По ту сторону черной дыры - Беразинский Дмитрий Вячеславович (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Кардинал изумленно глянул на него. Повелитель Франко никогда не отказывал себе в удовольствии пропустить пару бокалов. Присутствие послов из далекой Белой Руси уже начало плодотворно сказываться на государстве. Внезапно он вспомнил об одной важной вещи, которую не успел совершить утром.
– С вашего разрешения я вас оставлю, – сказал он и исчез за портьерой. Людовик помассировал виски.
– О чем это мы с тобой, Жак, беседовали до прихода Их Святейшества?
– О братьях твоих меньших, – отозвался паяц потягивая вино.
– Ну совершенно не на кого положиться! – сокрушенно вздохнул король, – что у меня за братья!
– В семье не без уродов, – философски заметил шут. Людовик вспомнил о сестрах и едва не заплакал.
– Ну а что мне прикажете делать с Анной! Может, скажешь, нет?
– В монастырь, к такой-то матери, жаль не помню ее имя – Мухин много раз называл.
– А может кардинала оженим?
– Знаешь, Людовик, так и до отлучения от церкви недалеко, – ответил шут, – может ты забыл, кто из нас шут? Этак мне скоро придется брать у тебя уроки.
– Да ну тебя! – отмахнулся король, – я просто доволен, что за сегодняшний день сделал больше, чем за прошедший год.
– Еще неделю поработаешь, и сделаешь больше, чем Карл Великий.
Людовик улыбнулся.
– Скажешь тоже. Мне бы хоть немного прибрать в королевстве: навести порядок, укрепить город, одолеть герцога Руанского…
– Ишь, размечтался! – прервал его шут, – ты бы для начала приказал убрать во дворце. Перед гостями неудобно, ей богу – такая вонь!
– Завтра – послезавтра начнем.
– Сколько раз я уже это слышал, – сладко зевнул Жак и уснул на королевском троне, сжимая в руке обглоданную куриную кость.
Сидя у зеркала принцесса Диана едва сдерживала слезы. По привычке, считая свою горничную за предмет обстановки, она думала вслух.
– Уж лучше монастырь, чем такое унижение! Этот рыцарь меня как увидит, сразу отречется, или запрет подальше от людских взглядов!
– Что вы, ваше высочество! – всплеснула руками горничная Камилла, искренне любившая принцессу, – он вас уже видел! Клянусь святой Марией, он весьма хорош собой! К тому же, превосходно разговаривает на нашем языке.
– Тебе это откуда известно? – насторожилась принцесса.
– У меня подруга в Женуа служит при кухне, Аглая. Она рассказала, что сей рыцарь сначала сильно рассердился, узнав о предстоящей помолвке, а затем, когда ему что-то шепнул на ухо лекарь, он сразу повеселел. Вот увидите, Ваше Высочество, лекарь знает, как вас избавить от этой штуковины!
– Ах, Камилла, если бы только это произошло! Я бы тогда была согласна выйти замуж даже за главного конюха!
– Что вы такое говорите! – с ужасом воскликнула горничная, – принцесса – и за конюха!
Камилла с восторгом закатила свои хорошенькие глазки.
– Да я бы с удовольствием согласилась бы быть принцессой, даже имея эту гадость на глазу!
… Добрый фей из сказки не возник у них за спинами в этот момент, не вырвал из седеющей бороды клок заплесневших волос, не пробормотал «крибле – крабле – шмук!» И не поменялись местами госпожа и горничная – всего этого не было и в помине. Вместо этого в опочивальню принцессы ввалился пахнущий вином шут и сытно рыгнул в кулачок. Покои наполнил запах перегара. Горничная не растерялась – моментально отворила окошко и встала у него, ожидая пока помещение проветрится.
– Жак, милый! – защебетала принцесса, – ты ведь был в плену у росичей?
Шут не торопясь достал откуда-то из недр своего платья куриную ногу, откусил от нее добрую половину, прожевал. Затем налил в чашку морса из графина, отпил и произнес:
– Ик! Был.
– Скажи мне, как они? Чем занимаются их жены? Надеюсь, не сидят взаперти?
– Что делают жены? Знати? – переспросил удивленный шут.
– Да! Знати! – нетерпеливо произнесла принцесса, теребя веер.
– А как и вы, то бишь, нихрена! – фыркнул Жак, – вышивают на пяльцах, когда плохая погода, катаются на качелях, водят хороводы и жрут медовые пряники. От этих пряников рожи у них румяные, как у нашего кардинала. Но ты успокойся, тебе это не грозит.
Диана вопросительно посмотрела на него. Шут объяснил.
