Магма - Синицын Олег Геннадьевич (онлайн книга без .TXT) 📗
– Точно.
– Почему Роальф строит Королевский музей, но увековечивает на перилах первую букву не своего имени и не своей фамилии? Почему он впечатывает первую букву имени деда? Ответ – его настоящее имя начинается на «М». Почему почерки Марика и Даниела схожи настолько, что их путают? Лиамы – это один и тот же человек. Мдраг.
– Ерунда.
– Мдраг стремился получить влияние в обществе Европы Он пытался представить себя как род. Вы же видели его превращения.
– Ни один человек не может жить так долго!
– Он может жить! Вернее жил. Он создал организацию, пользующуюся огромным влиянием. Он стоял во главе ее под разными именами. Он убивал ученых сто пятьдесят лет назад, он убивал их и в двадцатом веке. Он закрывал шахты, пытаясь перекрыть глубинные разработки.
– Чепуха какая-то, – промолвил Уолкер.
– В начале двадцатого века организация ушла в тень. Она в самом деле была законсервирована. Вы видели подвал на девятом пирсе! Ему не меньше ста лет. Мдраг тоже ушел, передав правление Бисбруку. В награду тот получил сказочные богатства. Только не он хозяин этих богатств, не он хозяин усадьбы. Мдраг – вот кто был истинный владелец.
Уолкер не отрывал взгляд от простенького лепного карниза на стене комнаты.
– У меня в голове полный хаос, – наконец произнес он. – Мне рассказывали, что ваши выводы дерзки, но чтобы настолько!
– Поверьте! – Кузнецов близко придвинулся к Уолкеру, – Это все связано!
Уолкер задумчиво смотрел на Кузнецова.
– Лично для меня доказательств недостаточно, – ответил он. – Эта история рассказана одним человеком. Он мог ошибаться… Вы можете ошибаться!
– Вы поможете мне, Уолкер? – спросил Кузнецов с надеждой.
– В чем?
– В поисках.
– Чего?
– Это открытие перевернет мир!
– Поверьте, я не хочу катаклизмов. Я сторонник того, чтобы все оставалось по-старому.
Женя помолчал. Уолкер слишком прагматичен, чтобы разделить убеждения Кузнецова. Он мог бы серьезно помочь в будущем. Но, видно, не судьба.
– Вы поможете отправить «солнце» и руку Мдрага экспресс-почтой в Санкт-Петербург? Уолкер поморщился:
– Может быть. Надо подумать, как это сделать.
– Попробуйте!
– Ладно… Вам теперь угрожает опасность? – заботливо спросил Уолкер.
– Даже представить не могу. Рене Жино и его люди мертвы, Мдраг покоится на дне Верхнего залива. Осталась таинственная организация Лиамов, во главе которой стоит Бисбрук. Будет ли он преследовать меня? Трудно сказать. Наниматель его умер. Ему досталось огромное наследство. Может быть, он мечтал избавиться от Мдрага? Пока же он продолжает требовать «солнце» и статуэтку. Посмотрим.
9.55 по московскому времени, 13 июля,
Санкт-Петербургский государственный университет
Женя толкнул дверь кабинета Мигранова.
– Здравствуйте, – произнес он, оглядывая комнату. Ничего не изменилось: все те же полки, шкаф с предметами старины. Как будто Миша Мигранов вышел ненадолго, а на его месте, чтобы позвонить, устроилась молоденькая девушка лет двадцати.
– Здравствуйте, – ответила она тоненьким голоском. Симпатичная, с курносым носиком. Только веснушки беспощадно усеяли ее личико и худые плечи. Кажется, именно с этой девушкой Женя разговаривал по телефону из Парижа. Именно она сообщила о смерти Мигранова.
– Меня зовут Женя. Я друг Михаила.
– Я знаю вас, – ответила девушка. – Миша рассказывал, что вы такой неугомонный. Кузнецов грустно улыбнулся.
– Пропал весь гомон, – сказал он и направил на нее указательный палец. – А вас зовут Света!
– Нет, Юля! – Она улыбнулась.
– Юля, – повторил Кузнецов. – Мишу где похоронили?
– На Серафимовском кладбище, – ответила она, посерьезнев.
– А как туда проехать?
– На метро до станции «Старая деревня».
– Ясно. – Женя сделал паузу. – Вы теперь здесь работаете?
– Пока да, – ответила девушке. – Потом переведут меня к доктору Цанкову.
