Кто спрятался, тот и виноват - Дихнов Александр (мир бесплатных книг txt) 📗
– Что же было потом? – Я протянула было руку чтобы по старой привычке сорвать травинку и пожевать ее для стимуляции мыслительного процесса, но вовремя вспомнила, что в настоящий момент имею дело с подростком и мне не стоит выходить из роли взрослой, серьезной волшебницы.
– Потом? Потом у этого психа вежливо поинтересовались, чем же он отличается от остальных. Ну, он в ответ заявил, что многим, и в первую очередь, тем, что не трус, и докажет это, спустившись в бочке по местному водопаду. В этот момент его похвальбу слушала уже вся гостиница, и некоторые пытались образумить этого пьянчугу, явно не сознающего, что он несет, но их здравый смысл потонул в восторженном реве других посетителей, предвкушавших неожиданное развлечение. Быстро обсудив подробности и достав у местного винных дел мастера крепкий бочонок, вся толпа резво двинулась к водопаду.
В этот момент в струе падающей воды показался внушительных размеров обломок дерева. Достигнув поверхности озера, он скрылся из виду и вновь всплыл лишь в том месте, где Каппа, вытекая из озерца, становилась рекой и продолжала свое путешествие по стране с Драконьих гор до самого Льона. Проследив глазами за обломком, Тимка повернулся ко мне и мрачно сообщил:
– Вот примерно то же самое произошло с тем идиотом. Под разного сорта напутствия он забрался в винную бочку, весело помахал всем собравшимся рукой и отпустил перила настила. Примерно через три ярда его средство передвижения перевернулось, и они расстались. Бочка, как вы только что видели, благополучно вынырнула у конца озера, а хвастуна больше никто не видел.
– То есть, – для надежности уточнила я, – тело так и не нашли.
– А его и не искали, – махнул рукой подросток в сторону озера. – Вы можете представить себе того, кто будет искать труп какого-то пьяного приезжего под самым водопадом, рискуя собственной жизнью? Да наверняка он внизу в камнях застрял, и его давно рыбы съели.
Ну, тут Тимка несколько погорячился. Какие еще рыбы – под самым водопадом! Кстати, стоит уточнить еще один интересный момент.
– Разве на дне озера много камней?
– Понятия не имею. – Собеседник пожал плечами, явно показывая, что его этот вопрос не слишком интересует. – Они же сверху сползают и падают, правда?
– Вероятно, – не могла не согласиться я. – Но бочка вынырнула целая, так?
– Так, – буркнул паренек, не слишком довольный тем, что я указала на слабое место в его утверждениях.
Пожалуй, стоит признать, что он не совсем не прав.
– Хотя, конечно, бочка не заныривает так глубоко, как человек, и могла просто не достать до камней.
Тимка заулыбался, и я, поняв, что мир восстановлен, предложила:
– Полетели домой? Тут вроде уже нечего делать.
– Да. И матери помочь надо. – Перекинув одну ногу через скурр, Тимка крепко обхватил меня руками и после небольшой паузы добавил: – Только вы не говорите, что мы вниз спускались, а то мне влетит по первое число.
– Не бойся, я тебя не выдам.
Вернувшись в гостиницу, я с удивлением выяснила, что отсутствовали мы довольно долгое время и дело катится уже почти к обеду, а мне еще хотелось пообщаться с мадам Дорантель. Как выяснилось, это желание было взаимным, потому что стоило нам переступить порог гостиницы, как она позвала меня в свой, точнее, мужнин кабинет. Прикрыв за нами массивную, не пропускающую звуков веселья дверь, она немного неуверенно начала:
– Мне кажется, вы ответственный и внушающий доверие человек…
– Безусловно, – решила поддержать я ее в этом весьма для меня полезном мнении. – Моя репутация как частного детектива совершенно безупречна.
Видимо, убедить собеседницу мне удалось, поскольку она, решительно тряхнув волосами, продолжила:
– Я так понимаю, вы увидитесь с родственниками погибшего?
– Непременно.
– А вы не смогли бы передать им его вещи? После трагической гибели несчастного юноши возница категорически отказался иметь какое-либо к ним отношение и оставил чемодан в номере, снятом покойным на ночь. – В голосе собеседницы слышалось явное раздражение, которое, впрочем, не шло ни в какое сравнение с эмоциями гнома после столь идиотской выходки вверенного его заботам пассажира.
