Душехранитель - Гомонов Сергей "Бродяга Нат" (читать хорошую книгу .txt) 📗
Но Гроссман так и не пояснил свою неприязнь к данному знаку. Видимо, у Ника были свои причины и на то, чтобы ненавидеть его, и на то, чтобы держать причины своей ненависти в тайне. Маргарита не настаивала.
Работа для Николая нашлась очень быстро. А вот как быть с подругой, Рита не знала. Принимая во внимание ее вполне заметно округлившийся животик и немоту, работник из нее был бы еще тот. Явно, что нарасхват на бирже труда она не пойдет. Но Рената сообщила в записке, что чувствует себя чудесно, а посему готова делать что угодно. И Голубева взяла ее под свое крыло. Другими словами, посадила оператором в соседнем кабинете: для того, чтоб набирать тексты документов, красноречие Цицерона не требуется. Марго с содроганием ожидала повторного звонка, но незнакомец не звонил. И вскоре женщина стала успокаиваться. Авось само собой да уляжется. Не раз так было — трясешься-трясешься, а про тебя давно уже все забыли…
…Влад заглянул в указанный Ритой кабинет. Две знакомые девушки сделали ему приветственный знак ручкой.
— Мне фактуру набрать. К кому? — спросил он.
Одна из них молча указала в дальний угол, где из-за монитора компьютера было видно что-то золотистое. Неужели волосы, а если волосы, то неужели настоящие, не крашенные?
Влад подошел и заглянул через столик почти с любопытством.
На него вскинула глаза женщина потрясающей красоты. Очень ухоженная, изящная, точеная.
— Вы наберете? — спросил он лишь бы что-нибудь спросить, не в силах оторваться от созерцания светло-светло-карих с зеленой искоркой глаз.
Она молча кивнула и протянула маленькую, без всяких украшений, руку за документами. Только тут Ромальцев заметил, что она беременна, но очарование момента нисколько не рассеялось. Она случайно коснулась пальцами его руки, и Влад почувствовал себя так, словно его тряхнуло током — правда, не больно и не неприятно. Однако ощущение, что он «нырнул» куда-то, как на «американских горках», было. Да и она слегка вздрогнула, словно нечаянно укололась.
Женщина все так же молча и быстро нащелкала все полагающиеся реквизиты, заполнила бланк и послала документ на распечатку. Две ее коллеги все это время переглядывались между собой, а в итоге и подавно отправились на перекур. Влад вспомнил об этом гораздо позже. В тот момент он стоял в каком-то оцепенении и опомнился лишь тогда, когда наборщица собралась подняться, чтобы забрать распечатки.
— Сидите, я сам! — Ромальцев сделал успокаивающий жест рукой и, стряхнув непонятное наваждение, шагнул к принтеру. — Большое вам спасибо. Спасибо…
Она улыбнулась. Странной была ее улыбка. Двойственной: и приветливой, и печальной. Влад ни разу не видел прежде улыбавшихся таким образом людей. И еще было сразу понятно, что в этом коллективе она лишняя. Белая ворона. Видимо, новенькая, и видимо, не пришлась ко двору.
Отдавая счет-фактуры на подпись директрисе, Ромальцев спросил:
— А эта наборщица давно у тебя работает?
Марго кривовато усмехнулась. И этот — туда же. Ей всегда было непонятно, отчего мужики тают в присутствии Ренки, готовы служить, как дрессированные собачки, прыгая на задних лапках. Даже самые-самые… В юности они с подругами подшучивали над нею, мол, мажешься ты, Ренка, ведьмовскими притираниями, ворожишь, вот они за тобой и бегают стаями. Лицом и фигурой Маргарита удалась не хуже Сокольниковой, да вот что-то не было вокруг нее такого ажиотажа среди противоположного пола. Ревнивые завистницы шептались, что это из-за богатства Ренкиного папаши или что это из-за ее безотказности. Но Марго, которую, чего греха таить, тоже грызла тайная зависть, прекрасно знала, что восемнадцатилетняя Рената вышла за Николая, будучи девственницей, как ни редко это случается по нынешним временам. Да и дальнейшее показало: тут замешано что-то еще, и богатства ее папочки не при чем. Может, и правда — ведьмовской приворот?
