Хроники провинциальной инквизиции. Медная бабушка (СИ) - Волынская Илона (библиотека книг .TXT) 📗
Роману эта картина ужасно нравилась, вот он и повесил ее в зале международной конференции пушкинистов, что проводила Романова кафедра. Меценатствовал конференцию как раз тот самый человек, а организовывал шеф. То есть шеф давал ценные указания и любезно порхал вокруг богатого спонсора, а Роман носился бешенной колбасой, выполняя, утрясая и согласовывая все, в том числе и покупку спонсором приглянувшейся ему картины. Но нет худа без добра, личный, закрытый телефон того человека теперь был у Романа в контактах.
- Так ты не знаешь? - спросили сбоку.
Роман чуть не подскочил на месте. Он совершенно позабыл о сидящей рядом Танечке. Ему стало стыдно - у него охотничий азарт, а у нее любимый человек пропал, ей больно и страшно. Он крепко взял Танечку за влажную, холодную руку.
- Иди домой, Танюша, а я кое-что проверю. Я не знаю точно, но я постараюсь найти Павла, честное слово.
- Я с тобой, - быстро сказала Танечка.
Роман покачал головой:
- Нет. Если он пошел туда, куда я думаю, то там серьезный человек, к нему нельзя вот так всей толпой и в растрепанных чувствах.
Танечка испуганно вскрикнула, видно, тут же вообразив Павла в руках мафии.
- Ты не волнуйся, этот человек - он не агрессивный, - поторопился успокоить ее Роман, - Просто серьезный. К тому же Павла у него может и не быть. Иди, пожалуйста, Танечка. Ты Павлу ничем не поможешь, а я... попробую.
Она кивнула и неверными шагами пошла к подъезду. Роман с жалостью смотрел как невыносимо долгими, каким-то старушечьими движениями она нашаривает кнопки замка. Наконец дверь за ней клацнула, закрываясь, и Роман медленно вытащил из кармана старенькую мобилку с треснувшим стеклом. И нашел в списке контактов заветный номер.
Ему ответили сразу, словно ждали звонка.
- Здравствуйте, - Роман вдруг растерялся, не зная, что говорить, - Я... Меня зовут Роман. Вы меня, наверное, не помните. Мы встречались почти год назад, на конференции пушкинистов...
- Почему же, помню. - ответила трубка, - Вы все организовывали.
Роман вдруг испытал мгновенный прилив любви к человеку по ту сторону телефонного провода. Надо же, хоть кто-то заметил! Заметил, что всю работу волок он! Приободрившись, Роман продолжал:
- Извините ради бога, но... Мой друг Павел, художник... Вы еще купили у него картину... Скажите, он с вами ни о чем не договаривался? - и тут же подумал, что подобный вопрос, пожалуй, изрядная наглость. Особенно когда имеешь дело с бизнесменом. Вот сейчас пошлют его... дальше чем видно. И он торопливо добавил, - Ответьте, пожалуйста, это очень важно! - и видно, столько было в его голосе убедительности и мольбы, что после долгой паузы его собеседник пробурчал:
- Я его ждал. Сегодня. Но он не явился.
- И вы о нем ничего не знаете? - осторожно поинтересовался Роман.
В трубке длинно вздохнули.
- Павел мне звонил, - кажется, тот человек тоже испытывал некоторое смущение, - Вроде бы.
Роман молчал, ожидая продолжения. Наконец его собеседник выдавил.
- На мобилке его номер высветился. Только разговаривать он не стал. Я ответил и... молчание. Поймите меня правильно, я... не очень хотел ему перезванивать, ведь это он меня нашел, но... Потом не выдержал. Но мобилка Павла больше не отвечала.
- Ага, - растерянно буркнул Роман. Если то, что он услышал - правда, получается, Павел просто исчез где-то на невеликом пространстве площади и сквера. Но только правда ли это? Покупка пушкинского раритета не та сделка, о которой станут кричать на всех перекрестках.
- Молодой человек, - решительный голос в трубке прервал лихорадочные раздумья Романа, - Если то, с чем шел ко мне Павел, у вас, я готов встретиться.
Роман покачал головой, потом сообразил, что видеть его собеседник никак не может и хрипло выдавил:
- Нет, у меня этого нет.
- Жаль, - голос звучал разочарованно, - Но если этот... скажем так, предмет... вдруг окажется у вас - мой номер вы знаете.
