Оружейный барон (СИ) - Старицкий Дмитрий (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
— По доброму вам бы, ваше превосходительство, на каждый перегон между разъездами меть по одному бронепоезду нужно. Хотя бы шпального блиндирования. Но с четырехдюймовыми гаубицами. На складах таких есть с десяток — в свое время армия от них отказалась из‑за веса — шестерка стирхов их не тянула. Но железной дороге такое превышение массы не принципиально. В депо Будвица такие БеПо быстро сваяют. Опыт уже есть. И паровозов трофейных в достатке. Тогда у вас на каждый перегон будет по два мобильных броневых отряда равные двум полевым батареям на случай отражения первого штурма царцев нашего берега. Они выиграют вам время для подтягивания оперативного резерва к месту прорыва. Затем я бы разбомбил лед на реке с дирижаблей и оставил бы плацдарм без подвоза продовольствия и боеприпасов. К тому же в скором времени они останутся на нем и без дров. В Реции мест для пленных еще много. В этом случае, чем больше переправится царской пехоты на плацдарм, тем лучше для нас. Быстрее кончится у них продовольствие.
— Пока толковый бред несешь, лейтенант, — одобрил мой полет фантазии командарм.
— А как бы ты брал Щеттинпорт?
И тут я вспомнил нашего учителя по истории в школе, который нам втолковывал на уроке, превратившемся в диспут, почему Франции, которая имела сильнейшую армию в Европе, не стало в 1940 году за считанные дни. И почему в 1941–м Гитлер смог нанести сильнейший нокдаун Сталину.
Ларчик открывался просто. Вермахт изматывал противников, которые были сильнее него еще до нападения. Французские историки насчитали, что за весну сорокового всю армию приводили в боевую готовность к отражению немцев сорок раз. А нападения все не было. На сорок первый раз французы расслабились, посчитали предупреждения разведки очередной пустышкой и получили по полной.
Также было и с СССР. Ждали нападения с мая 1941 года. Оттого и призывали всех 'Не поддаваться на провокации', чтобы не вызвать 'казус белли'. А 22 июня, когда разбудили генерала армии Павлова и сообщили, что немцы напали, он просто послал адъютантов по матушке и, заявив 'Они у вас каждую неделю нападают', продолжил спать.
Психология… Главное застать врага со спущенными штанами и бить его пока он их не одел.
И вторая слагаемая победы, которую я предложил — аналог советских инженерно — саперных штурмовых бригад. Бронегрызов. Самого крутого спецназа Великой Отечественной войны.
— Это ты круто замахнул… бригады… — пожевал усами Аршфорт. — Где столько саперов набрать? И пулеметов? Тут простых штурмовиков всего несколько рот на армию.
— Вот эти‑то штурмовые роты с боевым опытом и есть у вас уже готовое ядро будущего саперно — штурмового батальона, ваше превосходительство. Слейте ее с саперной ротой. Перемешайте. Обеспечьте ручными гранатами от пуза. Взрывчаткой. Добавьте ручных пулеметов минимум по одному на отделение. Хоть у кавалерии их отнимите, все равно ей в уличных боях не участвовать. Вот вам и готов особый батальон специального назначения. Отдельный батальон сформировать в ваших собственных силах не спрашивая ни у кого разрешения. Должность ваша позволяет. Если вспомните, как создавались штурмовые роты летом, которых до того ни у кого не было, то обучили простых бойцов бою в окопах всего за месяц на полигоне у Многана. Прорывать требуется не всю линию обороны, а только ключевые точки, но которые сразу дают выход в тыл обороняющимся. Обязательно сразу в нескольких местах. А там растеклись штурмовики по городу малыми группами, занимая ключевые точки. Пехота линейная вслед за саперами — штурмовиками завершит окружение укреплений. Я, ваше превосходительство, из своего личного боевого опыта вынес одну основополагающую мысль 'удивил — победил'.
— Город так с землей сравняем, а там наши жители. Родной крови, — заявил Молас.
