Катавасия (СИ) - Семёнов Игорь (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Это нельзя было даже назвать восторгом, разве только с добавкою "щенячий". Это была не скачка, а полёт, пьянящий и ужасающий. Со стороны казалось, что кто-то, или конь, или всадник, иль оба вместе сошли с ума и несутся, не глядя под ноги, навстречу своей неминучей гибели, что вот-вот, и соскользнёт конское копыто с узкой тропки и низринутся, ломаясь, два тела с обрыва в тьму речного омута, жадно поджидающего внизу свои жертвы. Двинцов, задыхаясь, жадно пил рвущийся навстречу ветер, глотая его сразу до самой глубины лёгких. Он что-то дико вопил, кажется, даже визжал, раскидывал руки, откидывался в седле назад, вновь прилипал к конской шее. Взмыли на какой-то утёс, на самую его кручу, вскинулись на дыбы на самом краешке да так и застыли на мгновенье, протянувшееся вечностью. Мгновенье, за которое оба успели всё-всё сказать молча друг другу и всё-всё о друг друге понять, понять и принять со всеми прибабахами и заморочками, у обоих достаточными.
Медленно-осторожно опустился Руд на передние ноги, оглянулся на Вадима. Тот соскочил, обнял Рудову шею, не обращая внимания на бьющий прямо в ноздри острый, тяжёлый аромат конского пота. И так стояли, долго глядя вдаль, провожая глазами проплывающие облака, выискивая взглядом высоко-высоко парящего сокола - своего брата по любви к полёту. И неважно при том было обоим, что сокол-то летел в небе, а они стелились по-над самой землёй. Всё равно это был настоящий полёт, и, как знать, может быть когда-нибудь, оба они, разбежавшись, оторвутся от земли и ринутся в лазурную необъятную высь - выше и выше!
Намечтавшись, отправились обратно. Поначалу шли рядом неспешным шагом. Затем Руд, наклонив голову, цапнул за ворот, потянул к себе на спину: "Ты чего? Влазь давай в седло. А то люди не так поймут, решат, что я тебя сбросил. Да и невелик из тебя груз, чуть поболе седельного". Двинцов хмыкнул: "Так уж и чуть!" В седло, однако вскочил, неспешной грунью добрались до конюшни. Расседлав, Вадим проводил Руда по двору, чтоб охолонул, вычистил, расчесал гриву и хвост, затем только решился напоить. Конь насмешливо покосился на друга: "Чудак, неж-то я без тебя не ведаю, когда мне можно пить, а когда нет!" Двинцов смущённо промолчал, отвернулся, делая вид, что чрезвычайно занят развешиванием сбруи по колышкам, вбитым в стену. Руд понимающе заржал: "Привыкай, брат!" Двинцов отмахнулся, буркнул уже вслух:
- Да ну тебя, леший рыжий! Я вот тебя тоже на язык поддену, не обрадуешься!... И вообще, мне бежать надо. Меня этот, как его - волхв к себе ждёт. Разговор у нас будет серьёзный.
В конюшню вбежал Рач, за ним - старший конюх:
- Живы! От дурни, от дурни, а! А коли б расшиблись к бисовой матери? На самом юру плясать удумали, а! Весь же город видел, да гадал, что там за дурни! А мне что - сознаваться всему свету, что те два дурня мои, с моей сотни?! Чтоб я того больше не бачил! А то обоих вовек из конюшни не выпущу, разве что стреножу обоих! Вот уж точно: дурак дурака увидал издалека! Не-е-ет, Сашко, - обернулся Рач к конюху, - эти два разляляя как друг для дружки родились! Они-то ни в жисть друг от друга не откажутся. Так что, Сашко, друг ситный, с тебя мёду корчага! Проспорил ты: "Не приведёт Вадим коня назад!" - передразнил сотник, - Съел, да?! Пошли-пошли, корчма ждёт, мёд стынет! И вообще, у меня праздник сегодня, радость большая!
- Это какая ещё?
- Ещё раз дедом стал! Внучка у меня родилась с рассветом! Глазёнки - грома-а-адные, как у совёнка! Так и назвали - Софьей, Софиюшкой, Совушкой. За то - наособь выпить надо!
Хохоча, оба ушли.
Вадим сходил за псами, познакомил обоих с Рудом. Обнюхались, присмотрелись и, кажется, друг дружку устроили.
Солнце уже висело высоко над головой, пора было идти к Отокару.
* * *
Отокаров дом отыскал без труда. Поднялся по ступеням, ведущим на второй поверх, минуя подклеть и нижнюю клеть. Толкнул незапертую дверь, вошёл, огляделся, окликнул:
- Есть кто жив человек?
- Да есть тут один, если присмотреться, конечно, - раздался голос из угла справа от окна горницы.
Вадим всмотрелся, щурясь на солнце, лучи которого, проникая сквозь стёкла высокого окна, заливали ярким светом гориницу. Из-за стола, видимый в лучах неясным силуэтом, приподнялся Отокар, подошел к Двинцову, протягивая руку:
- Здрав будь, что ли. Да ты проходи, мне в горнице столбы без надобности. Садись вон хоть на лавку.
Уселись, Отокар предложил отобедать вместе. Вадим не отказался, внезапно почувствовав голод при виде накрытого стола. Вошла стройная меленького росточка женщина, поклонилась гостю.
- Женушка моя любимая, Варенька, - представил Отокар, - а про него я тебе вчера сказывал, Вадимом кличут. Угощай гостя, хозяйка.
Варенька наполнила мёдом ковш, с поклоном поднесла Двинцову. Тот, вовремя вспомнив древний обычай "поцелуйного обряда", принял, отпил немного, услыхав окрик Отокара: "До дна!", послушно допил, вернул ковш хозяйке, наклонившись, поцеловал её в губы, чувствуя, что почему-то краснеет. Это заметили и хозяева. Варенька в ответ тоже запунцовела, прикрылась смущённо рукавом, присела на скамью рядом с мужем. Отокар хохотнул:
- Ну, не знал, что тут одни красны девицы собрались! Вадим! Аль ты ни разу поцелуя в жизни своей не дарил? Так тебя тогда срочно женить надобно. У нас девушки кругом, только оглянись - очи в разные стороны разбегутся! По любой душе сыщется! Что, люба моя, подберём пришлецу невесту?
- А что?! И подберём, - рассмеялась Варя, - вы покуда ешьте давайте, а то какой невесте жених-заморыш понадобится! Да и ты поберегись, а то вот сбегу с кем поздоровее, коль себя заморишь.
- Я уж постараюсь, -улыбнулся Отокар, - а то как же я без тебя? Пропаду ведь.
- Пропадёшь! - засмеялась Варенька, - ты ж, опричь книг своих да мечей в доме ничего не знаешь. Где что лежит - днём с огнём не сыщешь. Да и дети как? Что им, вместо тебя кота заводить, чтоб кого трепать вечерами было. Да "почемучками" своими мучить кого? Меня, что ль? Не согласна на то! Да ну вас, болтунов! - спохватилась она - есть-то кто будет? Ну-ка, живо сметайте!
Отокар с Вадимом демонстративно нагнулись над мисками, старательно работая челюстями.
- Ну, теперь за себя-то я спокоен, - откладывая через некоторое время в сторону ложку, сказал Отокар, - я своего не упущу, худеть да слабеть не собираюсь, а за столом, так и вовсе, сильней меня богатыря во всех землях славенских не сыщешь. Вадим, ты догадайся, как меня мальцом соседские ребята прозывали?
- Как?
- Отокарко-Объедало. Я и гулять без шматка хлеба с салом не выходил из дому. Не то что здоровый - жирный был, что бочонок. Это я потом, когда на выучку к Рачу попал, так дурное сало согнал с себя, одни жилы остались да мяса чуток. Да! Тебя ж тот Рач с утра испытать должен был! И как, взял в сотню?
- Взял. Я и коня себе подобрал, - похвастал Вадим, расплываясь в улыбке при воспоминании о скачке с Рудом.
- Что, добрый конь?
- Лучше не бывает!
- С тобою Рач не шутковал?
- Это о чём? - не понял Двинцов.
- В пустенье не играл?
- А-а! Было дело, всего запарил. Я уж думал: всё, не гожусь. Решил, что у вас тут все так могут.
- Да нет, не все, - отмахнулся Отокар, - Добро было бы, коли б все так могли. Рач, он ещё когда на Волыни жил, с каликами походил, от них и выучился. Поглянулся, видать, чем-то. А сам вот в волхвы не подался, хотя ведает многое. Ему, вишь, ратное дело милее. А мне, может, оно тоже больше любо, да я всё больше в книжках сижу.
Варя вышла, собрав посуду. Волхв встрепенулся:
- А ты, часом, хоть одну книговину с собою не протащил? Или я уже спрашивал?
- Да нет, я ж говорил уже, случайно к вам попал.
