Заключенный на воле (СИ) - Маккуин Дональд (чтение книг .TXT) 📗
— Я в плену?
В горле Лэннета стоял ледяной ком. Он указал на Бетака:
— Говори с ним, солдат. Он тут главный.
Бетак мягким рассудительным тоном произнес:
— Вы — один из нас. Мы хотим всего лишь получить сведения об Этасалоу, чужеземце. Он и ваш враг тоже. Мы хотим освободить Хайре…
— Я ничего не могу вам сказать. — Пленник говорил так же рассудительно. И все же его голос звучал как-то монотонно и отстраненно.
— Вы спасли бы этим немало жизней. Своих родственников, своих друзей.
Боевик слегка дернулся.
— Я ничего не могу вам рассказать. Я сражаюсь за командора Этасалоу.
— Так сказала и женщина — ваш товарищ. Она умерла.
— Все умирают. Счастливые с честью умирают за свое дело.
— Ваше дело — неправое. Этасалоу — лжец.
Пленник неожиданно преобразился — он яростно рванулся, ухитрившись сесть прямо, и прорычал:
— Я живу и умираю за командора! Победа или смерть!
Лэннет направился к двери.
— Я не желаю больше смотреть на это. Если вы будете продолжать в том же духе, он просто умрет — выключит свое сознание, словно лампу. Он уже мертв.
Он обратился к пленнику:
— Скажи им, во имя любви к свету. Скажи им это.
Узник обмяк. Он переводил взгляд с Лэннета на остальных:
— Я у вас в плену? Один?
Голос его был голосом мертвеца.
Реакция Бетака была худшей из всех возможных. Явно напуганный, он произнес:
— Это так. Ваша служба у Этасалоу окончена. Вы совершенно спокойно можете ответить на наши вопросы.
Джарка протянул руку и ухватил Лэннета за рукав.
— Вы знаете, что это такое. Не позволяйте ему умереть.
— Я не смогу остановить его. Это заложено в его сознание. Он и сам ничего не сможет с этим сделать.
Сул заплакал. Как будто не осознавая этого, он смотрел на пленника и всхлипывал. Женщина, давясь слезами, выскочила из комнаты. Казалось, именно ее уход окончательно сломил узника. Голос его звучал устало:
— Мы все — одно целое, и потеря одного из нас — ничто. Единственное преступление, существующее для нас, — это подвести командора и остаться в живых.
Лэннет попробовал высвободиться из хватки Джарки. Джарка сильнее стиснул пальцы. Их молчаливую борьбу прервал агонизирующий вопль узника. Они застыли, потрясенные.
— Не надо! — закричал Бетак. — Прекратите! Мы больше ни о чем не будем вас спрашивать! Я клянусь!
Узник окинул всех присутствующих в комнате взглядом, полным бесконечного отчаяния и горечи. Затем он согнулся пополам. Связанные руки, примотанные к поясу, дернулись, словно узник хотел подпереть ими склоненную голову. Долгий, протяжный крик эхом ударился о стены кабинета, заставив всех отшатнуться прочь от пленника.
Крик прервался. Человек, сидящий на полу, закашлялся. Из его носа и широко раскрытого в безмолвном вопле рта хлынула кровь. Пленник в судорогах упал на пол.
Сул среагировал быстрее всех. Взмахнув мечом, он перерубил веревки, связывавшие пленника, и перекатил его на спину. Но уже в тот момент, когда Сул повернул голову узника набок, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью, стало ясно, что это бесполезно. С искаженного, синевато-серого лица в потолок уставились остекленевшие глаза.
Лэннет все еще стоял в дверях. Он первым нарушил молчание:
— Теперь вы видели это своими собственными глазами, Бетак. Смерть по первому требованию. Если бы вы поверили мне, когда я только-только прибыл к вам…
— Довольно! — Сул резко повернулся, вскинув меч. Лэннет отшатнулся. Лицо Сула было искажено почти так же сильно, как лицо мертвого человека на полу. Однако даже в своем нынешнем эмоциональном состоянии Сул не мог долго поддерживать в себе ярость. Он опустил оружие, и черты его лица смягчились:
— Мы не знали. Мы не желали верить.
Лэннету очень хотелось задать Сулу вопрос — а скольких жизней стоило это недоверие? Но вместо этого он обратился к Бетаку:
— Этасалоу сейчас слишком силен, чтобы мы могли открыто напасть на него. Однако мы можем заставить его прийти к нам.