Рита решила, что не стоит говорить, кто это такая, ведь Ромальцев близко знает Надьку, Ренину кузину. А Марго была уверена: таинственный покровитель четы Гроссманов не обрадуется, если об их пребывании в Ростове-на-Дону узнает кто-то еще, тем более, в Новосибирске. И она отделалась обтекаемым полушутливым ответом, дескать, работает наборщица недавно, скоро убежит в декрет, так что если есть кто на примете, можно будет взять его (ее) «на подхват» месяца через два.
Уезжая из офиса Маргариты, Влад был в странном состоянии. Марго подумала, что Ромальцев заинтересовался той женщиной. Это было бы неудивительно: ему нравились блондинки, и хоть та красавица скорее рыженькая, она вполне подходила под его вкус. Он любил изящных, хорошо сложенных — и пожалуйста. Но не было сексуального подтекста в интересе Влада. Он сам изумился. Не было! Здесь что-то другое. Волнующее. Одновременно и хорошее, и… да, почему-то и тревожное. Словно стоял-стоял себе молодой человек, полагая, что стоит на твердой, надежной земле, и вдруг кто-то возьми да и выдерни у него из-под ног доску. Ба! А получается, что стоял-то он на рее! И, словно казненный корсарами, летит сейчас в морскую пучину, радуясь новому свиданию со смертью и боясь будущего.
Только у себя в офисе Влад подумал, что забыл спросить: почему молчала златовласая нимфа?
И ночью не спалось ему, как не спалось уже много-много ночей. И вот снова, тайком от матери, он вышел из дома, выгнал из гаража машину, чтобы поехать к набережной Дона…
…Влад задумчиво смотрел вдаль. С того места, где он стоял, при свете луны открывался красивый, немного таинственный вид на мост, что перекинулся через реку. Что создавало эту сказочность? Сочетание воды и луны? Величавое спокойствие древней реки? Но Ромальцеву было хорошо только здесь, в этой тишине.
По законам перспективы мост постепенно сужался, уходя к противоположному берегу. И Ромальцеву вдруг придумалось, что «быки» моста — это не что иное, как верхние зубы поджидавшего свою жертву чудовищного крокодила. Тот лежал в маслянисто-черной ночной реке и караулил зазевавшиеся суда, небрежно «фильтруя» через приоткрытую пасть медлительные воды — и все ради одного маленького теплоходика, который старательно сигналил и освещал фарватеры берегов.
Влад поднялся по ступенькам и оказался наверху. Оттуда, с высоты «крокодильей морды», он задумчиво уставился в черную пропасть под собой...
Не спалось и Ренате, но, как сказала Марго, это было совершенно естественно. Ренате не хватало воздуха, да и ребенок ей достался очень уж активный: он постоянно толкался, ворочался, пинался, не давая своей маме никакого покоя.
— Что-то будет, когда он еще и родится! — шутила Ритка, со смехом поглядывая на подругу, тихо вскрикивавшую от неожиданных ударов под ребра.
В эту ночь он крутился особенно изощренно. Рената устала бороться с ним: как ни ляжешь, маленький деспот найдет тысячу способов доставить неудобства. Николай же спал, как убитый. На работе он выматывался полностью.
А тут еще и пятилетний Лёвка, сын Марго, закатил мамаше концерт под названием: «Не буду спать, читай мне сказку!» Иными словами, Ренате ничего не оставалось, как, набросив халат, пойти в комнату к подруге.
Лёва очень полюбил молчаливую тетю Рену. Он не понимал, что делает сын тети Рены у нее внутри, но обожал «слушать» его, прижавшись хитроватой мордашкой к ее упругому, теплому, всегда пахшему какими-то нежными цветами животу. Возможно, Лёвкина беззаботная болтовня заменяла малышу недостаток общения с безмолвной матерью. Не раз бывало, что эти ребятишки усмиряли друг друга и засыпали. Так было и теперь.
— Читай! — приказал Рите старший буян, а младший замер, словно тоже приготовившись слушать.
— Ну что тебе читать? — простонала полусонная Марго, мечтая об одном: выключить свет и удариться головой о подушку так, чтобы «потерять сознание» до самого утра.
— «Русские народные»! — распорядился Лёвка, уткнулся щекой под бок сидящей в кресле Ренате, охватил ее ручонками и приготовился слушать.
