Заключенный на воле (СИ) - Маккуин Дональд (чтение книг .TXT) 📗
Джарка ничего не ответил. Лэннет сказал:
— Вы сделали выбор — рискнуть своими жизнями ради общего дела. Ясно, как свет, — отличие существует. Не забывайте об этом.
— Эта женщина, Бахальт, — она из Люмина, — произнес Бетак. — Я не хочу вступать в конфликт с религией. Следует захватить принца и оставить ее там. Если Этасалоу причинит ей вред, то тем самым он еще больше отдалится от Солнцедарительницы и остальных верующих. Это может сыграть на нас.
Лэннет заставил себя говорить спокойно и логично:
— Принц будет первоочередной политической целью Этасалоу, но если мы хотим действительно вывести командора из себя, то мы должны уязвить его через племянницу. Она — тот кнут, которым можно подстегнуть его, сделать безрассудным.
Слушая свои собственные слова, Лэннет думал о несчастном Суле и о женщине-агенте, которые были потрясены до глубины души, увидев человека, который умер по собственной воле. Что они подумали бы о капитане Лэннете, настолько погрязшем в обмане, что он готов даже любимую женщину превратить в приманку?
Что бы подумала о нем Нэн?
Джарка согласно кивнул:
— Я тоже так считаю. Где один, там и двое. Пусть Этасалоу сам испробует, каково это, когда кто-то, кто важен для тебя, находится в опасности.
К счастью, в этот момент Джарка и Бетак смотрели друг на друга и не заметили, какое воздействие произвели на Лэннета логические построения Джарки. Но к этим чувствам примешивалось и удивление: Лэннет внезапно осознал — ему небезразлично, что Джарка подумает о нем. И что подумает Сул. И Трей. И Реталла. Когда-нибудь — если всем им удастся выжить — он должен будет узнать это. Смогут ли они назвать своим другом капитана Лэннета? Или же они будут горевать, потеряв Вэла Борди?
Это было нечестно. Лэннет посмотрел на Бетака. Вор. Такой же вор, как Халиб, как безымянные Наставники на Атике. Они сделали это с ним. Украли его жизнь, его «я».
Из раздумий Лэннета вывело какое-то постороннее движение. В комнату вошла женщина в черном капюшоне. Вскинув голову и старательно не глядя на пол, она произнесла:
— Вы звали меня, Бетак? Я не могу оставаться здесь долго…
— Мы намереваемся похитить доктора Бахальт и принца Дафанила, — ответил ей Бетак. — Вэл Борди скажет вам, что ему нужно для этого знать.
Глава 30
▼▼▼
По дороге обратно, в горное убежище Свободных, Лэннет шел позади всех, поскольку ему приходилось полагаться на очки ночного видения. Ему нужно было всего лишь не выпускать из поля зрения широкую спину идущего впереди Сула. Они шагали по узенькой тропинке уже как минимум два часа, когда Лэннет заметил, что Сул отстает от остальных, стараясь пристроиться рядом с ним.
Лэннет едва не рассмеялся вслух. Он хотел спросить Сула, нет ли у хайренцев какой-нибудь особой склонности вести конфиденциальные разговоры именно во время прогулок в темноте в лесной глуши. Но до него вовремя дошло, что вопрос здесь именно в возможности поговорить один на один. Когда боевой отряд расквартирован в полевых условиях, то с уединением возникают проблемы, а Свободные постоянно жили в таких условиях. И все же это было забавно. Сперва Трей, потом этот юнец, после налета на энергостанцию в Ясиле… Лэннет попытался вспомнить имя того бойца и не смог. Когда он был среди Стрелков, он знал каждую живую душу, находящуюся у него под командованием.
Однако у него не было времени поразмыслить над этим неприятным открытием. Сул сказал:
— То, что вы говорили об этом умершем пленнике… ну, про свое дело, и все такое… Это было хорошо сказано.
Не понимая, к чему он клонит, Лэннет просто негромко хмыкнул. Затем, после недолгого раздумья, спросил:
— Здесь можно говорить, не опасаясь неожиданностей? А то с меня хватит представителей дикой природы Хайре.
Сул хихикнул:
— Если мы ни на кого из них не наскочим случайно, то они на нас не нападут. — Затем его голос вновь стал серьезным: — Этот налет будет для Улласа неожиданностью. Он предпримет ответные меры.
— С этим ничего не поделаешь.
— Да, я знаю. И все же… Ты не считаешь, что в этом мы похожи на того пленника? Я имею в виду — у него тоже не было выбора, после того как Этасалоу?..
