Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович (версия книг TXT) 📗
Некоторые мудрецы, по словам выступавшего, относят Шал-Гур к разновидности мора или стихийного бедствия, не подвластного людям, он же расценивает это явление как демоническое нашествие, посланное богами в наказание за людские грехи и за то, что люди перестают богов почитать. Это представление, будто боги способны чинить людям злонамеренные козни (оно распространено даже среди людей умных и образованных) на мой взгляд, логически противоречиво и вообще нелепо. Злые сущности в духовном плане ничтожны и не способны возвыситься до божественного уровня. Этому учат и на моей родине, и в монастырях Симбхалы. Но стоит отдать жрецу должное: в конце концов он винил в этой беде не богов и, тем более, не шалгуров, а самих людей, впустивших демонов в свои души.
На втором симпозиуме, как и на первом, присутствовали и выступали представители культур, по своему уровню близких к Эоре, вернее, технически гораздо более развитых чем, к примеру, мы — то есть чем народы, живущие у нас на поверхности Геи. Для их обозначения, из предложенных заклятым медальоном вариантов я выбрала слово техногены от термина «техногенные цивилизации» — то есть культуры, в основе которых — создание сложных машин. В отличие от слова антропоморфы, которое я решила не использовать в своих летописях потому, что мне не к кому его приложить, слово техногены, хотя оно не совсем точно отражает суть и, строго говоря, не является словом из моего языка, можно отнести к немалой части гостей Чертогов, и у меня не получилось заменить его другим, простым и распространённым. Поэтому дальше пишу о техногенах. Их представителей здесь не так много, как тех, что считаются магами и философами и исходно живут в аграрных обществах с сословным укладом, основанных на сакральных знаниях, или же представляют одну из причудливых ветвей прогресса. Техногенные цивилизации зачастую скоротечны. Ещё в школе меня учили, что научная революция, которая приводит человечество к высокой технической культуре, развивается по экспоненте, он подобна взрыву, и как любой взрыв, плохо управляема и может спровоцировать катастрофу, грозящую отбросить это человечество в состояние самого примитивного выживания. В любом случае, нестабильные по сути техногенные миры встречаются во Вселенной реже, чем устойчивые и спокойные традиционные, но они при этом гораздо заметнее.
Второй очередью сегодня выступала оратор из высокоразвитого мира техногенов — высокая и статная женщина, на вид не молодая — я бы сказала, что она уже вошла в свой пятый возраст. Из её речи я узнала, что техногены нередко вмешиваются в судьбы иных миров, при этом они берут на себя роль, подобную роли богов, но насаждают они отсталому по их меркам человечеству не спасительные духовные учения, а целостные парадигмы, порождающие свою идеологию, политику, и даже науку и технику. Таким способом они пытаются предотвратить в том числе и инвазию Шал-Гур, в первую очередь её переход в стадию размножения. Наибольшим грехом, из тех, что можно найти в человеческих сообществах, эта почтенная и мудрая женщина считает организацию массового истребления разумных существ ради чьих-то подлых желаний — в первую очередь для получения кем-то власти или выгоды. Обитаемые миры, где такое случается систематически, она призывала брать под пристальное наблюдение, под особый карантин, а инициаторов и заказчиков подобных злодеяний скрупулёзно выявлять, помечать и отслеживать, чтобы в дальнейшем к ним можно было применить некие меры, какие конкретно — выступавшая не уточнила. Организацию массовых убийств ради выгоды оратор обозначила словом, которое которое для меня прозвучало просто как «истребление людей», но вот теперь заклятый медальон предлагает мне на выбор несколько близких по смыслу значений (пока что мне некогда из них выбирать более подходящее). Ещё оратор техногенов утверждала, что у властной элиты имеется предрасположенность к такого рода инвазии, что-то вроде профессиональной болезни, и через эту предрасположенность она прилагала понятие «истребление людей» к теме этого факультета — то есть к явлению цивилизационного паразитизма.
