С 3 (СИ) - Калбанов Константин Георгиевич "Калбазов" (книги онлайн полные .txt) 📗
Разумеется, это не значит, что Борис намеревался проворачивать очередную рискованную авантюру. «Газель» мирно простояла у стенки неделю, пока он закончил картины. При этом Измайлов сходил на берег и гулял по красивому старинному городу, с узкими улочками, на которых едва разъезжались кареты.
Век технического прогресса коснулся и этих мест. Все больше появляется автомобилей. До пробок конечно еще очень далеко. Но если легковые авто тут чувствуют себя вполне комфортно, то грузовики уже начинают испытывать трудности. В некоторых местах им не проехать, и таки да, случаются заторы.
А вообще, красивый город. Измайлов с удовольствием гулял по нему, рассматривая достопримечательности и любуясь его архитектурой. Побывал в нескольких местных тавернах, пробуя блюда национальной кухни. Словом, культурно отдыхал, после насыщенного учебного дня. Как впрочем и его сопровождавшие. Без охраны в город он не ходил.
К слову сказать, доставалось всей команде. Включая и Капитолину Сергеевну, с которой занимался лично Павел Александрович. Ну, а как ему еще обеспечить ей дополнительное возрождение. Только через образование. Иного пути попросту нет
За день до выставки Борис провернул свой обычный финт, договорившись хозяином галереи и дав помпезное объявление в местной газете. Не сам, разумеется. Тут постарался Григорий, прибегнувший к средствам маскировки.
Экипаж конечно был в курсе происходящего, и на их лояльность можно было рассчитывать целиком и полностью. Вассальная клятва она такая. Способствует преданности и исполнительности. Н-да. А ведь поначалу Измайлов был настроен куда как романтичней. А тут такой жесткий прагматизм.
— Что скажешь, Мануэль. Как ты оценишь эти работы? — отпив шампанское из бокала, произнес один из мужчин.
Одет соответственно мероприятию. Это всего лишь вернисаж на котором присутствуют не только представители света, но и купцы. А потому смокинга темно-зеленого цвета вполне достаточно. Его собеседник был одет аналогично, разве только цвет костюма был оливковым. Осанка, манера держаться и говорить выдавали в них дворян.
Впрочем, об этом же свидетельствовала сама одежда. Купцы и разночинцы были одеты в костюмы тройки иного кроя. Отличались и женские платья. Тутти крой, и кружева, и украшения. Будь ты хоть баснословно богата, но бриллианты носить тебе не полагается. Как впрочем и рубины с изумрудами. Не дворянскому сословию полагаются камни поскромнее. Жемчуг вроде бы носят все, но у него строгая градация по размеру.
— Работы хороши, Уго. Автор статьи в газете не врал. Чувствуется рука одаренного. Это несомненно. Правда алмаз только в процессе огранки, — ответил второй, в оливковом смокинге.
— Благодарю, Мануэль. Как понимаешь, я в живописи не силен, поэтому твое мнение для меня важно.
— Желаешь приобрести картину? — в удивлении вздернул бровь обладатель оливкового смокинга.
— А для чего же я тебя сюда затащил. Лорена Карденас приобрела уже две его работы. Она уверена в том, что этот алмаз еще засверкает всеми гранями. А потому желает собрать у себя его работы отслеживая путь становления мастера.
— А так как она сейчас отсутствует в Гранаде, ты желаешь сделать ей приятное, — с пониманием, произнес Мануэль.
— Именно.
— Ну что же, желаю тебе удачи. И, да, в таком случае не забудь прикупить еще и акварель.
— Зачем? — удивился Уго
— Я видел к ее те работы и знаю, что она отдает должное и его акварели.
— Спасибо за подсказку.
Борис пригубил шампанского, и прошел мимо. Кстати, отличное вино, не поскупился хозяин галереи. Да оно и понятно. Ведь сегодняшний вечер сулит неплохие барыши. Настроение у Измайлова отличное. Служители галереи то и дело подходят к картинам прикрепляя на них таблички с надписью «продано». За две картины разыгралась настоящая баталия с эдаким мини аукционом, в результате чего они ушли чуть не вдвое дороже от обозначенного номинала. И это при том, что начальную цену Михаил выставил несколько выше изначально запланированной.
Сейчас же он убедился в том, что еще две работы гарантированно будут проданы. Причем, покупатель не будет привередничать и выбирать что-то определенное. Ему без разницы. Главное, чтобы это были работы того самого РБП. Да не вопрос. Они все его.
