де Пуатье. В своих дневниках он описывает разговор между будущим Карлом Седьмым и одним из его рыцарей, Робером де Треве:

«…По поведению упомянутого де Треве мы поняли, что он хочет задержать короля и продолжить свой разговор с ним, при этом казалось, что он противоречит королю. Потом король резко повернулся и пошел прочь, и упомянутого де Треве несколько раз звали пойти за ним. Но он не пошел, остался в комнате с нами и еще несколькими людьми, чьих имен я не помню. Как только король, а затем регент ушли, мы увидели, что де Треве плюхнулся на кровать, поэтому подошли к нему и спросили, в чем дело. Де Треве ответил такими словами: „Месье де Баланс, я очень хотел бы находиться в Иерусалиме без денег и без имущества и никогда не встречаться с этим правителем, ибо очень страшусь, что он наслушался дурных советов и совершит сегодня нечто весьма пагубное как для него, так и для королевства“…»

Правила этой встречи были оговорены. Карл их составил, Иоанн следовал им. В ограду допускались только невооруженные советники, двери за ними запирались. Внутри стояли полумрак и прохлада. Пахло сальными свечами, доносились шум воды и птичьи голоса.

Иоанн, человек средних лет, выглядел уже старым. Карл стал королем, будучи почти мальчишкой. Через сорок два года он уморит себя голодом, не прикасаясь к еде из страха перед ядом. Оба правителя из рода Валуа были равны во всем, кроме титула. Поэтому герцог подошел к барьеру, открыл дверь и преклонил колена перед юным королем.