– Вы студентка?
– Да, я на летней практике, но говорят, что после получения диплома возьмут сюда на работу.
– Это Мишины книги? – спросил Кузнецов, указывая на полку.
– Да, никто к ним не прикасался. Правда, все остальное переворотили.
– Юля… У вас есть дистиллированная вода? Мне нужно промыть контактные линзы.
– Нет, – растерялась девушка. – Но я могу спросить у соседей.
– Поинтересуйтесь, пожалуйста, – попросил Кузнецов, опускаясь в кресло.
– Сейчас, – ответила Юля и выскочила за дверь.
Как только раздался щелчок замка, Кузнецов немедленно встал. Он быстро подошел к полке с книгами и отодвинул ее. Сейф находился на месте и не был взломан. Преступники его не нашли. Миша был прав, утверждая, что Иттла в безопасности. Женя провел рукой по замочной скважине. Сейф был заперт. Женя вернул на место книжные полки и опустился в кресло. Где же ключ?
Вернулась девушка.
– Нигде нет дистиллированной воды, – извиняющимся тоном сказала она.
– Спасибо за помощь, – ответил Кузнецов, вставая, – Промою в другом месте. До свидания.
Он вышел из кабинета и, идя по коридору, не переставая думал, где может находиться ключ от сейфа. Миша держал ключ в кармане брюк. Куда его могли положить после смерти Мигранова?
Не останавливаясь, Кузнецов завернул к профессору Люцинову, бывшему начальнику Мигранова, с которым был немного знаком.
– Кандидат физико-математических наук Евгений Кузнецов! – опознал его Люцинов. Он был лыс, словно бильярдный шар, и лысина его не просто блестела. Она была словно отполирована. – К Мише приехал?
– Да, мне все рассказали, – произнес Кузнецов, пожимая руку профессору.
– Совершенно вызывающее преступление, – сказал профессор. – Просто не понимаю, кому могло понадобиться убивать Мишу?!
– Ничего не украли?
– Кабинет Мигранова был перевернут вверх дном, как будто что-то искали. Но мы проверили вещи по инвентарному списку. Все на месте.
– У Миши находился ключ от камеры хранения, в которой я оставил чемодан с вещами, – произнес Евгений. – У вас есть его ключи?
– Ключи? – переспросил профессор, словно не расслышал вопроса. – Да, у него в кармане нашли связку ключей.
Профессор выдвинул ящик стола, порылся в бумажном хламе и выложил на стол несколько ключей.
– Связка побывала в милиции, но нам ее вернули. На ней были ключи от кабинета, от некоторых хранилищ. Ключи от дома, ключи от квартиры бывшей жены. Эти ключи мы отдали матери Миши, Марии Константиновне. Вот остались три ключа.
Женя уже рассматривал их. Большой реечный ключ, наверно, от какого-то гаража. Четырехзубчатый широкий ключ. Длинный круглый от навесного замка. Ни один из них не походил на маленький желтый ключик, которым Мигранов отпирал дверцу сейфа.
– Мне бы телефончик Марии Константиновны, – попросил Кузнецов.
Метро было переполнено. Его прижали к стеклу, на котором скотчем был приклеен рекламный листок. Листок призывал посетить аттракционы в Центральном парке культуры и отдыха на Елагином острове. За те пятнадцать минут, которые Женя провел в вагоне, он успел раз пятнадцать перечитать перечень аттракционов: «Сумасшедшие гонки», «Центрифуга», «Королевство кривых зеркал».
– «Королевство кривых зеркал», – повторил Кузнецов.
Вышел он на станции «Старая деревня». Кладбище располагалось через дорогу от входа метро. Могила Мигранова находилась на окраине. Холмик насыпанной земли, без сомнений, был выше во время похорон, просто земля всегда оседает. Безжалостные лучи солнца выжгли землю, ветер сдувал земляную пыль. Цветы на могиле слегка увяли. Скорее всего, их принесли вчера. У изголовья высился железный крест, в центре которого проволокой была прикреплена простенькая табличка с надписью. «Мигранов Михаил Анатольевич». Дата рождения, дата смерти. Еще ниже. «Люблю, скорблю». И подпись: «Мама».
«Не успели изготовить настоящий памятник, – подумал Кузнецов. – Поставили временный крест. И фотографии нет. А ведь он не верил в Бога. Интересно получается: живешь, в Бога не веришь, а на могиле все равно ставят железный крест».
