Маятник Судьбы - Чекалов Денис Александрович (список книг TXT) 📗
Он выдержал паузу, достаточно, на его взгляд, долгую.
– Мы думали о том, кого назначить новым верховным палачом, – сказал он, старательно прожевывая слова.
Это означало, что он принимал решение единолично и уже принял его.
– Изготовить второй топор не так уж сложно. У вас это хорошо получается, Майкл, и…
Франсуаз засмеялась, холодно и насмешливо. Потом она обхватила мою руку и притянула меня к себе.
– Вот уж нет, сэр Томас, – сказала она. – Майкл – моя собственность. Ищите себе кого-нибудь другого. Соверина, например.
Сэр Томас с сожалением посмотрел на нас.
– Демоны бывают такими несносными, – сказал он.
ЧАСТЬ I
1
– Добро пожаловать в Град на семи холмах, странники! Не хотите ли купить индульгенцию?
Я с удивлением взглянул на торговца, чей прилавок примостился возле самых городских ворот. Неужели, видя мое честное лицо, мужественную осанку и благородный взгляд, он мог решить, что я способен на какие-либо грехи?
Людская толпа втекала в ворота нескончаемым потоком.
Крестьяне в простых холщовых одеждах, что собрали, пожалуй, пыль со всех дорог мира. Провинциальные аристократы в старомодных одеяниях, тщетно пытающиеся скрыть удивление перед огромным городом. Торговцы, увешанные фальшивыми золотыми украшениями и окруженные суровыми телохранителями.
Все они спешили в Град на семи холмах, словно верили – вступить в эти ворота – значит, в какой-то мере обеспечить себе пропуск в рай.
– А вот изображения верховного храма, выточенные на слоновой кости! Четки – точная копия тех, с которыми молятся жрецы нашего святого города. А не желаете ли лампадку?
Любой слон крайне бы удивился тому, что предприимчивый торговец выдавал за слоновую кость.
– А вот райская птица, вывезенная из эдемского сада! Само воплощение чистоты и добра. Всего за сто золотых вы сможете приобрести эту святую птицу!
Упитанное существо, более напоминавшее индюка, переминалось в клетке с ноги на ногу. Да что там упитанное – оно было настолько жирное, что куцые крылья вряд ли подняли бы его на воздух; мне подумалось, что даже ходить эта курица могла, только изо всех сил махая крыльями.
Лишь теперь я сообразил, что, остановившись возле прилавка, заставил торговца увидеть во мне возможного покупателя. Впрочем, я вряд ли смог бы отыскать вблизи ворот Града на семи холмах местечко, свободное от того или иного зазывалы.
Где еще путник сможет купить священный амулет? Книгу религиозных текстов? Карту города? Где, наконец, сможет съесть шашлык и выпить кружку эля?
Священный город начинался с торгашей.
– А вы, милостивая госпожа? – На сей раз торговец обращался явно не ко мне. – Не хотите ли купить индульгенцию?
Девушка, подошедшая к прилавку с другой стороны, бросила на лавочника короткий взгляд. Голос его как-то сразу иссяк, подобно вину в опустошенной бочке.
– Прости, приятель, – ответил я. – Но для нее их у тебя не хватит.
Серые глаза красавицы следили за тем, как один за другим, десяток за десятком, сотня за сотней влекутся люди по широкой столбовой дороге, чтобы войти в городские ворота.
Взгляд девушки выражал недоумение.
Она не могла взять в толк, какой смысл в том, чтобы преодолевать тысячи миль, тратить, возможно, свои последние деньги, надолго оставлять семью и близких, подвергать себя опасности стать добычей грабителей и гоблинов – и все это только затем, чтобы преклонить колени перед каким-то камнем, именуемым алтарем.
– Зачем все они едут сюда, Майкл? – спросила она.
– За святостью, – ответил я. – Нет ничего проще обрести ее, дотронувшись до алтаря. А вести праведную жизнь никому не хочется.
Я поднял глаза туда, где в небесную лазурь тянулись шпили главного храма. Самый высокий из них был увенчан изображением пентаграммы, вписанной в круг.
Девушка повернулась, собираясь направиться дальше, в глубь города. Я удержал ее:
– Взгляни, Френки. Каждое утро, когда новорожденное солнце только встает из-за горизонта, его лучи проходят сквозь эту пентаграмму на шпиле. Внутри него вставлена линза из священного кварца, и лучи, собираясь в ней, освещают весь город.
Я улыбнулся, проникаясь настроением нарисованной мною картины.
– По мере того как светило следует своим путем по небосклону, сноп солнечного света преломляется в орнаменте пентаграммы, и в каждый час дня город освещен по-своему. Пентаграмма и призма в ней установлены так, что ни на секунду не теряют лучей золотого светила; Разве это не прекрасно, Френки?
– Да? – искренне удивилась девушка. – Майкл, все небо обложено тучами. На их фоне и пентаграммы-то не разглядеть как следует.
Я направился вперед, стараясь не показывать, как глубоко оскорблен ее невежеством.
– Странно, что шпили главного храма вообще стоят, а не начали качаться и падать, – пробурчал я. Девушка ответила:
– Я – демон, Майкл, но это не значит, что городишко от этого разрушится.
– Плохие знамения, благородный господин! – воскликнул торговец, которого, само собой разумеется, никто об этом не спрашивал.
При этом он делал ударение на первый слог, как предписывают строгие правила грамматики и как уже давно не делают нормальные люди.
– Три дня солнце не показывается из-за облаков! Люди говорят, что жрецы главного храма прогневили небесных богов.
Франсуаз вновь придержала коня, желая дослушать торговца.
– Ладно тебе, Френки! – воскликнул я. – Эка невидаль – дождик с неба моросит. Если ты не знаешь, это обычно называют осенью. А сейчас он станет совать тебе амулетик, чтобы защитить от проклятий.
Громкий рев верблюда, шедшего под одним из путников, заглушил мои слова; девушка услышала их, но простодушный торговец пропустил мимо ушей.
– Темные знамения! – проникновенно произнес он, воодушевленный внимательностью собеседницы. – Вот потому я отдаю сейчас амулеты практически даром. Кто я такой, чтобы лишать людей священной защиты пред лицом таких испытаний!
Первая капля испытания, именуемого осенним дождиком, капнула на нос лавочника, и тот притих, словно небесный вседержитель только что пригрозил ему молоньей.
– Всего за четверть цены, благородная госпожа! – Он протянул Франсуаз что-то напоминавшее высохший стручковый перец, с многозначительным заговорщицким видом присовокупив: – Отпугивает любых демонов!
– Да? – спросила она.
Франсуаз принадлежит к самым могущественным и опасным из демонов, но обычные люди видят в ней только прекрасную девушку, высокую, с каштановыми волосами и холодным взглядом серых глаз.
– Если бы поблизости был демон, – авторитетно заявил торговец, – он бы тут же побежал с площади как ошпаренный.
Моя спутница еще не решила, как отреагировать на это заявление. Но вдруг громкий голос прозвучал над городской улицей, и был он столь же приятен для уха, как и недавний крик верблюда.
– Дорогу! Дорогу великому Чис-Гирею!
Несколько человек из тех, что окружали нас пестрой россыпью лиц, замерли. Лица их сделались серьезными и полными сосредоточенности. Они застыли в молитвенной позе – крестьяне и ремесленники, последний нищий и богатый аристократ.
Однако таких было немного.
Взгляды большинства выражали гнев и отвращение. Шесть или семь человек смачно плюнули в уличную пыль. Люди эти тоже покорно сторонились, готовясь пропустить кортеж Чис-Гирея, но было видно, что делают они это из страха, а не из почтения.
– Этот парень здесь – не любимец публики, – констатировала Франсуаз.
– Тише! – испуганно проговорил торговец. – Будьте осторожны, когда говорите о Чис-Гирее. Это очень могущественный человек.
– Добавьте еще, что у стен есть уши, – заметил я.
– О нет! Чис-Гирей не нуждается даже в этом.
Смысл последнего замечания от меня ускользнул. По всей видимости, Чис-Гирей был настолько страшен, что стены служили ему шпионами, даже несмотря на отсутствие у них ушей.
