Князья тьмы. Пенталогия - Вэнс Джек Холбрук (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Заявив, что его ждут срочные дела, Кёделин вскоре удалился. Герсен решил прогуляться по Эспланаде, тянувшейся пятнадцать километров параллельно прекрасному белому песчаному пляжу Авенты.
С тех пор, как Трисонг нанес семье Герсена непоправимый ущерб, исполнилось уже больше двадцати лет — тогда Трисонг только что занял место на вершине преступной элиты. [54] С тех пор его «проекты» становились все более дерзкими и крупномасштабными... В голове Герсена мелькнул и погас огонек какой-то догадки. Он облокотился на балюстраду.
Ховард Алан Трисонг исчез три года тому назад. Человек, который пытался быть одновременно повелителем преступного мира и председателем совета директоров МСБР, конечно же, и теперь не предавался праздности; где-то он замышлял новые «проекты», столь же ошеломительные...
Герсен рассмотрел ряд возможностей. Что замышлял Трисонг? Массовые преступления, потрясающие по своей жестокости? Неслыханные доселе кощунственные злодеяния? Что-нибудь, способное опозорить все человечество и подорвать цивилизацию как таковую? Ни одна из таких перспектив не казалась Герсену правдоподобной или целесообразной, учитывая затраты усилий, времени и денег, необходимые для осуществления подобных планов. «Очевидно, — сказал Герсен самому себе, — мне не хватает великолепного, дикого и беспощадного воображения Трисонга».
Вернувшись в отель, Герсен позвонил Кёделину: «По поводу нашего последнего разговора: возникает впечатление, что уже сейчас должны происходить какие-то драматические события. Какие события соответствовали бы такому ожиданию?»
Кёделин не мог сказать ничего определенного: «Мне это тоже приходило в голову. Я не вижу таких событий. Понятно, что он не хочет себя обнаружить, но рано или поздно ему придется сделать следующий ход. Остается только ждать...»
В системе Веги — три населенных планеты: Алоизий, Балагур и Катберт. В эпоху первого взрыва космической экспансии все они были колонизированы религиозными сектами, одна фанатичнее другой. В шестнадцатом веке космической эры дух былой жреческой власти все еще давал о себе знать — в частности, о нем напоминали бывшие храмы, преобразованные в общественные здания в период знаменитого Мятежа лоботрясов.
Благодаря какому-то капризу судьбы Понтефракт на Алоизии — небольшой город, прежде известный главным образом своими бесконечными туманами — стал важным средоточием издательств и финансовых учреждений. В старейшем районе города, сосредоточенном вокруг площади св. Пайдрига, возвышалась башня Брамвилля, где теперь расположилась главная редакция журнала «Космополис», публиковавшего не только новости, но и фотографии достопримечательностей, а также короткие эссе. Журнал этот, иногда содержавший проницательные статьи, основанные на результатах подробных расследований, чаще ограничивался материалами драматического и даже сентиментального характера, рассчитанными привлекать внимание представителей образованного среднего класса на всех цивилизованных планетах Ойкумены.
Благодаря манипуляциям своего финансового и юридического консультанта, Джехана Аддельса, Кёрт Герсен приобрел контрольный пакет акций «Космополиса» и, под личиной специального корреспондента Генри Лукаса, пользовался помещениями редакции журнала в качестве своего собственного главного управления, когда это ему было удобно.
По прибытии в Понтефракт Герсен позволил себе удовольствие поужинать с Аддельсом в его роскошной старинной усадьбе в Баллихольтском лесу, к северу от городской окраины. За столом Герсен упомянул о Ховарде Алане Трисонге и его достопримечательной способности оставаться невидимкой.
Аддельс немедленно встревожился: «Надеюсь, этот человек не вызывает у вас особый интерес?»
«Как бы вам сказать... Трисонг — выдающийся мерзавец и преступник. Его влияние чувствуется по всей Ойкумене. Сегодня ночью взломщики могут проникнуть в вашу усадьбу и похитить ваши шедевры Мемлинга и Ван Тасаля, не говоря уже о ваших родосских коврах. Подобные шедевры и редкости могут быть присвоены самим Трисонгом — говорят, у него изысканный вкус».
