Повесть о Ферме-На-Холме - Алберт Сюзан Уиттиг (полные книги TXT) 📗
Беатрикс обхватила руками лодыжки, уткнулась подбородком в колени и устремила взгляд вперед, через озеро, меж тем как тревога тяжелым покрывалом окутала ее плечи. Похоже, родители оказались правы, думала она. Похоже, она зря предприняла эту попытку — стать хозяйкой фермы. Как ей поступить с Дженнингсами? Если они будут по-прежнему жить на ферме, то где она сама сможет остановиться, в очередной раз приехав из Лондона? Если же она займет свой дом, то куда деваться Дженнингсам? Миссис Дженнингс, возможно, и грубовата, но она совершенно права. Необходимо смотреть фактам в лицо, как бы неприятны они ни были.
В жизни Беатрикс случались очень печальные дни. Она пережила тяжелую и опасную болезнь — ревматизм приковал ее к постели на несколько месяцев. Были времена, когда она чувствовала себя буквально парализованной из-за строгих ограничений, налагаемых на ее жизнь родителями. А за время, прошедшее после смерти Нормана, Беатрикс не раз теряла надежду совершить наконец побег из тюрьмы Болтон-Гарденс и найти свободу и счастье в этом мире. Однако она не могла припомнить период в своей жизни, когда ей приходилось сталкиваться со столь сложными проблемами, когда она до такой степени сомневалась в своей способности найти верное решение, когда она так сильно нуждалась в помощи.
Не в силах более сдерживать горячие слезы, она прижалась лбом к коленям и горько зарыдала. Так сидела она довольно долго, а затем, измученная обрушившимися на нее тяготами и необходимостью смотреть в лицо столь многочисленным фактам, Беатрикс растянулась на траве, подложила под голову руку и крепко заснула.
11
Свобода!
Пока их хозяйка предавалась сну, вызванному приступом уныния и отчаяния, миссис Тигги-Уинкль, Джози, Мопси и Мальчик-с-пальчик пребывали в совершенно ином расположении духа. Все четверо были заняты изучением нового и весьма удобного жилища, которое Эдвард Хорсли соорудил для них из свежеструганных досок и проволочной сетки, разместив его между курятником (населенным дюжиной чванливых рыжих кур и гордым рыжим петухом) и чередой сиреневых кустов, образующих живую изгородь в самом дальнем углу сада Зеленой Красавицы.
— Должна признаться, наша клетка очень мила, — удовлетворенно заметила Мопси. Она сорвала аппетитный стебелек клевера и грызла его с довольным видом. Мистер Хорсли не предусмотрел в своем строении пола, а расположил клетку прямо на земле, чтобы ее обитатели имели приятную возможность пощипывать свежую травку.
— О да, очень, очень мила, — радостно провозгласила миссис Тигги-Уинкль, стараясь перекрыть своим голосом громкое кудахтанье. К тому же говорить приходилось с полным ртом, ибо она уже успела отвалить в сторону ком влажной земли, под которым обнаружила упитанного червяка никак не короче трех дюймов — превосходное средство утолить легкий голод между завтраком и обедом. — Так славно здесь, под сенью сирени. Я люблю тенистую прохладу, вы же знаете.
— Я бы предпочел солнце, — пожаловался Мальчик-с-пальчик. — Моя женушка Ханка-Манка говаривала, что уж коли приходится вылезать из дома на улицу, то надо хотя бы погреться на солнышке. — Его глаза наполнились слезами. — Милая, милая Ханка-Манка. Пусть моя женушка и покинула этот мир, но она всегда будет жить в моем разбитом сердце. — И он зарыдал так громко, что дальнейших слов несчастного было почти не разобрать. — Я навсегда сохраню ей верность!
Крупная иссиня-черная сорока в опрятном жилете из белых перьев села на крышу клетки.
— Что за шум? — спросила она, кокетливо взмахивая крыльями, чтобы продемонстрировать роскошные перья с отливом. — И что за писк? Кто вы такие?
— Мы приехали из Лондона, — надменно сказала миссис Тигги-Уинкль. — Мы здесь с мисс Поттер.
— Ах, туристы! — В резком вскрике сороки читалось презрение.
В это время Джози, по обыкновению с энтузиазмом искавшая приключений, совала свой нос во все углы их новой резиденции.
— Посмотрите-ка сюда, — крикнула она в великом возбуждении. — Мистер Хорсли позабыл закрепить сетку! — Джози ткнула носом проволочное заграждение, и прежде чем остальные обитатели клетки смогли увидеть, что произошло, голова и передние лапы любопытной крольчихи оказались снаружи.