— Да-да, именно это нам и нужно, — ехидно отозвался Джарка. — Приведите его к нам. Вместе с парой полков таких вот… — Он ткнул пальцем в сторону умершего.
Сул повернулся к Джарке, вновь воспылав гневом:
— Не говори так. Он был человеком. Быть может, хорошим человеком. Он заслуживает уважения. И жалости.
Спокойная властность Бетака быстро заставила всех справиться с эмоциями. Пройдя мимо мертвеца, он вышел из кабинета и несколько секунд спустя вернулся в сопровождении тех троих, что принесли пленника сюда. Не сказав ни слова, трое бойцов подняли тело и вынесли из комнаты. В глубоком молчании, наступившем после их ухода, Бетак обратился к Лэннету:
— Вы хотите заставить Этасалоу напасть на нас? Это бессмысленно.
— Он все равно собирается напасть. Но условия этой битвы должны диктовать мы. Это наш единственный шанс. Мы начнем с того, что разрушим все его планы. Мы похитим его племянницу и принца.
Джарка фыркнул:
— Тоже мне, тактический актив — какая-то докторша и хлыщ-принц.
Джарка не знал, как близок он был в этот момент к гибели — ведь он и представить не мог, что человек, которого он знал как Вэла Борди, любит Нэн Бахальт. Лэннет обуздал свою ярость только после того, как несколько раз повторил про себя, что его любовь к Нэн принадлежит другому миру. Это заняло несколько секунд, однако ответ его прозвучал уже почти спокойно:
— Доктор Бахальт нанесла Этасалоу оскорбление, которое он не сможет стерпеть. Он ничего не предпринял против нее до сих пор, но только потому, что он нуждается в советнике Улласе. Похищение принца Дафанила предоставит нам две возможности. Этасалоу поостережется подвергать опасности принца крови. И второй, более вероятный вариант. Как только император узнает, что его сын захвачен мятежниками, он должен будет попытаться получить его обратно. Он не может позволить себе выглядеть настолько слабым, чтобы ничего не сделать ради спасения своего отпрыска. Он немедленно пошлет на Хайре Стрелков и Изначальную гвардию.
— Звучит все радостнее и радостнее, — проворчал Джарка. — Император пошлет против нас войска? И чем это нам поможет?
— Когда Этасалоу узнает, что имперские войска направляются на Хайре, он попытается избавиться от нас и заполучить принца Дафанила. В собственные руки — в качестве товара для сделки. Император боится Этасалоу намного больше, чем нас. Когда Халиб получит Дафанила назад, он уничтожит Этасалоу. Здесь есть еще кое-что, о чем стоит подумать. Вы только что видели пример того, что представляет собой Этасалоу. Вы по-прежнему верите, что он преданно и верно служит Улласу? Если Дафанил будет в наших руках, мы сможем заключить сделку с императором Халибом. Если принц будет у Этасалоу, то на руках у командора окажутся все козыри. Наша единственная надежда — заставить Этасалоу начать военные действия слишком поспешно, и тогда мы сможем уничтожить его.
К удивлению Лэннета, первым ему возразил Сул:
— Вы только строите предположения. Вы ничего этого не знаете точно. Вы говорите так, словно вам известны все их мысли.
Тут его взгляд упал на залитый кровью пол, Сул сглотнул, затем побледнел и, пошатываясь, пробежал мимо Лэннета наружу, не в силах справиться с тошнотой.
Бетак немного послушал, как Сула тошнит во дворе, затем сказал:
— Это имеет смысл. Во всяком случае, не меньше, чем все остальное. — Он устало опустился на стул.
— Если мы сможем забрать доктора и принца оттуда, быть может, Этасалоу и Уллас перегрызутся между собой, — предположил Джарка. — Это, несомненно, будет нам на руку. И если у нас будут заложники, то это не поставит нас в худшее положение, нежели то, в котором мы уже находимся.
Он тоже посмотрел на испачканный пол. Но в отличие от Сула Джарка проявлял скорее смесь страха и отвращения.
Бетак уловил это.
— И чем же мы отличаемся, Джарка? Чем мы отличаемся от этого пленника? Разве ты не намереваешься умереть за то, во что веришь?
