Я, Великий И Ужасный (СИ) - Кацман Изяслав (читать книги без сокращений .txt) 📗
В таких условиях рассмотреть что-либо, кроме пляшущих по камню стен и веткам с листвой отблесков от дворовых очагов, не представлялось возможным. Да и на них не поглядишь больше минуты-другой - иначе потом будешь долго привыкать к тьме перед носом. Так что экскурсия вышла не вполне удачной.
Добравшись до нашего местообитания, я попрощался с Хишттой, который напоследок пообещал "поговорить со старейшинами и Вестником". Имени местного патриарха тенхорабит не называл, видимо опасаясь, что его сможет расслышать "полный писец".
Тузтец встретил меня на веранде.
-Как? - коротко спросил бывший "дикий гусь".
-Могло быть и хуже - отвечаю столь же коротко - Без меня ничего не случилось?
-Гокурегуй уже уснул. Прямо здесь за столом - отчитывается Тагор - Как обычно говорил всякую ерунду. Твои "макака" веселились. Я им не мешал. Что-то ты не очень весел, друг Ралинга - добавил он в конце.
-Ладно. Надеюсь, оставшееся до приёма время он будет под надёжным присмотром. А веселья мало. Наши друзья имеют хороший аппетит. Представляешь, хотели себе забирать почти всю выручку от торговли. Но в итоге сошлись на половине.
-Да, эти не подавятся - соглашается экс-наёмник и тут же добавляет - Я отлучусь ненадолго?
-К своим собратьям по прежнему ремеслу? - интересуюсь.
-Да - говорит тузтец - Надо сообщить, что ты готов взять их на службу. Особенно Цангорою. Чтобы его никто не успел переманить. Нужно было бы днём ещё сделать это, да нашего благородного посланника нельзя было оставить одного.
-Хорошо. Иди.
-Заодно Хиштте нескучно будет к себе возвращаться. Да? - Тагор хлопнул молодого тенхорабита по плечу. Тот недовольно скривился: в отличие от Шонека к остальным Идущим Путём Истины и Света мой ручной "дикий гусь" относился с некоторой снисходительной иронией, которую не стеснялся высказывать при случае.
-Хорошо было бы мне самому посмотреть на твоих приятелей - немного подумав, предлагаю бывшему наёмнику - Только этот амк, дорвавшийся до бесплатного пойла, мешает.
-Да ладно - успокаивает меня тузтец - Не имея опыта общения с этой братией, трудно судить, какие из них мастера своего дела. Мне-то можешь доверять, друг. Тебе всё равно пришлось бы говорить с ними через третьи уста и уши. Вохейский иные из них знают ещё хуже тебя. Да и не надо наших хозяев лишний раз удивлять или пугать: если мои отлучки из нашего здешнего жилища соглядатаи ещё могут отнести на тот счёт, что я по кабакам шляюсь, то насчёт тебя, не знаю какие мысли их посетят.
-Тогда полностью доверяю тебе. Только сразу предупреди, что первые деньги они получат на Пеу - сообщаю Тагору - Сейчас, если им не на что жить, можешь выдать небольшой задаток. Сколько, сам решишь, главное, чтобы хватило на еду и оплату постоялого двора.
-Их можно поместить до отплытия на Пеу у наших братьев - вмешался Хиштта.
-Хорошо, если так - соглашаюсь - А переправим их на остров на тех шухонах, что в Шутир-Шуфе сейчас строят. Нечего людям Повелителя про них знать.
-Будет сделано - чуть ли не хором произносят тузтец и тенхорабит.
-Можете идти - разрешаю.
Проводив этих двоих, я пошёл отдыхать: дел на сегодня больше никаких не было, из "макак" никто не лез с просьбами, "зиц-председатель" дрых без задних ног. Пора и мне расслабиться.