— Джози! — встревожилась Мопси. — Сию минуту остановись! Ты соображаешь, что делаешь?
— Вылезаю из клетки, вот что, — сказала Джози, энергично отталкиваясь задними ногами и протискивая в щель свою пока еще не вполне свободную вторую половину.
— Нет, Джози, нет! — в ужасе воскликнула Мопси. — Вернись сейчас же!
— И не подумаю, — ответила Джози, приходя в восторг от собственного непослушания. И радостно встряхнув толстым белым хвостиком, окончательно выскользнула из клетки. — Я свободна! — кричала она, весело прыгая на траве. — Я на воле!
— Ну да, на воле, — сказала сорока. — Теперь ты вольна чинить всякие неприятности — и себе, и всем окружающим.
Миссис Тигги-Уинкль встала на задние лапы и смерила крольчиху недовольным взглядом.
— Джозефина, — сказала она строго, — немедленно возвращайся в клетку. Тебе прекрасно известно, что выходить наружу разрешается только в обществе мисс Поттер.
Мальчик-с-пальчик закрыл глаза лапками.
— Ах, Джози, умоляю, вернись! Там, среди дикой природы, ты можешь попасть в беду. Тебя схватит какой-нибудь злобный пес или лиса. — И в ужасе от своего страшного предсказания, он забегал кругами по клетке, вереща тоненьким голосом: — Пес, пес, лиса, лиса…
— Вернись! — с мольбой взывала Мопси, прижимая розовый нос к проволочной сетке. — О Джози, вернись к нам, не подвергай себя опасности, прошу тебя! Ты можешь запутаться в сетке вокруг крыжовника, как Питер. Или миссис Мак-Грегор сделает из тебя начинку для пирога!
— Миссис Мак-Грегор? — Джози только усмехнулась. — Не говори глупостей, Мопси. Нет никакой миссис Мак-Грегор, ее придумала мисс Поттер. — С этими словами она проскользнула сквозь живую изгородь и исчезла из виду.
— Ее съедят! — в отчаянии вскричал Мальчик-с-пальчик. — Мы никогда больше не увидим нашу милую Джози, никогда, никогда!
Сорока шумно расправила крылья и взмыла вверх, проверещав в крайнем возбуждении:
— Конечно же никогда, ты, жалкий мышонок. Она теперь свободна, как птица! Вкусив свободу, только глупец захочет вернуться в клетку.
— Боюсь, сорока права, — печально заметила миссис Тигги-Уинкль. — Джози отнюдь не глупа. Она крольчиха умная и находчивая. Думаю, она навсегда покинула нас.
Но не прошло и двух минут, как Джози появилась у клетки.
— Я не заметила ничего хотя бы отдаленно напоминающего сетку вокруг крыжовника, — сообщила она, — или пса, или лису, или миссис Мак-Грегор. — Джози восторженно закатила глаза и повела ушами. — Но зато я нашла премилую полянку с кровохлебкой и диким щавелем. А еще по соседству есть великолепный стог золотистого сена и сад, где полно упавших красных яблок.
Карие глазки миссис Тигги-Уинкль внезапно заблестели, и она потерла передние когтистые лапки друг об друга.
— Падалица? — спросила она трепетным голосом. — Ты сказала, упавшие яблоки? А известно ли вам, что там, где есть падалица, можно всегда найти парочку хороших червяков?
— Не сомневаюсь, — Джози с нарочитой небрежностью тряхнула ушами. — Червяков, а также жуков, личинок и улиток.
— Улиток, — повторила миссис Тигги-Уинкль. — О, червяки! И жуки, ты сказала?
— Но нам нельзя покидать клетку, — в отчаянии сказала Мопси. — Мы не можем оставить мисс Поттер, она — наш друг!
— Мы не собираемся уходить навсегда, глупышки! — Джози приподняла край сетки, протиснулась под ним и мгновенно снова оказалась в загончике. — Видишь? Мы можем просто немного развеяться. Выскользнуть отсюда ничего не стоит, и так же легко будет войти обратно, как только мы захотим. — Она с хитрой ухмылкой обратилась к миссис Тигги-Уинкль. — Ты сможешь вернуться, когда съешь всех червяков, жуков и личинок, столь милых ежиному сердечку. Ну, что вы на это скажете, миссис Тигги-Уинкль?