До этого дня я была уверена, что все глобальные беды людей исчерпываются войнами, эпидемиями и стихийными бедствиями. Хотя ещё об одной деструктивной силе несложно было догадаться — о порочной людской власти. Но, как оказалось, здесь всё обстоит куда сложнее… Только представьте себе, беда какого масштаба случается, когда паразиты вроде Шал-Гур захватывают высокоразвитую культуру техногенов. А такое, хотя и не часто, но происходит! Мало того, что война распространяется на все миры, куда только эти техногены способны дотянуться, ещё и образовавшиеся в результате размножения паразитов полиэмбриональные капсулы несут в себе зачатки невероятно мощной военной техники. В былые времена подобные инвазии имели место — взять хотя бы древнюю историю самих хозяев Светлых Чертогов — и тогда распри охватывали множество миров. Теперь эти случаи редки и обычно пресекаются на корню, но капсулы Шал-Гур, заряженные сокрушительным арсеналом, всё ещё странствуют по Вселенной, и даже являются предметом охоты для не чистых на руку дельцов.
Пожалуй, именно техногены выступают с речами наиболее для меня интересными и доходчивыми. В сочетании с красочными и выразительными образами каждое такое выступление воспринимается скорее как спектакль, а не учёный доклад. В основном из таких выступлений сложилось моё представление о том, что за беда постигла мой родной мир.
Я уже догадывалась, что на Гее шалгуры захватили правящую касту Великой Малайны. Но я не понимала, почему и как это произошло. Теперь же, в признаках этих паразитов, которые приводили выступавшие, я стала улавливать знакомые нотки образа мышления и черт характера, которые у нас обычно приписывают жителям юга Асии. Про малаянцев, например, ходит молва, что они своеобразно понимают добро и зло: добро для человека это то, что для него хорошо, а зло — то, что для него плохо. Малаянцы далеко не всегда задумываются, правду они говорят или лгут, к этому у них совсем другой подход — они просто говорят вещи, которые в данной ситуации считают для себя выгодными. Даже их отношение к истине сводится к тому, что достойно лишь их внимания: если некий предмет или явление для них полезны, значит они есть, если вредны — значит, их не должно быть, а если просто бесполезны — то такого как бы и нет вовсе. Большинство малаянцев восхищается богатством, славой и властью. Они уверены, что это самые важные вещи в жизни, на которые необходимо направить все свои старания. Есть среди них, конечно, и те, кто ценит изощрённый ум и хорошие манеры, и даже такие, что стремятся к глубоким знаниям и высокому мастерству, но подобного рода качества всё равно имеют конечной свой целью те же богатство, славу и власть. Честный и великодушный человек просто не выживет в таком обществе, а о духовном развитии в нынешней Малайне, именующей себя Великой, можно и вовсе не помышлять. Мораль и нравственность у южан испокон века были предметом презрительных насмешек, а справедливый, искренний и милосердный человек нередко воспринимается там как глупый и слабый — такой, которого можно легко использовать с выгодой для себя. Это отражено даже в их фольклоре, и подобные же представления лежат в основе их поведения как в быту, так и в торговле и политике. Конечно, не все малаянцы таковы. Человек по природе своей стремится к божественному идеалу, и в любых сообществах можно отыскать людей достойных — так и среди самых выраженных южан немало найдётся тех, кто добр и великодушен. У нас бытует поговорка: «хочешь преданного друга — найди честного малаянца». Она, конечно, про то, что преданная дружба — редкость, но в этой поговорке можно разглядеть и другую мудрость: хотя честного малаянца действительно нечасто встретишь, в то же время всем известно, что не бывает преданнее друга, чем малаянец, который искренне к тебе расположен. Однако случаи такой дружбы совсем уж редки, и от дурной славы южный народ они не в силах очистить. Послушав женщину из мира техногенов, я пришла к выводу, что у нас эта напасть — инвазия Шал-Гур — постигла именно жителей Малайны потому, что те оказались для неё наиболее уязвимыми.