– Конечно, я передам веши семье. Но почему же вы сами не попробовали отыскать родственников мсье Пуррье?
– Да потому что я только сейчас узнала, как его зовут! – со злостью воскликнула мадам. – Представляете, что за кретины работают на вокзале, даже не поинтересуются именами своих клиентов. А ведь у него мать есть, она все это время волновалась, наверно…
– Знаете, лучше уж волноваться, чем получить известие о столь нелепой смерти сына, – осторожно заметила я.
– И верно, – осеклась собеседница и, взглянув на часы, спохватилась. – Ох, обед скоро, мне на кухню пора. Так вы отвезете вещи? – Вытащив из-за дивана потрепанный чемодан, она протянула его мне.
Крепко ухватив добычу, я поинтересовалась:
– Мадам Дорантель, у вас есть свободная комната, в которой я могла бы отдохнуть и пообедать?
– А как же. В нашей гостинице всегда найдутся свободные места на любой вкус и кошелек, – заученно профессионально отреагировала хозяйка. Керрин вас проводит. – Выпустив меня в холл, она кликнула горничную и вручила ей ключ от полагающегося мне номера.
Оставшись наконец в одиночестве, я с довольным стоном раскинула руки и рухнула на мягкую, идеально застеленную кровать. Около двух дюжин минут я пролежала не шевелясь, с закрытыми глазами, чувствуя на коже прикосновение легких порывов ветра с юга и слушая щебетание птиц, свивших свое гнездо на крыше, неподалеку от моего нараспашку открытого окна. Но вскоре мое блаженное ничегонеделание и ниочемнедумание прервал приход Керрин с подносом, нагруженным благоухающими блюдами. Ловко накрыв стоящий перед окном столик, девушка удалилась, а я с не очень искренним недовольным ворчанием сползла с кровати и приступила к трапезе.
Вскоре на скатерти образовалась небольшая гора пустых, разве что не вылизанных начисто керамических мисок, на фоне сытого желудка и отдохнувшего тела природное любопытство расцвело пышным цветом, и, более не отвлекаясь по мелочам, я перешла непосредственно к чемодану Ральфа Пуррье. Как только я откинула не защищенную никакими вошедшими в моду приспособлениями крышку, стало совершенно очевидно, что ничего интересного я тут не обнаружу, но работа есть работа, и я, зевнув, приступила к тщательному изучению вещей погибшего. Действительно, ничего хоть сколько-нибудь существенного отыскать не удалось. Стандартный набор одежды и белья, зубная щетка, пара потертых полотенец, несколько книг, посвященных самым разным темам, пакет с недорогими сувенирами из столицы. Обычный багаж небогатого студента, направляющегося на лето домой. Сложив вещи обратно в чемодан, я закрыла крышку, подошла к окну и после недолгих колебаний залезла с ногами на подоконник. Этакая суррогатная замена полета на скурре под порывами ветра, лучшего катализатора моего мыслительного процесса. А подумать было о чем.
Итак, попробуем свести воедино все, что мне удалось выяснить к настоящему моменту. Подав документы об отчислении из Академии связей с общественностью, Ральф Пуррье написал родителям, что скоро выезжает, вероятно, в целях экономии денег съехал со снимаемой в течение года квартиры, причем куда он при этом дел вещи – тайна, покрытая мраком. Разобравшись таким образом с текущими делами в столице, мсье Пуррье-младший действительно отбыл в направлении отчего дома и, судя по косвенным признакам, находился при этом не в самом лучшем расположении духа. Почему иначе молодой человек стал бы сидеть весь вечер молча, уткнувшись в кружку с элем? Только вот я понятия не имела о причинах его плохого настроения, а следовало бы. Хотя непосредственного отношения к случившемуся в Каллироне перипетии жизни Ральфа не имеют. Юноша попросту напился и, оказавшись в непривычном ему окружении, не выдержал и захотел утереть собутыльникам нос. Получилось, прямо скажем, неудачно.
Повозившись на подоконнике, я спустила ноги на улицу. Плевать, что обо мне подумают прочие постояльцы, куда больше меня волновало, как именно я сообщу мадам и мсье Пуррье плохие новости. Да, дальше обманывать себя не было никакого смысла… похож этот поступок на нарисованный мной характер Ральфа или не похож, особого значения не имеет. Недавний студент погиб по собственной глупости, и мне придется сказать об этом его семье.