В ответе Лэннета прозвучала горечь, удивившая его самого:
— Мы все порою делаем неверный выбор. За погибшего выбор сделали другие. Быть может, ему повезло.
— В этом есть доля правды. Если нас силой принуждают сказать «да» или «нет» и мы подчиняемся этой силе, то мы теряем… — Он осекся, так и не произнеся «самих себя».
Сул умолк. Разговор был окончен.
Когда они вернулись в подземный лагерь, Лэннет никак не мог уснуть. В голове у него роились несвязные обрывки мыслей. Ни одна из этих мыслей не задерживалась достаточно надолго, чтобы он мог сосредоточиться на ней. Пока наконец перед его внутренним взором не предстала Астара.
Лэннет открыл глаза. Вокруг была лишь темнота, и единственным звуком, нарушавшим тишину, было чье-то негромкое посапывание. Лэннет вновь опустил веки. Медленно, словно сгусток тумана, обретающий плоть, Астара возникла перед его взором.
— Прошу тебя, юный воин, позволь мне остаться, — произнесла она. — Не прогоняй меня.
Когда Лэннет подумал, что он мог бы сказать ей в ответ, он услышал в своем сознании собственный голос:
— Ты и прежде пыталась чего-то требовать от меня. Теперь я нахожусь дальше от тебя, чем когда бы то ни было. Оставь меня в покое.
— Неужели ты не можешь понять, что чем дальше ты от меня, тем дальше ты от всего, что ты любишь? Где же та уверенность в себе, та свобода воли, которую я так уважала в тебе? Ты стал совсем другим человеком, и с каждым днем изменяешься все больше. Спроси себя: если ты для меня потерян, то кто подберет то, что я потеряла?
— Я остаюсь верен своим чувствам. Я никогда не принадлежал тебе. Или Люмину. Или кому бы то ни было.
— А как насчет императора Халиба?
— Верность ему — неотъемлемая часть меня самого. Я поклялся. И никогда не отказывался от этой клятвы. В то время как ты угрожаешь отказаться от меня!
В голосе старой женщины появились новые интонации, подобные отточенной стали:
— Соберись с мыслями. Сперва ты прогоняешь меня, затем обвиняешь меня же в предательстве? Что за лживый язык болтается теперь у тебя во рту, капитан!
Стыд и смятение породили слова, о которых Лэннет пожалел, едва успев произнести их:
— Я не сказал ни слова лжи. Это все тот же старый спор между нами. Я не принадлежу твоему Взыскующему. Я относился к вашей вере с приязнью, но не принимал на себя никаких обязанностей по отношению к ней и ни в чем не клялся. Но ты хотела получить больше, не так ли? А теперь ты понимаешь, что тебе не удалось обратить меня в свою веру, и потому одновременно оплакиваешь меня и угрожаешь мне.
Астара вскинула голову. Ее свободная рука — не та, что сжимала посох, — судорожно дернулась. У Лэннета возникло неуютное ощущение, что он видит внешнее проявление гнева, бурлящего в душе Астары. Страх коснулся сердца капитана — страх перед вещами, лежащими вне его понимания. Однако голос Астары был спокоен:
— Ты слишком хорошо соблюдаешь свою клятву. Ты перестал быть самим собой. Солдат уступил место интригану.
Прежде чем продолжить, она умолкла ненадолго и вздохнула.
— И все же те узы, которые накладывает на меня любовь, не менее прочны, чем те, что связывают тебя. Я не могу лишить тебя своей заботы. Куда бы человек по имени Вэл Борди ни повел моего друга Лэннета, я должна следовать за ним.
— Как хочешь. — Теперь Лэннет испытывал не только стыд, но и боль. Он постарался забиться как можно дальше в глубину собственного сознания. Образ старой женщины сделался расплывчатым. И тогда Лэннет перешел в наступление, стараясь причинить ей ту боль, которую чувствовал сам.
— Я буду кем угодно и чем угодно, если это необходимо. Нэн Бахальт была послана сюда. Я был послан сюда. Здесь беспрепятственно процветает зло — зло, которое мне приказано уничтожить. Ты и такие как ты — вы, владеющие огромной силой — не имеете никакого права жаловаться на мои действия — ведь они ведут к тому, чего вы хотите! И что вам за дело до того, какую выгоду эти действия принесут мне? Или Нэн? Я спасу ее. Я убью Этасалоу. А вы все равно будете недовольны. Вы всегда хотите большего.