Следующие два дня прошли в бешеном темпе: с самого утра заявился специалист по придворному этикету, который для начала прочитал лекцию по правилам поведения в резиденции Повелителя Четырёх Берегов и особенно пред ним самим. Причём речь господина старшего писца Хитвы-Хитвы изобиловала заковыристыми оборотами из местного аналога "торжественного языка". Слава предкам-покровителям, Тагор был уже "дома", и проблем с переводом не возникло. Когда тузтец вернулся, я не знал, равно, как не успел экс-наёмник отчитаться и насчёт ночных переговоров со своими бывшими коллегами. Потому как в оборот всю нашу компанию взяли крепко: после устного вводного инструктажа, занявшего добрую половину "стражи", начались "практические занятия" - вохеец принялся гонять папуасов, и меня с тузтцем за компанию, по чуэту, отыгрывая то вход во дворец, то подход к трону.
Довольным он при этом не выглядел, постоянно бурчал что-то себе под нос, изредка визгливо выговаривал нашему главному переводчику очередную порцию претензий. Бывший "дикий гусь" тут же принимался передавать ценные указания остальным. "Макаки" офигевали от дурацких, с точки зрения любого не то что регоя, но даже и ганеоя, требований. Я же относился к дрессировке с философским спокойствием: и в моей прежней жизни хватало условностей, лишённых смысла, да и иные из правил папуасского этикета были таким же идиотизмом для жителей Шщукабы, каким для моих орлов нормы поведения пред очами Тишпшок-Шшивоя.
После обычной послеполуденной "сиесты" Хитва-Хитва продолжил издеваться над бедными нами. Особенно страдал Гокурегуй, лишённый возможности прикладываться к кувшину с вином. Наконец, когда внутренний двор стал погружаться в предвечерние сумерки, помощник дворцового церемониймейстера счёл свою работу на сегодня оконченной и отбыл восвояси, пообещав завтра продолжить. Вымотавшийся за день народ расползся по комнатам. Такое ощущение, что никто, кроме меня, не обратил внимания на угрозу старшего писца. Да и я, если честно, особо не думал о следующем раунде дрессировки - до того вымотался.
А с утра мы стали свидетелями эпической битвы представителей разных структур при вохейском царском дворе. Хитва-Хитва заявился буквально на минуту раньше, чем появился ещё один персонаж: этот оказался "полным писцом", представляющим внешнеполитическое ведомство. Пришёл господин Тырка-Шурым не с пустыми руками, а с заготовкой речи нашего чрезвычайного и полномочного (хотя, если тот продолжит спиваться и дальше такими же темпами, то скоро будет "упал намоченным") посла и ответного спича Повелителя Четырёх Берегов, а также черновиком договора между Вохе и Пеу.
Каждая из сторон полагала именно свою сферу ответственности наиболее нужной, да и собственную персону тоже оба считали более важной, нежели конкурента. Причём более высокий ранг представителя местного аналога МИДа уравновешивался статусом церемониальной части дворцового хозяйства, по какому-то бронзововековому изгибу мышления считавшейся выше, чем отвечающая за внешнюю политику.
В итоге этим двум пришлось пойти на компромисс: Хитва-Хитва получил временную власть над душами и телами всех участников посольства, кроме вашего покорного слуги с Тагором. Нами же занялся Тырка-Шурым. Учитывая, что никакого желания ни у меня, ни у экс-наёмника изображать болванчиков в постановке китайских церемоний в вохейском исполнении не было, к изучению дипломатических документов мы подошли со всей тщательностью - причём безо всякого сговора между мной и тузтцем.
Под визгливые окрики старшего помощника младшего церемониймейстера, долетающие со стороны чуэта, а мой ручной "дикий гусь" внимательно вчитывался в столбцы иероглифов "высокого письма", переводя содержимое мне, иногда со своими комментариями. Я переваривал услышанное, экс-наёмник озвучивал то и дело замечания, тут же фиксируя их на отдельном листе. Чиновник делал свои пометки в некоем подобии блокнота: стопка бумаги в деревянной обложке. У меня почти такой же в Хау-По был....
Провозились мы с бумагами до полуденного отдыха. Если тексты речей особых возражений не выхвали, то сам договор был просто испещрен пометками. Наконец Тырка-Шурым собрал свою "канцелярию", встал, попрощавшись со словами: "Благодарю благородных Ралингу и Тагора за замечания и пожелания. Я донесу их до господина Чихал-Тушхи, мужа совета и брани". Затем он отвесил стандартный полупочтительный-полураболепный поклон и отбыл восвояси.
