Город. Хроника осады (СИ) - Резвухин Евгений Юрьевич (книги полностью бесплатно txt) 📗
– Рейтары, – узнает Григорий врага по особой форме.
– Сейчас начнется, – пыхтит рядом Вячеслав.
Розумовский бесстрашно поднимается во весь рост, призывно вздымая оружие.
– Вперед, касатики! – он размахивает клинком над головой. – Вперед, раздавим их!
Дикое симерийское "ура!" вырывается из глоток. Пятки ударяют о конские бока, пуская в галоп. Григорий наклоняется к холке, выискивая возможные цели в надвигающихся шеренгах. Рейтары и не намерены уступать, так же ускоряясь. Странно, но готы готовы принять лобовой удар, без ухищрений.
Сшибка!
Все смешивается. Чередующиеся человеческие лица с распахнутыми ртами и слюной на усах, конские морды. Бой наполняется ржание и лязгом стали. Отборная брань и мольбы к небесам на разных языках заглушают трубачей и команды.
Григорий не в силах разглядеть как следует врагов, сменяющихся один за другим. Успевает вовремя отвести тянущиеся палаши и иногда делать встречные выпады. Бой мгновенно разрывает столкнувшихся и уволакивает все глубже, в самую гущу. Там унтер-офицер видит широкую спину Розумовского, раздающего удары во все стороны.
Шашка с глухим стуком опускается на каску зазевавшегося гота. Рейтар качается, глаза плывут от удара. Но он сохраняет равновесие и инстинктивно тянет поводья, разрывая дистанцию. Григорию, чей конь увязает в давке, приходится вступать в противоборство с другими.
– Бейте их в морду и затылки! – доносится по рядам на симерийском.
Уж больно крепки у готов каски, не пробить. Григорий уже дважды касается клинком головы противников, оцарапывая сталь. К драгунам тоже начинает поступать защита. Отдаленно напоминающие пожарные, шлемы можно увидеть даже тут. Но как же их мало.
Оттянув шашку, Гриша с силой выбрасывает руку в длинном уколе. Острие пробивает грудную клетку и входит в плоть. Охнув, рейтар заваливается на конскую шею, цепляясь судорожно за узды и гриву. Унтер заносит оружие и добавляет по открытому загривку, отправляя очередного незваного гостя в Тартар.
Драгун вертит головой, но лишь встречается взглядом с Вячеславом. Давление с боков ослабевает, повсюду видны раскрасневшиеся, покрытые царапинами лица швецовцев.
– Дрогнули! – слышно ликование.
– Вперед! – кричит Розумовский. – Нужно зайти им во фланг и поддержать пехоту.
Готская кавалерия отступает, остатки ее в спешке рассеиваются, не искушая судьбу в новой стычке. Уж где, а в рукопашной Симерия Республике не уступит. Век еще гордые черные гусары, опьяненные славными традициями уланы и могучие рейтары будут помнить блеск симерийской шашки. Вот они, вышколенные сыны Запада, показывают спины и в спешке теряются среди деревьев.
Кусты оживают пулеметным огнем. Столб дульного огня и крик раненных лошадей гасит задор наступающих симерийцев. Первые ряды косит серпом. Каково же ужасное зрелище для секунду назад празднующих победу!
"Заманили, – только сейчас понимает Григорий, вкус слишком легкой победы сменяется желчью. – Сделали вид, что отступают и завели прямо в ловушку"
Он сливается с лошадью, как и другие пытаясь уйти скорее от очередей. Драгун поднимает голову и глаза расширяются от ужаса. В этот миг конь под Розумовским падает ...
Кавалерия в поспешности разбегается. Какое уж тут отступление. Будто тараканы при виде тапка, бросаются в стороны, кто куда.
Перископ открывает для Швецова все детали разгрома. Сердце офицера забывает стучать и удушающий ком сдавливает горло. Проходят считанные секунды, сливающиеся для застывшего штаба в полосу бесконечности. Будто душа вырвана из тела и брошена в горнило бойни. Ад и царство смерти. Алексей почти наяву слышит крик израненных лошадей, чувствует смешавшийся запах животного и человеческого страха.
"Они всегда были сильнее, – штаб-офицер от злости царапает мешок, рассыпая из дыр песок. – У них лучше оружие, лучше выучка. Что значит храбрость симерийского солдата, когда мы даже добраться до них не можем"
Кто-то усиленно трясет за плечо ушедшего в себя командира.
