Блаженны алчущие (СИ) - Шизоид Агнесса (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
А тот сиял, словно ему вручили медаль. — Я уже не первый раз устанавливаю истину благодаря этому методу! Хотя не припомню случая, чтобы из покойников — мы называем их вещими доказательствами — выделялся такой объем жизненного сока.
Грасс сложил руки на груди. — Не уверен, при чем тут наука, но сработало — факт.
— Дирк, запиши признание, — скомандовал секретарю судья, хотя тот уже что-то поспешно выцарапывал пером. — Вы все — свидетели, поэтому подпишитесь под ним.
Последним ставил свою подпись Старик, долго, с усилием выводя свое имя. Лицо его по-прежнему отливало серым, и все же мрачное удовлетворение прозвучало в словах Ищейки, когда он подвел итог, отчеканив: — Мертвецы не врут.
И Фрэнк почувствовал, как по спине пробегает озноб, виной которому не стылый воздух подвала.
VI.
Лето 663-го
Грязные улочки извивались бесконечным лабиринтом. Стены кособоких домов подступали все ближе — вот-вот сомкнутся и поймают его в западню.
Так и случилось. Юркнув в щель между зданиями, Кевин оказался в тупике. По бокам — слепые торцы, спереди проход заложен кирпичами. Что ж, идти ему все равно некуда.
Он перевел дух, вдыхая кислую вонь мочи и гниющих отбросов, всхлипывавших под ногами. Среди них ему самое место.
Да уж, вляпался. Филипу Кевин больше никогда не сможет взглянуть в лицо. Только не после того, как убежал, чуть ли не с ревом, щенок, тряпка, жалкое ничтожество!
Он ударил кулаком о щербатый камень, еще и еще, разбивая костяшки пальцев. Зажмурился, прижавшись лбом к стене. И тут же из мрака за закрытыми веками выплыла пьяная морда, смешная и мерзкая, корча гримасы, заполнив собою мир. Проклятие всей его жизни.
Кевин застонал, откидываясь назад, к стене. Распахнул глаза — не помогло. Мельчайшие подробности той сцены были выжжены в памяти каленым железом позора.
Зря он не дал твари из Тьмутени увлечь его на дно канавы. Все лучше, чем дожить до этого дня.
Взгляд упал на ножны — золотое тиснение тускло мерцало в полумраке. Как нелепо они тут смотрелись — как роскошный меч в руках нищего.
Но ведь он его заслужил! Сражался с бандитами, с чудовищем, помог спасти юную сестренку Филипа.
Филип!.. Он же бросил его одного, рядом с Брюхом! Защитник… Хочется — не хочется, а придется возвращаться, как-то извиняться, идти рядом с ним до дворца, или до первой наемной кареты.
Но самое худшее — как он теперь его найдет? Вряд ли Филип остался ждать Кевина на том же месте. Побредет домой, сверкая своими драгоценностями, мимо сомнительных кабаков, глазастых нищих и темных закоулков.
Боги!.. Его замутило. Надо немедля бежать, искать!..
С улицы донесся звук стремительных легких шагов. Кевин знал, кто это, еще до того, как вход в тупик заслонила тень.
— Вот ты где! Заставил же ты меня побегать.
Кевин резко отвернулся, дернулся вперед, словно в конце не ждала стена. Облегчение промелькнуло, не оставив и следа. Все вернулось с утроенной силой — стыд, унижение.
Он слышал, как хлюпают по отбросам сапоги друга, приближаясь. Плечо согрело тепло ладони.
— Я так и не понял толком, из-за чего ты так расстроился, — голос Филипа звучал мягче, чем обычно. Боится, что Кевин окончательно спятил и сейчас опять убежит?
— Прости. Бросил тебя посреди трущобы, — Язык с трудом ворочался во рту, так тяжело было выговаривать эти слова. А о том, чтобы встретиться с другом взглядом, он и помыслить не мог.
— Ну, не такая уж тут и трущоба… Тебя огорчила встреча с отцом… Он вас обижал, да? — тихо спросил Филип. — Плохо обращался с тобой и с мамой?
Чтобы плохо обращаться с семьей, отец должен был бы быть с ними рядом. К счастью, своего папашу Кевин иногда неделями не видел. Когда-то тот бывал дома чаще, но даже тогда, по местным меркам, доставалось Кевину от него не сильно. Последний раз отец замахнулся на него по пьяни в далеком детстве, и на защиту сына сразу встала мать. Заслонила собой, сверкая глазами, и пьянчуга отшатнулся назад от презрения, которым жег ее взгляд. "Ну что ж ты, продолжай! Лучше бей меня, и уж давай сразу в висок, со всей силы. Ты уже разрушил мою жизнь, покрыл голову позором, осталось только добить. Я скажу тебе: "Спасибо". В память врезались ее слова, и чувство жалости, вспыхнувшее на миг, когда отец выскользнул за дверь, как побитая собака. Разочаровать мать казалось Кевину самым страшным наказанием.