- Да, конечно, - пробормотал Роман. Он понимал, что сейчас должен идти к площади и скверу, но вместо этого застыл, прижав ко лбу прохладный пластик телефона. Тошнотворное предчувствие шевелилась где-то на краешке сознания, но Роман гнал его прочь, одновременно ясно понимая, что не хочет искать Павла. Не хочет его... находить.
- Ну допустим, - с хорошо знакомой безапелляционностью заявили сзади, - Допустим, стихотворения у вас действительно нет. Но теперь-то вы знаете, где его искать?
Роман устало обернулся и уставился в возбужденно-жаждущую физиономию шефа. Ну надо же, как человеку славы и денег хочется! Не случайно ведь он здесь очутился. Небось в засаде сидел, не поленился. Видел, как Романа из университета будто вихрем вынесло. Жаль, он по дороге своими мыслями занят был, не оборачивался, а то наверняка бы шефа засек. Или тот по-шпионски двигался - короткими перебежками, прячась в тени домов? Да ладно, на такое пузо, как у шефа, никакой тени не хватит, все равно торчать будет. Коротко хмыкнув, Роман выбрался из-под козырька таксофона.
- Не рыскали бы вы тут, Иван Алексеевич. Несолидно.
Даже в неверном свете фонаря видно было как лицо шефа налилось дурной кровью. Он открыл рот, намереваясь стереть в порошок обнаглевшего аспиранта, но вдруг замер, а потом захлопнул рот с глухим звуком, с каким опускается крышка чемодана. И на его физиономии даже проступила неуверенная и чуть заискивающая улыбка. Конечно, наорать на подчиненного всегда можно, а тот возьмет, да и взбрыкнет, и не видать желанного открытия, как своих ушей. Нет уж, сперва шеф доберется до стихотворения, а уж потом, только потом - до Романа. Самому Романы шефовы расчеты были ясны, как божий день, но почему-то нисколько не волновали. Он смотрел туда, где, за площадью начинались деревья старого сквера, где даже во тьме золотился купол Преображенского собора. Ему предстояло идти туда, в темноту аллей, зловещих, словно пасть чудовища. Ему предстояло найти Павла. А потом сказать об этом Танечке. Перед этой перспективой все шефовы хитрые расклады были всего лишь ничего не значащей ерундой.
Роман на мгновение прикрыл глаза, собираясь, будто перед схваткой, и двинулся вперед - через трамвайные пути, через площадь, к скверу. Пухлые пальцы шефа ухватили его за локоть.
- Роман, не пытайтесь меня обмануть! - неотвязный шеф мерной трусцой следовал за Романом, - Вам не удастся присвоить себе всю честь открытия! Это стихотворение, оно не ваше! Вы всего лишь знаете, где его искать!
- Знает? О, как мило! Говорил я тебе, Янка, весьма многообещающий юноша!
- Авжеж, прыткий!
Роман не слышал ни шагов, ни движения, будто сама окрестная тьма выпустила Рико и его пепельноволосую спутницу прямо на плиты площади. Они просто вдруг очутились у Романа за плечом, оба в наглухо застегнутых темных куртках и с тяжелыми рюкзаками на плечах, и бесшумно зашагали рядом.
Роман встал как вкопанный. Он и сам не знал, чего в его душе было больше - обреченности или облегчения. Ну вот, все и закончилось. Мафия, спецслужбы или просто маньяки-пушкинисты, сейчас они сделают с ним то же, что и с предыдущими жертвами. Но с другой стороны - мгновение боли, и все! Павла ему не находить, Танечке в заплаканные глаза не смотреть. И шефа, шефа тоже больше никогда не видеть! Но пока еще шеф был рядом:
- Кто это такие, Роман? Ваши друзья?
- Знакомцы, - пепельноволосая Янка зло усмехнулась, а Роман неожиданно для себя усмехнулся ей в ответ, подумав, что в обтягивающих черных брючках она выглядит даже эффектнее, чем в облике элегантной дамы.
- Попросите их оставить нас, - раздраженно потребовал шеф, - Мы заняты, мы работаем.
- Изволите ли видеть, сударь, мы тоже работаем, - грассируя сильнее, чем обычно, процедил Рико. Видно было, что шеф не нравится ему также сильно, как он - шефу.
Во второй раз за последние десять минут шеф готов был взорваться, и сдержался. Не добился бы он ни профессорства, ни должности завкафедрой, если бы нутром не чуял, с кем можно давать волю темпераменту, а с кем не следует. От Рико же исходила такая спокойная, безусловная уверенность, что хамить ему поостерегся бы и более отважный человек.