Аддельс мрачно кивнул: «Придется принять меры предосторожности. Завтра же представлю докладную записку в местное отделение МСБР».
«Это ничему не помешает».
Аддельс с подозрением покосился на Герсена: «И все-таки, надеюсь, вы никак лично не заинтересованы в поиске этого человека?»
«В какой-то мере заинтересован».
Аддельс гневно пробормотал какое-то ругательство: «Прошу вас, больше не вовлекайте меня в расследования такого рода, никоим образом!»
«Дражайший Аддельс, как я могу избежать необходимости обращаться к вам за рекомендациями?»
«В данном случае я могу рекомендовать только одно, решительно и бесповоротно: позвольте агентам МСБР выполнять их обязанности!»
«Превосходный совет! Со своей стороны, я намерен оказывать им посильную помощь в этом расследовании — и совершенно уверен, что вы сделаете то же самое».
«Да-да, разумеется», — проворчал Аддельс.
В библиотеке редакции «Космополиса» Герсен произвел поиск всех материалов, в которых упоминался Ховард Алан Трисонг. Просмотрев полученные таким образом многочисленные и многословные документы, Герсен не нашел в них почти ничего нового — в частности, ничего, что относилось бы к основным интересовавшим его вопросам: к тому, где родился и вырос Трисонг, и к его нынешнему местонахождению. Кроме того, в библиотеке не было никаких — вообще никаких — изображений Трисонга.
Тщетно затратив таким образом несколько часов, Герсен продолжал — исключительно из упрямства — перебирать папки, хранившиеся в выдвижном ящике с пометкой «Прочее: отсортировать». Здесь он тоже не нашел ничего полезного. Его внимание привлекли два лотка на столе библиотекаря; на одном был наклеен ярлык «Сохранить», на другом — «Выбросить». Лоток «Сохранить» был пуст. В лотке «Выбросить» лежала крупная фотография — сантиметров сорок шириной и больше двадцати сантиметров в высоту. Фотография изображала какую-то вечеринку или банкет. За столом сидели пятеро мужчин и две женщины; чуть поодаль стояли еще трое мужчин. Вдоль верхнего края фотографии кто-то написал мелким, не очень разборчивым почерком: «Присутствует Х. А. Трисонг».
Чувствуя покалывание в онемевших пальцах, Герсен осторожно поднял фотографию, не отрывая от нее глаз. Панорамная камера запечатлела всех сидящих за круглым столом — так, что каждый из присутствующих был обращен к ней лицом, хотя никто не смотрел прямо в камеру; по всей видимости, они даже не подозревали, что их снимают.
На столе перед каждым участником банкета стоял любопытный маленький трехцветный семафор; кроме того, каждому из них подали серебряное блюдо, содержавшее три пурпурно-коричневых столбика сантиметров десять высотой — надо полагать, какую-то закуску, приготовленную кулинаром-модернистом.
Кроме надписи вдоль верхнего края, на фотографии не было никаких пояснений, но в нижнем поле значился распечатанный номер: 972.
Сидевшие за столом отличались друг от друга возрастом и расовым происхождением. Их объединяла, однако, атмосфера спокойной самоуверенности, свойственная людям влиятельным и обеспеченным. Перед ними, как полагается на званом ужине, были расставлены карточки с именами; к сожалению, карточки были обращены лицевой стороной к гостям, и центральная панорамная камера не зарегистрировала ни одного имени.
Герсен переводил взгляд с одного лица на другое. Кто из них — Ховард Алан Трисонг? Описанию его внешности более или менее соответствовали четверо из мужчин... Появился библиотекарь: жизнерадостный молодой человек, одетый по последней местной моде — в розовую с черными полосками рубашку и мешковатые коричневые брюки. Он бросил на Герсена достаточно вежливый и дружелюбный, но слегка презрительный взгляд. В редакции «Космополиса» Герсена считали корреспондентом сомнительной репутации: «Роетесь в мусоре, господин Лукас?»