Филип терпеливо ждал, а он все не мог заставить себя повернуться. Говорить было сложно, дольше молчать — невыносимо.
— Он не всегда был никчемным пьянчугой, знаешь… Мать никогда не вышла бы замуж за… за него такого, — Кевин должен был объяснить, не ради отца, ради нее. — Когда-то он считался подающим надежды капралом, храбрецом и мастером меча, ему прочили отличную карьеру. Он даже отличие за отвагу в бою получил… Его отряд — под предводительством твоего дяди, кстати, — спас семью матери от преследовавших их андаргийцев, когда им пришлось бежать из родного поместья. Так они и познакомились. Ксавери-Фешиа были богаты только славными предками, и это был не такой уж мезальянс, но родня все равно отвернулась от матери. А потом…
— Его ведь ранило, да?
— Ранило!.. — Горечь кривила губы. — Мать говорит, он мог бы продолжать служить и после ранения. Но он… сломался. Оказался трусом, слабаком.
По стене, в которую упирался взгляд, бежала длинная трещина. Нет чтоб дому обвалиться прямо сейчас, похоронив Кевина под кирпичами! Но даже это было слишком большим везением для такого, как он.
— Теперь ты знаешь, на что похож мой отец.
— В каждом доме — свои темные углы, — туманно заметил Филип ему в утешение.
Будто этот баловень судьбы может его понять! Снова полыхнула злость. Дом Филипа — дворец, его мать — известная красавица, чью память до сих чтут в народе, отец и дядя — прославленные полководцы, выдающиеся мужи.
— Твой отец — великий человек… — начал он, наконец обернувшись.
— Да, великий человек, и все ждут, что я стану его преемником, встану вровень, возложив на плечи его ношу… — В голосе друга звучали незнакомые нотки. Кевин даже отважился на миг заглянуть ему в глаза — и не увидел в них ни презрения, ни осуждения.
— Но я-то — вполне заурядный молодой повеса. У тебя больше шансов покрыть имя Грассов славой, чем у меня — справиться с такой задачей. Я люблю и чту отца, но быть посредственностью с великими предками — не самое веселое, поверь.
— Ты что! — Кевин так удивился, что шагнул к другу, забыв о страхах. — Какая ты, к черту, посредственность! У тебя куча талантов. И вообще, ты человек незаурядный, это каждому видно! — Хотел бы он встретиться с тем, кто с этим поспорит!.. — И в Академии все ждут от тебя больших свершений…
Филип усмехнулся. — Ну так не дождутся! Да, я хорош собой, у меня есть обаяние, и неплохо подвешен язык. Я стану украшением любого салона, и распорядитель балов из меня бы вышел отличный. Но правитель страны… Ты, я думаю, справился б лучше, ты такой ответственный. Дядя точно был бы рад такому племяннику, — Он вздохнул не без юмора, пожал плечами. — Ну вот, мы опять говорим обо мне. А ведь сегодня я хотел узнать побольше о тебе.
— Ну да, узнал, — Кевин отступил назад. — Узнал, что я — сын ничтожества и труса.
Филип оставался спокоен. — Так или иначе, твой отец не раз проливал кровь за страну, — возразил он, — а мы — только на дуэлях и в стычках. Не нам судить его, пока на своей шкуре не узнаем, что такое настоящая битва, и не одна. Кто знает… Ведь это тот еще ад.
— Думаешь, я тоже струшу? Там?.. — Кевин напряженно вглядывался в лицо друга, пытаясь прочесть его истинные мысли. Ответ сейчас казался важнее всего на свете.
Но Филип только засмеялся. — Ты?! Не смеши! Ты, по-моему, вообще ничего не боишься — кроме танцев и девушек. За тебя я спокоен. А вот я… Даже не знаю, что меня больше пугает — сам первый бой, или то, что могу струсить и подвести отца. Разочаровывать тех, кто тебя любит, совсем не весело. Впрочем, — он хлопнул Кевина по плечу, — я уже говорил, что рядом с тобой чувствую себя храбрее, — В глазах заплясали лукавые искры. — ….Хотя бы потому, что быстрее бегаю, и если на нас снова нападет монстр, непременно этим воспользуюсь!
