Правила чужой игры - Фомичев Алексей Сергеевич (читать книги бесплатно TXT) 📗
– Понял, накрываю.
И почти сразу в небо взлетают несколько ракет «Града».
– «Игла», на пристани боевики готовят катер. Сейчас подсвечу… Готово.
На позициях приданной артгруппы готовят удар двумя ракетами «Хризантемы», наводимыми по лазерному лучу. Кто-то из артнаводчиков засек попытку ухода по озеру.
– «Норд-20», на тебя выходят человек семь. Встречай!
– Понял, жду.
Уцелев среди огня и жгучей стали, из поселка в сторону ГЭС рванули с десяток боевиков. На пути вероятного отхода уже сидела целая рота с развернутыми АГСами и подготовленными пулеметными позициями. Но пострелять не удалось. Боевики налетели на минное поле, высеянное первым залпом батареи «Ураган». Участок семьсот на двести метров – ковер из мин, куда и угодили беглецы. Пулеметчик одного из взводов только добил раненого, лежащего в центре поля с оторванной ступней и истерзанной осколками грудью.
…Из-за колес машины кто-то вдарил из автомата. Пули взбили землю под ногами рядом бегущего бойца. Тот отлетел в сторону, дал очередь. Я добавил, упал за кочку, не целясь, выпустил гранату из подствольника, беря чуть выше. Не убьет, так напугает, заставит опустить голову.
– Янкес!.. – орет кто-то над ухом.
Точно янки. Стандартный американский камуфляж, в руках М-16А2 с подствольником. Ни один боевик Зоны не возьмет штатовское «супероружие» в руки. Хоть и хорошо бьет, но слишком нежное, капризное…
Американец решил продать жизнь подороже, но толком не знал как. Вряд ли был плохо обучен, просто мало практического опыта, да и обстановка – ад кромешный. Соображалка отказывает и не у таких, а он привык работать в тишине и покое…
Дает еще две очереди с прежней позиции, не сообразив, что давно засечен и его вот-вот накроют. Тормозит…
Сосед – это Арнольд Березин – лупит длинной, прижимая американца к земле. Я вскакиваю, бегом ухожу влево, ловлю взглядом камуфлированные штанины и бью по ним.
– А-а!..
Янкес дергает простреленными ногами, на миг приподнимает голову и ловит пулю от Хостича. Тот набегал справа и с ходу выпустил очередь.
И вновь фургон машины, кто-то накидывает петлю веревки на ручку и дергает дверцу на себя. Внутрь летят две светошумовые гранаты. Их взрывы совпадают с новым залпом артиллерии. Небольшой сарайчик на краю поселка тонет в клубах пламени и дыма.
На этот раз фургон не пустой. Две скрюченные фигуры на полу. У табуретки брошенная винтовка, рядом импортный пистолет.
– Маза факер!.. – Мат на аглицком наречии.
– Лежать, суки!.. – Взлетевший внутрь вперед меня Арнольд с размаху бьет ближнего по копчику.
Тот вздрагивает, головой проверяет на прочность тумбу и хватает руками макушку. Второй янкес пробует встать на колени и шарит рукой по полу. Мой каблук впечатывается в грудь, и зарубежный спец падает навзничь.
– Наручники! Обыскать! – ору я.
В фургон залетают четверо бойцов. Наручников, понятное дело, ни у кого нет, но разве это проблема? В ход идут веревки. Американцев без всякого почтения валят на живот, вяжут руки, натягивают куртки на головы и грубо обыскивают.
Я прыгаю из фургона и слышу в наушнике дикий крик:
– «Куб»! «Куб»! Станция наша!
Орет Радован, и орет специально. Иначе можно не услышать, не обратить внимания.
– Понял тебя! Всем! Прочесать станцию, пленных – к крайней машине. Вывести из сарая «котон». «Норд-3»! Вперед!
По расписанию кирпичный сарай должен был брать Ральф, но в такой сутолоке все могло перепутаться. Поэтому я и говорю – «всем». Так же и по пленным. Кто рядом, тот и потащит. А «Норд-3» – это батальон, стоявший за нами и прикрывавший огнем штурм. Они сейчас занимают оборону у станции.
– «Скат», «Игла», я «Куб». Станция наша.
Суворов и полковник-артиллерист – командир сводной артгруппы, – услышав доклад, отвечают.