— Есть и на этот счет мысль, экселенц, — ответил я. — Перед каждым таким ложным штурмом забрасывать город листовками с дирижабля, разъясняя жителями, что даем им свободный коридор для выхода из города из гуманных соображений. Потому как островитяне и царцы выбрали их живым щитом в своей обороне. И каждый раз в печати обвинять вражеское командование, что оно специально не выпускает мирных обывателей из города только по собственной нечеловеческой жестокости. И так несколько раз. Придется правда взять на себя кормежку и временное обустройство беженцев, пока город не будет наш. Но кто сказал, что будет легко? Но пропагандой также надо озаботиться заранее. Пусть враг оправдывается перед мировым общественным мнением от чудовищных обвинений в преступлениях против человечности. Давно подмечено, что оправдываются виноватые.
Аршфорт сидел, уперев руки в колени и, поджав губы, смотрел на меня в упор. Потом сказал.
— Если бы я сам не знал, как ты воюешь, то действительно принял бы все, что ты тут наговорил за бред, настолько это все расходится с нашими боевыми уставами.
— Уставы устарели, ваше превосходительство, сразу по выходу из типографии. Их писали для прошедшей войны по ее опыту. Разве вы сами этой осенью всегда воевали по уставу?
— Уел, — помотал головой командарм. — Уел. Саем, доставай, что там есть у тебя выпить. А то голова идет кругом.
Пока Молас лазил к себе в сейф за бутылкой сливянки, я успел добавить.
— И не скрывайте приготовлений к штурму от врага, ваше превосходительство. Все равно он знает, что вы к нему готовитесь. Наоборот подготовка должна быть демонстративной. Как и артподготовка, после которой ничего не происходит.
— Так они же в своих газетах раструбят, что отбили настоящий штурм, распушил усы Аршфорт. — Победу будут праздновать.
— И пусть потешаться немного, даже пусть ордена получат от своего короля… Главное, что в итоге, — помолчал я немного и добавил. — И каждый день бомбить с воздуха порт, чтобы пароходу пристать некуда было, чтобы подкрепления они на шлюпках высаживали под бомбами, чтобы снаряды на плотах выгружали. Когда победим, то после войны все отстроим лучше, чем было.
Тут Молас разлил по трети стакана. Подвинул два к нам и взял свой. Сказал как тост.
— Дорогая получается война нынче.
— И с каждым годом будет обходиться все дороже, — поддержал его я.
— Похоже… — взял свой стакан командарм. — В моей молодости все было намного проще. За что пьем?
— За победу, — поднял я свой стакан. — За нашу победу.
4
Выйдя из штаба, я понял, что очень хочу есть. Я сегодня не завтракал и вместо обеда принял два раза по трети стакана сливянки. В хорошей компании, но… обеда это не заменит. В штабной столовой обеденное время закончилось, как и в столовых больших казарм. Оставалось только свистнуть ближайшего извозчика и поехать в ресторан.
По дороге я все размышлял над своим поведением. Мне что, больше всех надо? Все равно они все сделают по своему, а не потому как я насоветую, но вот зуд в лапочках проклятый покою не дает. Я ведь точно человек не от мира сего, — усмехнулся с горчинкой.
Как там сейчас мои на хуторе под Воротынском? Небось, оплакала вся родня бедного Савву, да и по суду признали погибшим. Или еще срок не вышел? Вроде, как помнится мне, такого три года ждут. Как исполнения обещания.
Интерьер ресторана за то время пока я в него не заходил, не претерпел никаких изменений. Все та же вульгарная роскошь, хорошая кухня и вышколенные официанты, как будто бы войны и не было. Халдеи поголовно мужчины, несмотря на постоянный призыв в армию. В других местах что попроще, давно уже перешли на женский персонал подавальщиц.
Зал, несмотря на дневное время, был полон. И я уже подумал, что обедать мне придется в местах попроще. К примеру, на вокзале, как ко мне подбежал метрдотель с извечным и неистребимым для такой категории людей 'чего изволите?'
Мой иконостас на груди и заискивающие поклоны метрдотеля привлекли ко мне повышенное внимание жрущей публики. На мне форма воздушного флота, а утренние газеты вышли с сообщением о сбитом царском дирижабле. О катастрофе 'Черного дракона' пока умалчивалось.