– Твой же суженый не из знати – простой воин.
Из того места где стояла Камилла послышался удивленный звук. Диана же продолжала расспрашивать.
– А что делают жены простых воинов?
– Следят за домом, воспитывают детей, готовят, стирают и получают тумаки от мужей.
– За что же тумаки? – задохнулась от возмущения принцесса.
– За то, что недостаточно быстро выполняют все остальное – шут одним быстрым движением обглодал кость, хлебнул из чашки и точным движением послал курногу в окно, при этом едва не задев носа горничной, а затем возвестил:
– Это тебе тоже не грозит.
– А что мне грозит? – шут пожал плечами.
– Откуда я знаю, я же не Кассандра! – Диана в нетерпении стала егозить на стуле.
– Ты же был в посольстве! Чем занимаются их женщины? Или ты женщин не видел?
– Видел. Их в посольстве около десятка. Жены рыцарей. Что делают? Чтобы я понимал, что они делают! Могу сказать, чего не делают. Веерами не обмахиваются, в реверансе не приседают, глаза не закатывают, как лягушка на насесте! Да не знаю я, дочка! Сама увидишь!
Принцесса покраснела и шепотом поинтересовалась:
– А правда, тамошний лекарь может удалить вот это? – она указала на папиллому, скрытую под легкой сиреневой косынкой. Жак украдкой глянул на Камиллу и кивнул.
– Наверное. Только ты, девочка, никому не говори.
– Почему, Жак?
– Тогда им могут подсунуть Анну, а тебя спровадят замуж за какого-нибудь норманна.
– Ну и пусть! – Жак неторопливо откашлялся. Этот жест обычно означал, что терпение паяца на пределе. Поэтому Диана успокаивающе взяла его за локоть. Он посмотрел на нее печальными глазами
– Диана, девочка моя, я ведь тебя на руках качал. Послушай ты старого дурака! Ты рождена для большего, нежели быть за пазухой у какого-то северного князька. Ты знаешь шесть языков, арифметику, геометрию, историю, риторику! Тебе с росичами будет интереснее и лучше, поверь моему предчувствию. Неужели ты предпочтешь быть супругой вечно грязного северянина, ответь, неужели?
– Боюсь я, Жак! Норманны, по крайней мере, из нашего мира, а эти неизвестно откуда и свалились на нашу голову! Страшно!
– Замуж – не на эшафот, авось и понравится!
– Хорошо, – решительно сказала принцесса, – если твое предчувствие меня не обманет, то я тебя награжу…
– Как? – выстрелил вопросом шут.
– Оженю! – нашлась Диана, – решено – оженю.
– На ком? – всполошился Жак. Он, как и всякий философ, к женщинам относился с настороженностью и недоверием – странное у вас, женщин, понятие о награде!
– Ага! Сам боишься! А оженю я тебя, да вот хотя бы и на Камилле!
От окна послышался шум падающего тела. Беседующие оглянулись и увидели горничную, лежащую в глубоком обмороке. Диана схватила колокольчик чтобы позвонить, но шут движением руки остановил ее.
– Сейчас мы ее в два счета! Мне их лекарь, «Акиша Ивановович» дал одно снадобье, – и вытащил подлец, из небольшого кошеля, висящего на поясе, уже знакомый нам пузырек с нашатырем, – один момент.
Свинтив колпачок, он поднес к органам обоняния девушки дьявольское зелье.
– Надо же, не обманул лекарь! – завопил он в экзальтации, когда Камилла открыла глаза, – это вам не нюхательная соль, от которой лишь начинается насморк!
Камилла с ужасом глянула на довольного Жака и хотела было снова сомкнуть веки, но тот покачал головой:
– Не советую, милая, – протянув руку, он хотел помочь девушке встать, но та с воплем сама вскочила на ноги.
– Вот видишь, Диана, подтверждение моим словам, – обратился паяц к принцессе, – сей мягкий и податливый кусок плоти, все достоинства которого заключаются в грушеподобном строении тела и смазливой мордашке, смотрит на меня с ужасом. Ее идеалом является владелец винного погреба, высокого росту, ладного вида, который после года замужества будет возить на ней бочки с вином и заставлять любезничать с более-менее богатыми посетителями за пару медяков, которые с удовольствием присоединит к дневной выручке. А ночью, намотав вот эти роскошные волосы на руку, будет стучать этой прелестной головкой о стену, вопя, что она шлюха и проститутка. Она родит ему троих детей и четверых произведет на свет мертворожденными, а от пятого умрет из-за удара в живот любимой мужниной ноги.