– «Куб», плантация, фабрика захвачены. Корчев наш. Пристань уничтожена. Боевики заперты в городке.
– Ясно… – Я смотрю на часы. С начала операции прошло десять минут. А думал – больше. – «Ромб-3», что у вас?
Олаф ответил не сразу. А когда заговорил, голос был глух, словно он сидел в бункере.
– «Куб». ГЭС пока не захвачена. С десяток боевиков в помещении охраны и за мостом.
– Сколько надо времени, чтобы закончить?
– Минут двадцать.
– Добро. Потери?
– Один ранен. Легко.
– Понял. Работай…
Бинокль выхватил языки пламени над развалинами в поселке, трупы на земле, искореженные машины и воронки от снарядов. Славно поработала артиллерия…
И все же боевики уцелели. Сказались годы муштры и тренировок. Под внезапным и убойным огнем, среди хаоса и смерти, бандиты сумели прийти в себя, оценить обстановку и принять единственно верное решение – идти на прорыв. Там, где это возможно. На юг, к лесу, и на север, через плантации, тоже к лесу. Из четырехсот человек огневой налет пережили около сотни. Большая часть рванула прочь из поселка. Кто-то налетел на минные поля, кто-то попал под гранатометно-пулеметный обстрел оцепления, кто-то погиб под артогнем.
Поняв, что оказались в ловушке, боевики пошли на пули. И началась бойня. Каждого боевика накрывало пять—десять стволов, а иногда огня добавляли «Гвоздики» и «Грады».
Я внимательно следил за бессильной атакой, видел, как падают последние бандиты, пару раз сам ловил в прицел бегущие фигуры, но только однажды нажал на спусковой крючок. Второго свалили раньше.
Когда поток беглецов иссяк, я выждал пару минут и дал общую команду:
– Прекратить огонь! Наблюдать.
– …Минут пять мы выждали, а потом вошли. Зрелище, конечно, еще то!.. Ни одного целого здания, ни единой машины. Трупы только что штабелями не лежат. И сколько еще похоронено под обломками…
– Накрыли, значит?
Дорич жадно смотрел на экран телевизора, от возбуждения потирая руки. Там мелькали кадры съемки разоренного и разрушенного городка бандитов. Однообразный пейзаж: огонь на земле и на обломках строений, дым и гарь, трупы, искореженные конструкции, в которых с некоторым трудом можно опознать машины.
– Кто-нибудь уцелел?
– Конечно. Один дот мы так и не накрыли, точнее, до конца не разбили. Как досмотровые группы дошли до центра городка, по ним вдарил пулемет. Ну, мы его быстро раздолбали. Два РПО отработали, а потом «ноны» прямой наводкой.
– Этот? – кивнул комиссар на экран, где как раз и был запечатлен разрушенный дот.
– Да. Крыша обвалилась, внутрь не попасть. Пару гранат туда бросили… И дальше пошли.
Дорич кивнул, не глядя, взял со столика бутылку воды и в три глотка опустошил ее. Я последовал его примеру и прикончил банку ледяной колы.
Разговор проходил через день после операции у нас на базе. Все уже было позади. Бой, прочесывание Корчева и окрестностей, сбор, сортировка и подсчет трофеев, организация обороны завоеванных территорий.
Обе роты, моя и Олафа, вернулись на базы, причем рота Норсена в спешном порядке готовила переезд сюда, в Мегар. Чтобы войти с состав только что созданного, но еще до конца не сформированного батальона.
Теперь там, во взятом городе, развернуто строительство, в спешном порядке идет переброска войск и техники. Где-то наверху было принято резонное решение не уходить с отвоеванных земель, а устроить плацдарм для вторжения.
– Пленных взяли?
– Пятеро. Трех Олаф на ГЭС прихватил, одного в городе парни из ДШБ взяли, и одного Влад собственноручно спеленал. Это не считая трех американцев на станции.
– А Эрик?
– Эрик, – хмыкнул я. – Такого взять невозможно.
…Брокшин был профессионалом. В том, что мы смогли незаметно подойти и взять Корчев, его вины по большому счету нет. Слишком неравными были силы.
Эрик под огнем, среди царящего ада, сумел собрать уцелевших боевиков и кинуть их на прорыв по двум направлениям. А сам с небольшой группой попробовал уйти через город. Обе его команды полегли на минных полях и под огнем оцепления. А личная группа выкошена нашей ротой, на которую он и налетел при прорыве.
