Магма - Синицын Олег Геннадьевич (онлайн книга без .TXT) 📗
– Я хочу есть, – заявила она. – Бисбрук меня сегодня только обедом кормил.
Женя открыл глаза. Он все-таки уснул. Но Элен разбудила его не зря. Чувство голода давало о себе знать. Женя открыл кошелек. У него оставалось около двухсот долларов из тысячи, которую дал Уолкер. Пятьсот долларов он положил в почтовый ящик Мишиной матери. Еще триста обменял на рубли и потратил на гостиницы, билеты на поезд и питание. Однако эти обмененные деньги закончились, и у Кузнецова опять остались только доллары.
– Не знаю, возьмут ли в вагоне-ресторане доллары, – с сомнением произнес он, но в вагон-ресторан они все-таки отправились. Они сели за свободный столик, Элен снова уставилась в окно.
– Ты что будешь есть? – спросил Кузнецов.
– Салаты из капусты или моркови. Если можно – какого-нибудь вина. Я ужасно себя чувствую. Мне нужно расслабиться.
– Хорошо. – Кузнецов сделал заказ, предварительно договорившись с официантом, что тот возьмет доллары. Минут через пять официант принес салаты и вино. Через тридцать минут – «Отбивные по-карпатски», заказанные Кузнецовым. Покончив с салатами, Элен взялась за фаршированного лосося. Женя даже не заметил, как она выпила половину бутылки «Хванчкары».
– Ты не будешь ничего пить? – спросила она. Женя отрицательно покачал головой.
– Завтра нужно появиться в Институте физики Земли, придется просить деньги для новой командировки. Кроме того, где-то нужно собирать снаряжение для экспедиции. Я не хочу, чтобы от меня пахло спиртным. Иначе не воспримут всерьез.
Элен кивнула и отпила из своего стакана.
– Ты слышала что-нибудь о долине Куллу в Индии? Это район Гималаев.
– Кажется, там жил русский художник Рерих.
– Я тоже знаю не больше. Что туда брать с собой? Шорты и пробковый шлем или меховую куртку с ушанкой? Нужно все продумать. – Женя отрезал ножом кусочек отбивной и положил в рот. Элен перестала смотреть в окно и теперь глядела на него.
– А ты не такой безрассудный, каким казался вначале, – произнесла она.
– Да, а какой я?
– Ты умный, расчетливый. Расчетливый в хорошем смысле этого слова. Внешне ты не похож на ученого, но ты – настоящий ученый.
– Вот спасибо! – улыбнулся Кузнецов, – У меня такое впечатление, как будто я с тобой и не расставался, Элен.
Они замолчали, почувствовав непонятную неловкость. Элен допивала «Хванчкару» из своего бокала, Кузнецов покончил с отбивными.
– Я чувствую – тебя что-то гложет, – произнесла она.
Женя поднял на нее взгляд.
– Знаешь, тяжело заниматься поисками в одиночку. Особенно если тебя никто не понимает и никто не верит в твои поиски. Я пытаюсь достать ракушки из мутной воды. Я ощупываю дно, трогаю пальцами песок, но ракушек не нахожу. Жизнь пролетает, а результатов нет. Иногда я думаю – а может, и нет их вообще, этих ракушек на дне?
– А если нет этих ракушек? – спросила Элен. Женя серьезно посмотрел на нее.
– Тогда лучше прямо сейчас повеситься.
– Я не допущу суицида! – сдвинув брови, произнесла она.
– Тогда не буду, – ответил Кузнецов, – Так! Что бы еще такое съесть?
Он подозвал официанта и заказал еще отбивные.
– Женя, – позвала его Элен. Он повернулся к ней. – Я люблю тебя.
Кузнецов застыл с непрожеванным куском мяса во рту. Элен не отводила взгляда. «Лучше бы она опустила глаза», – взмолился Евгений, но Элен этого не делала.
Произнесенной фразой она словно парализовала его.
– Нет, я не жду от тебя ответа, – продолжила она. – Может, это глупо, но я просто хочу произнести эти слова. Я люблю тебя, и я не могу без тебя.
Элен немного пьяна, подумал Кузнецов, но это не портит ее. Женя вдруг подумал о том, что впервые слышит признание в любви от женщины. Таких слов не говорила даже его жена.
Элен неожиданно встала и пошла к выходу из ресторана. Ее немного покачивало. Женя с тоской поглядел вслед. Как бы хотелось ответить ей!
