Враг рода человеческого - Хольбайн Вольфганг (бесплатные версии книг .TXT) 📗
Хайдманн запрокинул голову и взглянул вверх. Небо было цвета расплавленного свинца. Хайдманн снова ощутил чье-то близкое присутствие. Этот неведомый “кто-то” казался враждебным и исполненным зла.
На этот раз комиссар сдержался и не стал высказывать свои мысли вслух. Переложив пистолет из правой руки в левую, он взялся за дверную ручку и попытался открыть дверь, но не сумел этого сделать. Сначала он почувствовал облегчение, но затем его снова начали мучить сомнения. Значит, они не смогут проникнуть в дом незаметно — им необходимо будет или позвонить, или вообще высадить дверь. И то и другое не может де встревожить этого безумного убийцу. Теперь Хайдманн понимал, что совершил ошибку, явившись сюда. Но где же сейчас Смит?
Полуобернувшись, он обыскал взглядом пустынную улицу. Машина американцев стояла в тридцати или сорока метрах отсюда. Рассвет начнется только через полчаса, а до тех пор вокруг будет царить непроглядная всепоглощающая тьма. Хайдманн смог рассмотреть лишь размытые очертания машины. Рядом с ней что-то зашевелилось. Неужели это был Смит?
Хайдманн прищурился. Движение стало еще более явственным. Но это не были движения человека или движения другого материального существа. Это было просто движение в чистом виде, движение вне тела, которое его производит. Это было поразительное, жуткое зрелище. На мгновение Хайдманну показалось, что он разглядел во тьме чей-то силуэт. Но нет, этого не могло быть, он просто принимал желаемое за действительное. Хайдманн на секунду закрыл глаза, а когда их снова открыл, силуэт действительно исчез. Но движение все еще сосредотачивалось вокруг машины, как будто сама ночь роилась и клубилась, став вдруг живым существом. Это было похоже на волну серой мглы, накатывающую на автомобиль и грозившую его поглотить.
Хайдманн так крепко зажмурился, что у него в глазах зарябило от разноцветных светящихся точек. А когда он снова открыл глаза, бесплотные тени, клубящиеся вокруг автомобиля, исчезли, как будто их и не было. Скорее всего, это была лишь игра воображения, просто у Хайдманна нервы расшалились.
Он повернулся и только взялся опять за дверную ручку, как в то же мгновение произошло одновременно три события: из рации, лежавшей в его кармане, донеслось сухое потрескивание; темнота вокруг них самым невероятным образом превратилась в какое-то вещество и заключила их в себя, словно замуровав в каменную стену; где-то в глубине дома раздался выстрел, затем послышался крик и что-то упало с глухим стуком на пол.
Хайдманн выругался вслух и, собрав все свои силы, ринулся к двери, но тут же выругался еще громче, потому что его сильно отбросило назад, так что он едва сохранил равновесие. От боли на глазах выступили слезы. Ему показалось, что у него сломано плечо, а дверь тем временем даже не дрогнула. Это была очень старая и массивная дверь, которая, казалось, могла выдержать штурм двух или трех человек, решившихся вышибить ее.
В то время когда Хайдманн приходил в себя, морщась от боли и потирая ушибленное плечо, в доме снова прогремели выстрелы. На этот раз это была автоматная очередь, с ней слился чей-то вопль ужаса, резко оборвавшийся, — и эта внезапная тишина могла обозначать только одно: смерть.
Выпущенная из автомата очередь летела прямо в него. Конечно, при обычных обстоятельствах Бреннер даже не успел бы среагировать, не успел бы принять решение и отскочить в сторону. Но сейчас у Бреннера было такое чувство, как будто время остановилось. Он ощущал, как мозг отдает свои команды, однако мышцы и сухожилия не выполняли их. Бреннер стоял как вкопанный, рассматривая дымящиеся маленькие кратеры у своих ног от пуль, не попавших в него, и ожидая, что рано или поздно одна из них врежется ему в лодыжку, а вторая вопьется в грудь. Однако внезапно выстрелы прекратились.
Бреннер даже не заметил, что время вновь потекло с прежней скоростью. Он стоял, затаив дыхание, и ждал, когда его пронзит боль. Но автомат молчал. Вместо новой очереди раздался грохот, а затем какой-то жуткий звук рвущейся материи — подобного звука Бреннер в жизни своей не слышал и поэтому весь затрепетал. Казалось, что с таким звуком отрывают живую плоть от костей.