— Сеньор, не могли бы вы сказать, что подвигло вас написать именно эту сцену? — поинтересовалась девица лет восемнадцати.
Борис бросил взгляд на масло. Хм. Картина пока еще не продана. И похоже весьма заинтересовала потенциальную покупательницу. Что же нужно подогреть ее интерес к полотну и она непременно ее купит.
Здесь Борис изобразил самого себя. Ну почти. На деревянной палубе у орудия Дубинина в окружении множества разбросанных стреляных гильз сидел молодой наводчик с растрепанными волосами, слипшимися на мокром закопченном лице. Взгляд усталый и опустошенный. Рубаха на груди изодрана, и вся в кровавых разводах, хотя ран и не видно.
С боку лежит тело погибшего моряка, в луже крови. Заметна нога еще одного, оставшегося за пределами панорамы. В фальшборте зияет рваная пробоина, с торчащей щепой. Общий вид отталкивающе пугающий и в то же время завораживающий и притягательный.
На заднем плане, виден охваченный пожаром парусник, по всему видно обращенный в бегство. Всего лишь несколькими штрихами Борису удалось прорисовать членов команды и вырывающуюся из брандспойта струю воды. Но главное передать все напряжение этой сцены.
Признаться, ему и самому нравилась эта картина. Не сказать, что он не видел в ней недостатков. Как бы не так! Нет предела совершенству! Но в общем и целом, при взгляде на эту работу он испытывал удовлетворение.
— Видите ли, сеньорита, я был свидетелем этой сцены, — ответил Борис, пригубив шампанского.
— Кровь, грязь. Видно, что молодой человек вышел из схватки победителем, но никакого героического ореола. Его вид не вдохновляет на подвиги, он просто устал. И эта окровавленная изодранная рубаха. К чему это, если на нем нет ни царапины.
— Война это всегда кровь и грязь, сеньорита. Увы. И после боя меньше всего хочется расхаживать по палубе выпятив грудь, и занимать картинные позы. Ты чувствуешь опустошенность и усталость. Тем более, если успел еще и заглянуть за грань, откуда тебя вырвала сила науки и Эфира.
— То есть, он был ранен, исцелен и после этого продолжил бой.
— И вышел из него победителем, — добавил Борис.
— Папа, я хочу эту картину, — обратилась она к мужчине средних лет, в бордовом смокинге.
— Сеньорита, если позволите, я посоветовал бы вам, прибрести вон то полотно, с более мирным пейзажем. Эта писалась мною под дурное настроение, после схватки, — решил приукрасить Измайлов.
Нет, он делал это вовсе не для нее. Он искренне желал, чтобы она приобрела картину со шхуной, входящей под парусами в тропическую лагуну. А вот экзальтированные дамы, и мужчины, прохаживавшиеся неподалеку, уже совсем другое дело.
— Но я хочу именно эту, — упрямо гнула свое девушка. — И сеньор, отчего все ваши картины выставлены по одной цене? Тысяча восемьсот сорок песет за масляные полотна и четыреста шестьдесят за акварель. В этом есть какой-то потаенный смысл? Или вы не считаете свои работы произведениями искусства?
— Вы совершенно правы. Без ложной скромности мои работы превосходят многих модных художников. Но я их не считаю произведениями искусства. Цена же, всего лишь отправная, привязанная к фунтам. Эта валюта принимается повсеместно. Если кто-то считает, что они стоят дороже, то я возражать не буду, — с легким поклоном, улыбнувшись закончил он.
— А вы ли в действительности являетесь автором этих картин, — послышался голос с явными ноками недоверия.
Борис обернулся в сторону говорившего, и смерил его спокойным, ничего не выражающим взглядом. Видит бог, каких усилий ему это стоило. Н-но… Уже знакомый ему сеньор в темно-зеленом смокинге, смотрел на него с нескрываемым любопытством. И чего уж там, превосходством.
Это не было оскорблением в прямом смысле этого слова. Безродный, что было видно по одежде Бориса, не мог требовать удовлетворения или обращения к нему на равных. Ибо говоривший был дворянином. Даже если под этой личиной находится представитель древнейшего рода, это ничего не значит. Желая выглядеть простолюдином, будь готов и к соответствующему отношению. И никто тебе не виноват, если ты вдруг получишь пинка под зад. А нечего вводить в заблуждение благородных господ.