6.05 по московскому времени, 15 июля,
вокзал Москва-Октябрьская (бывший Ленинградский вокзал)
– Рома, привет, это Кузнецов. – Женя сквозь стекло телефонного автомата наблюдал, как Элен с интересом рассматривает Комсомольскую площадь и расположившиеся на ней три вокзала – Казанский, Ярославский и бывший Ленинградский. – Какой-какой! Женя это! Узнал наконец-то. Слушай, сделай одолжение. Дай мне ключи от твоей квартиры на пару дней. Тут один профессор из Германии в гости приехал, так ему жить негде… У меня нельзя. У меня жена больная… А ты поживи у Славика. Водки попьете!.. Я был бы тебе очень признателен… Нет, гостиницу он не может снять. Сейчас же конгресс пчеловодов, не знаешь, что ли? Все гостиницы забиты… Да, ключи оставь под ковриком… Спасибо!
Женя повесил трубку. Элен повернулась к нему.
– Кому ты звонил? – спросила она.
– Там друг у меня в квартире живет, пока я в отъезде, – ответил Кузнецов. – Спросил – как дела. Он как раз сам собирался в командировку. Возможно, мы его не застанем.
– Хорошо. – Она замолчала, но затем потянула его за рукав. – Женя? Я ничего не помню, что произошло вчера в ресторане. Я… – Она споткнулась. – Я говорила что-нибудь не то?
«Неужели она была пьяна настолько, что ничего не помнит? – подумал Кузнецов. Впрочем, возможно, ее неожиданное признание вызвано именно большой дозой алкоголя».
– Нет, – ответил Евгений. – Все было в порядке.
На метро они доехали до станции «Текстильщики». Рома жил на седьмом этаже десятиэтажного много подъездного дома. Ключи оказались под ковриком.
– Неужели у вас такая низкая преступность, что даже ключи вы оставляете под ковриком?
– Преступность у нас действительно невысокая, – с серьезным выражением лица ответил Кузнецов. – Раз в неделю застрелят какого-нибудь банкира и снова на неделю тишина.
Женя распахнул дверь. Чем его привлекала квартира Ромы Брызгалова – это отсутствием семейных фотографий на стенах и в рамочках. Рома по натуре был вечным туристом, поэтому не любил лишних вещей. Летом он путешествовал по Кавказу, Крыму и другим местам, куда мог добраться, зимой штопал палатки и клеил байдарки, иногда при этом работая программистом.
– Вот мы и дома! – произнес Кузнецов.
– Где у тебя душ? – спросила Элен.
– Там, – ответил Кузнецов, показывая налево, но затем подумал и показал направо: – Там.
Элен отправилась в ванную, а Женя остановился в кухне. Что делать дальше? Нужно отправляться в институт. Но сначала – домой, к жене, дочери.
Если при слове «дочь» у Кузнецова в груди разливалось тепло, то при слове «жена» по спине пробегал озноб, а губы начинали нервно сжиматься. Женя не мог назвать свою совместную жизнь семейной. Скорее вынужденное сосуществование двух человек. Он не помнил, когда последний раз у них была интимная связь. Кажется, в прошлом году. Он не мог говорить с ней спокойно, она не могла перестать причитать. Это выводило Кузнецова из себя, в результате ссоры частенько заканчивались матерной бранью и битьем посуды. Поэтому Кузнецов предпочитал реже появляться дома. Но сейчас надо было…
Проходя мимо ванной комнаты, Кузнецов задержался. Сквозь шум воды из ванной доносилось пение Элен. Пела она по-французски и довольно неплохо. Он простоял перед дверью около минуты. Затем вернулся в кухню, отделенную от ванной комнаты гипсолитовой перегородкой, подставил к стене табурет и встал на него. Стеклянное окно, выходящее из ванной в кухню, наполовину запотело. Но сквозь клубы пара он увидел ее.
Элен стояла, подставив спину под струи душа, подняв руки и придерживая ими волосы, однако некоторые влажные локоны падали на плечи. Из окна можно было разглядеть только часть ее обнаженной груди, усыпанную прозрачными капельками воды.
Кузнецов почувствовал себя школьником, подсматривающим в женской бане. Он хотел оторваться от окна и не мог этого сделать. Глаза его обводили контуры тела Элен, а эрекция грозила разорвать ткань брюк.
Он все-таки слез с табурета.
– Элен! – крикнул он, – Я в институт. Тут в холодильнике колбаса и помидоры. Поешь, если я задержусь!