— Осторожно, Бреннер! — услышал он окрик Салила. А затем Йоханнес с силой оттолкнул Бреннера в сторону. Все эти события произошли почти одновременно, и толчок Йоханнеса, конечно, не смог бы спасти жизнь Бреннера, однако удар о стену привел его в себя. Бреннер стряхнул оцепенение. Пытаясь удержаться на ногах, он одновременно окинул взглядом коридор и увидел странную картину.
Человек, стрелявший в него, выронил свое оружие. Это и был тот грохот, который услышал Бреннер. Он сразу же понял, что это Салид выстрелил в автоматчика и тем самым спас ему, Бреннеру, жизнь. Сам Салид катался сейчас по полу в обнимку с двумя другими нападавшими, а его пистолет отлетел в сторону и лежал в метре от него. Раненый автоматчик стоял в проеме двери, ведущей в комнату, и потому на светлом фоне был виден только его силуэт, но Бреннер разглядел, что человек закрывает лицо руками. Бреннер снова услышал тот же страшный треск, похожий на звук, издаваемый рвущейся материей. Внезапно тот, кто стоял в дверном проеме, захрипел и пошатываясь отступил спиной вперед за дверь. Но прежде чем он окончательно скрылся из виду, Бреннер заметил нечто ужасное. Зрелище, увиденное им, казалось, не имело никакого смысла, и все же Бреннер почему-то связывал его с тем страшным звуком, похожим на звук разрываемой ткани. С руками автоматчика что-то происходило. Они окрасились, начиная от запястий вплоть до кончиков пальцев, в коричневый цвет, а затем почернели. Но за долю секунды до того, как человек исчез в дверном проеме, чернота начала сползать в обратном порядке — теперь уже начиная от кончиков пальцев, — и казалось, что вместе с темной краской в рукава одежды стекает сама плоть, превратившаяся в вязкую жидкость. Бреннер видел все это лишь одно мгновение и потому не мог быть уверен в истинности увиденного. И он не мог бы поклясться, что действительно видел голый череп с оскалом и закрывающие его кости кистей рук.
— Бреннер, назад, назад! Черт возьми, вы что, хотите, чтобы вас убили?
Но Бреннер был так поражен всем увиденным, что не прореагировал на эти слова. Он растерянно стоял в полный рост посреди коридора и не сводил глаз с дверного проема, за которым исчез скелет. И ему все еще мерещилось это жуткое зрелище. Он убеждал себя, что увиденное им — всего лишь галлюцинация, но не находил в такой мысли никакого утешения. Он снова услышал, как Йоханнес окликает его, но не мог справиться со своим оцепенением. В конце концов Йоханнес схватил его без лишних церемоний за руку и снова втащил в ту комнату, которую они только что покинули. Сильно толкнув Бреннера в спину, так что тот отлетел на кровать, патер тут же захлопнул за собой дверь.
Бреннер с трудом поднялся на ноги, перед его глазами все поплыло, и он вынужден был поспешно ухватиться руками за край кровати, чтобы не упасть на пол. Он не знал, являлись ли причиной этого нового приступа головокружения последствия приема лекарств или что-нибудь более серьезное. Ужасная сцена все еще стояла перед его мысленным взором, как будто впечаталась в его мозг, навечно запечатлевшись на сетчатке глаза. Но ведь все это был только плод его воображения!
— О Боже! — пробормотал Йоханнес. — Что мы такое делаем? Что… что здесь вообще происходит?
Бреннер взглянул на мертвенно-бледное испуганное лицо молодого иезуита. Йоханнес прислонился, тяжело дыша, к двери, как будто пытался закрыть своим телом дверной проем. Он не брал в расчет то, что пуля могла запросто пронзить тонкую фанерную дверь, которая была такой же плохой защитой, как и костюм самого патера. Вероятно, ему это было все равно. И действительно, какая разница, убьют ли тебя пулей, посланной в дверь, или войдут в комнату, чтобы застрелить в упор. Бреннер внезапно понял, что смутная тревога, одолевавшая его все это время, была совершенно оправданна. Само близкое присутствие Салила являлось для них смертным приговором. И все же он сказал устало, обращаясь к Йоханнесу:
