Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
— Он слишком благородный человек… — начала Дениза, но Филип перебил ее, делая шаг вперед: — А может, дело в другом? Может, в тюрьме у него было время подумать? И он понял, что заслуживает, как бы это сказать… чего-то и кого-то получше? — Он с удовлетворением заметил, что она вздрогнула, словно от пощечины. — Что вы, моя дорогая, просто того не стоите?
Ответила Дениза не сразу. — Может быть. Фрэнк и правда заслуживает лучшего — женщину, которая сможет принадлежать ему безраздельно, подарить законных наследников…
Она приблизилась вплотную, заглянула в глаза, ее дыхание как поцелуй на его губах. Филип понял, что Дениза готовится нанести завершающий удар.
— Знаете, у меня тоже было время на размышления, — Ее голос упал до мягкого шепота. — Иногда я вспоминаю ту ночь в саду, на дне рождения Офелии, когда мы с ним целовались в башне, и сожалею, что мы не пошли до конца. Если бы он только захотел… А еще чаще, я вспоминаю день той проклятой дуэли. И знаете, что я думаю? Я остановила не того человека.
Сухой звук хлестнул его по барабанным перепонкам, и Филип увидел, как голова Денизы мотнулась в сторону — на сей раз, от настоящей пощечины.
Он изумленно уставился на свою ладонь, начинавшую гореть, — а потом поднял взгляд на нее. На лице Денизы сменялись шок, боль, возмущение — и проблеск триумфа. Гамма чувств, понятных ему так, словно Филип вглядывался в собственное отражение.
Проклятье! Вместе с чувством вины его захлестнула досада. Какой вульгарный поступок, достойный мужлана, какой козырь в руки Денизы! Сомневаться не приходилось — эту пощечину ему будут припоминать до конца жизни.
Он застыл в безмолвном шоке, все еще не веря в то, что только что произошло, в красный след от его руки на ее нежном надменном лице. Черт бы подрал ее за то, до чего она его довела!
— Прошу меня простить, — процедил, наконец, холодно, ища спасения в формальных фразах для того, что осталось от его гордости. — Я забылся. Это больше не повторится.
— Не стоит извиняться, — Дениза усмехнулась, потрогав щеку. — Всего-то одним унижением больше.
И это она жалуется на унижение!
Горькая ее усмешка сменилась вдруг незамутненным страхом. Филип не успел удивиться, как за спиной прогремели, горной лавиной прокатившись по залу, слова: — Филип! Дениза! Что. Это. Значит?
Их произнес голос, созданный, чтобы раздавать команды, перекрывая шум битвы, произносить речи, превращавшие буйные толпы в стада покорных овец. Голос его отца.
Они с Денизой переглянулись, тут же превратившись в пару испуганных ребятишек.
Эхо отразило шаги по лестнице, тяжелые, как поступь чертового Рока.
Боги, боги! Филип отчаянно пытался собраться с мыслями, но умение ловко лгать — один из его основных талантов — изменило в самый неподходящий момент. В голову не приходило ни одной версии, по которой хотя бы один из них двоих не выглядел бы ужасно. А уронить себя в глазах отца — еще больше — Филип не согласился бы за все сокровища мира. Все, только не это…
И вот лорд Томас уже стоит перед ними, грозный. Филип поежился, ощущая исходившие от него волны безмолвного гнева, и пробормотал, в жалкой попытке отсрочить экзекуцию: — Отец, вы еще не спите?
— Еще не сплю? Уже утро, Филип, уже пять утра! — На жестких скулах играли желваки.
— Мы всего лишь… — начал он осторожно, но отец вскинул руку, приказывая замолчать. — Идите за мной. Довольно устраивать представления для слуг.
Это был не тот приказ, которого можно ослушаться.
Следуя за отцом рядом с понурой Денизой, он все не мог перестать поглядывать на красное пятно на ее щеке.
Вот до чего мы дошли, сударь, колотим женщин! И как, во имя всего святого, это объяснить отцу?!
Лорд Томас привел их в одну из боковых проходных комнат и собственноручно закрыл там все двери. Полумрак скрадывал очертания предметов, размывая лица на портретах, смотревших со стен.
Они с Денизой встали бок о бок, невольно ища друг у друга поддержки. Отец молчал, и в этой угрожающей тишине становилось нечем дышать.
С трудом сглотнув, Филип попытался немного сгладить последствия катастрофы.
— Отец, прошу вас, — Начал — и сам скорчил гримасу от заискивающих нот, которые услышал в своем тоне. — Это просто глупое недоразумение, не стоящее вашего внимания. Мы разберемся са…
— Я видел, как вы разбираетесь! — отрезал отец. — Я пока еще глава этой семьи, и желаю знать, что в ней происходит!
Не поспоришь.
Дениза покосилась на Филипа из-под длинных ресниц, в ее глазах — упрек и вопрос: Что делать? Увы, если бы он знал!..
— Я горько сожалею о том, что сделал, и клянусь, что это не повторится, — снова заговорил Филип, стараясь звучать уверенно. — Мы наговорили друг другу резких слов, и…
Отец оборвал его лепет: — Пусть долг мужа — держать жену в покорности и наставлять ее на правильный путь, делать это кулаками и плетью — удел крестьян и лавочников. Женщина благородной крови — нежный и деликатный цветок. Ударить ее — поступок грубый, недостойный дворянина.
В коротком списке недостатков отца была склонность к таким вот многословным нравоучениям, которыми он периодически награждал своих детей. Пора бы уже понять и смириться, что толку от этого не больше, чем от проповеди в борделе!
— Поступок, который можно счесть непростительным, — продолжал тот, — если эта женщина не дала своему мужу воистину серьезный для него повод. Поэтому я требую, чтобы вы немедля ответили… — Тяжелый взгляд прошелся по ним обоим, превращая кости в желе — и остановился на Денизе. — …Немедля ответили, Дениза, что вы совершили столь ужасное, что заставили моего сына настолько потерять контроль над собой? Я знаю моего сына, он истинный дворянин и обходительный кавалер, знаю, что он всегда был снисходителен к вам, и спускал многое — возможно, слишком многое! Чтобы заставить такого человека поднять руку на женщину, она должна быть повинна в настоящем преступлении. — Мускулы на широкой шее вздулись, выдавая, какого труда ему стоило сдерживать себя. И хотя эта сдавленная ярость была направлена не на него, Филип до боли кусал изнутри щеку, испытывая огромное желание провалиться под землю — точнее, под паркет.
— У меня есть подозрения, которые я не желаю даже произносить вслух, — глубокий голос стал обманчиво тихим. — Но если бы я хоть на минуту всерьез допустил, что они могут быть верны, вы бы уже лежали бездыханной у моих ног!
Это заходило слишком далеко.
— Нет, нет, что вы, отец, как вы могли такое даже подумать! Это я, по неосторожности, дал Денизе повод для подозрений — совершенно пустых, конечно, — Филип сделал небрежный жест рукой, — но вы же знаете, как ревнивы бывают женщины! Мы оба погорячились, Дениза сказала кое-что, что меня не на шутку задело — ох уж этот ядовитый женский язык!.. Мне, конечно, стоило лучше владеть собой… Это был первый и последний раз.
— Я сказала вещи, которых не следовало говорить, — пробормотала Дениза. Она стояла, опустив голову, бледная, тень прежней себя.
К Филипу отец даже не повернулся — все его внимание было сосредоточено на той, кого он назначил главной преступницей. — Не могу поверить, — проговорил он с отвращением, — что леди из рода Клери может вести себя как одна из тех бабенок, которых выставляют в колодках в базарный день, чтобы наказать за дурной нрав и сварливость. Или возят в телеге с табличкой на груди, под улюлюканье смердов. Мой сын — ваш супруг и повелитель, вы обязаны обращаться к нему всегда смиренно и почтительно. Даже коли супруг обидел вас незаслуженно — а я не верю, что Филип на такое способен, ваш долг — простить его, попросить прощения за все, чем вы могли вызвать его немилость, и кротко — кротко, Дениза! — напомнив ему о нежной природе вашего пола, молить его быть с вами деликатнее. В крайнем случае вы всегда можете обратиться ко мне, вашему второму отцу, чтобы я рассудил вас, и обрести в моем лице защитника. Возможно, Боги наградили бы вас за подобное женственное поведение, и вы смогли бы, в конце концов, исполнить свой долг перед этой семьей!..