– Барон! – пытается докричатся начальник штаба сквозь грохот. – Нужно уводить людей! Промедлим еще немного и всех потеряем ...
Майор Максим продолжает кричать, не добиваясь реакции. Подполковник, не шевелясь и практически не дыша, смотрит на поле боя. Горят кусты, торчат наружу уродливые раны на коре деревьев. Люди стреляют, кричат и мечутся в дыму.
Взрыкнув и кашлянув дымом, трогается с места готский танк. Республиканцы словно скулящие от предвкушения, почувствовавшие добычу гиены. Как наяву видна танковая башня, где ютится в полумраке тусклых ламп экипаж. Легкие заполнены угарным газом, глухо щелкает за толстым слоем брони пулемет. Наводчик рассматривает через тримплекс врагов. Сосредоточенно и устало, с омертвевшим лицом и потухшими глазами. С лязгом захлопывается казенник, поглощая очередной снаряд.
– Сейчас, – одними губами не то произносит, не то молится Швецов.
От сломавшегося строя защитников отделяется хрупкая фигура. Не разобрать – парень или девчонка. Голова тонет в чрезмерно большой кепке, падающей на глаза. Мелькают худые лодыжки, болтающиеся во взрослых штанах. Кажется все замолкает и перестает шевелится, пока недоросль стремительно преодолевает расстояние.
Ребенок начинает мерцать. Сперва толчками, но вот через секунду яркие лучи пронизывают тщедушную фигурку насквозь. Миг ожидания и юный храбрец исчезает под гусеницами.
– Какого..., – только и успевают охнуть за спиной.
Машина подпрыгивает, а потом гремит взрыв. Не иначе детонирует боекомплект, башню срывает и подбрасывает мячиком над полем боя. Из оружия, объятый пламенем танк превращается в погибель республиканцев. Снаряды один за другим продолжают рваться, разметав поднявшихся с мест готских пехотинцев. Те в спешке бросаются наутек, падая и сталкиваясь. Словно пальцы машинистки, трещат без умолку тысячи сгораемых патронов. Под конец взрывается бензобак, взметнув в прощальном салюте столб пламени, развернувшийся бутоном цветка.
Пока все стоят разинув рты, Швецов делает вдох:
– Не упустите момент! – гаркает во всю силу развернувшихся легких. – Трубите атаку! В штыки их!
Поет горнист, бьют барабаны, пробуждая в войске боевой дух. Из-за деревьев и домов, из зарослей кустарника и воронок, люди поднимаются и с криком устремляются вперед. Кто-то падает под ноги, сраженный робкими выстрелами готов. Но ручей превращается в поток и растерянные республиканцы разом оказываются перед разъяренными драгунами.
"Ну а теперь посмотрим, какого цвета у вас кровь", – думает Швецов.
И извлекая шашку сам устремляется в рукопашную.
Глава 22 Перо и пуля
Симерийское царство. Ольхово
Городской парк. 26 июня 1853 г. Ок. 10-00
(26 день войны)
"Мама, нас отправляют на Ольхово. Большинство даже не смогут найти городишко на карте. Я и не уверен, правильно ли произношу. Тут все иначе... Не узнаю половины растущих вокруг деревьев. Люди, дома — земля чужая и негостеприимная. Перед отправкой генерал битый час рассказывал о долге и помощи изнемогающей от тирании Симерии. Что-то не замечаю особой радости на лицах местных, при виде нашего появления. Мы старались не обращать внимания. В вагоне постоянно слышен смех и песни. От дыма сигарет трудно различить лица ребят, но все улыбаются, перекидываясь в карты или рассказывая шутки про симерийцев. Офицеры говорят война закончилась и похоже воевать не придется. Многие разочарованны, ведь хотели показать удаль и увидеть магию. Капрал Уинстон только рассмеялся и сказал, колдовства не существует, все это вранье царя. Мол, держит своих рабов в страхе перед несуществующими проклятиями. Эти дикари такие глупые.
Мы долго стояли. В вагоне очень душно, но не смотря на протесты выходить не разрешали. Мне удалось протиснуться к окну. Начальник поезда ругался с каким-то полковником. Я услышал пушка мешает проехать. Она и правда огромная, не хотелось бы оказаться на месте монархистов. Наверное все померли давно. Дальше нас построили колонной и долго повели пешком. Не знаю, что будет дальше, но такого не ожидал. Вид города завораживает. Как монстр. Будто раненный дракон, все еще дышащий дымом. Жаль фотографироваться запрещают.
