Время войны - Антонов Антон Станиславович (читать книги онлайн полные версии .txt) 📗
— Раздевайте этих.
Тут уже не выдержал Игорь Иванов.
— А ну стоять! — воскликнул он, направляя на капитана ствол автомата и ничуть не задумываясь, что за это дежурный особист на орбите может отстрелить его ошейник немедленно, даже не дожидаясь, пока Игорь откроет огонь.
Правда, Саблин, сделав пару шагов в сторону, тут же блокировал директрису и заговорил уже не срываясь на крик, а наоборот, тихо и внятно, но с холодным металлом в голосе:
— «Эти», как вы выражаетесь — это мои бойцы. Они мобилизованы 13-й фалангой и зарегистрированы, как боевые единицы 77-й центурии. И эта девушка тоже, — неожиданно добавил он, показывая на обнаженную с плакатным лицом, которую уже пристегнули к цепочке наручником.
Лана в это время прижалась к груди Игоря Иванова и он тихо шептал ей на ухо:
— Не бойся! Я тебя никому не отдам.
А шеф тыловиков, захлебываясь от негодования, кричал Саблину, что приказ о мобилизации касается только пленных мужского пола, и центурии не имеют к этому ни малейшего отношения. Всех пленных надлежит отправлять в тыл, а уже там из них будут формировать особые подразделения. А по центуриям положено распределять лишь тех, кто уже был в бою и отличился в составе особых подразделений, доказав свою преданность легиону.
И как будто мало всего этого, тут появилась еще одна группа — на этот раз не тыловиков, а разведчиков из 108-й, которые прибыли за генералом Казариным и другими высокопоставленными заключенными.
Сабуровцы встали на сторону Саблина, и в дискуссию на высшем уровне включилась еще и стратегическая разведка. Разведчики не стали вдаваться в теорию, а доложили наверх, что вывозить пленных ночью крайне опасно из-за близости противника.
Но тыловики в свою очередь доложили собственному начальству, что если и вывозить пленных, то только ночью, когда это можно сделать незаметно. А что касается близости противника, то эти слухи сильно преувеличены. Обстановка на площади Чайкина совершенно спокойная и даже самый последний легионер тут знает, что целинцы не начнут новой атаки до рассвета.
И в этот самый момент в скопление тыловых машин, сгрудившихся у въезда в подземный гараж Серого Дома, угодил минометный снаряд.
37
Разумеется, на подступах к площади Чайкина у генерала Бубнау были свои наблюдатели, и они засекли приближение вражеских «бронетранспортеров» чуть ли не раньше, чем легионеры, хотя и не имели приборов ночного видения и другой продвинутой техники.
Единственное, в чем они ошиблись — это была оценка увиденного.
Целинцы не могли оценить прибытие целой группы бронемашин иначе, как подход подкреплений к противнику. А когда появилась еще одна группа (спецназовцы на четырех машинах, включая один легкий танк), уверенность, что враг стягивает силы на площадь, только окрепла.
Это обстоятельство грозило свести на нет то преимущество, которое целинцы рассчитывали получить к утру. Ведь они тоже продолжали стягивать людей и технику со всего города и его окрестностей.
Процесс этот шел с трудом. Три гаубицы — все, что осталось от тяжелой артиллерии 1-й армии — уже в городе перехватило какое-то мобильное подразделение легиона. Легкие пушки боевых машин разнесли вдребезги тягачи, а гаубицы достались легионерам в качестве трофея.
То же самое происходило с танками и боеприпасами. Драгоценные машины со снарядами, которые чудом удалось вывезти с еще не разгромленных складов, нарывались на моторизованные патрули противника и гибли, обращая в руины целые кварталы.
И в итоге еще до полуночи четырем генералам стало ясно, что никакого преимущества к утру не будет. Отсрочка лишь позволит врагу еще сильнее укрепиться на площади.
— Надо атаковать сейчас, — решил генерал Бубнау, но Леучинка, который на правах старшего по званию принял общее руководство на себя, был категорически против. Продолжая считать, что вражеским десантом затронут только Чайкин, он был уверен, что скоро к городу подойдут свежие целинские части, и все проблемы решатся сами собой.
— У нас три миномета, четыре гранатомета, две пушки и один танк. Даже в темноте мы не сможем подавить огневые точки противника. У нас не хватит боеприпасов, даже если добавить ручные гранаты. О какой атаке может идти речь?
Но Бубнау, похоже, потерял всякое представление о реальности. В его воспаленном воображении доминировала одна мысль — именно он должен стать освободителем гробницы Василия Чайкина, которую с позором отдал врагу армейский почетный караул.
Тот факт, что кроме почетного караула там была еще и охрана из Органов, Бубнау в расчет не брал.
И он, пригрозив Леучинке арестом за измену, не стал дальше препираться с армейскими генералами и дал команду начинать атаку.
Поскольку вся связь в группировке шла через органцов, его приказ дошел до армейских подразделений раньше, чем команда Леучинки оставаться на месте. А когда нарочные от Леучинки донесли до исполнителей его волю, стало только хуже, потому что часть военных, включая весь отряд майора Никалаю, уже вступила в бой.
Минометы ударили по пристрелянной еще с вечера площадке перед въездом в подземный гараж Серого Дома, и майор Никалаю под прикрытием танка повел своих людей в последний и решительный бой.
В том, что он последний, не сомневался никто. Все знали, что этот бой съест последние боеприпасы, и если не удастся ворваться в здание теперь, под покровом темноты, то это не получится уже никогда.
38
Легионеры капитана Саблина успели рассыпаться по машинам еще во время переполоха, вызванного прибытием тыловиков. Потом они, правда, опять высунули головы, а кое-кто и вылез наружу, чтобы посмотреть, что там творится у гаража, но этим тоже повезло.
Первые мины легли среди бронегрузовиков тыловой фаланги, и осколки пришлись в броню. Не повезло только девушке с плакатным лицом. Ее никак не могли поделить Саблин и капитан-тыловик, и спор происходил прямо возле грузовиков.
До конфликтующих сторон долетело всего несколько осколков, срикошетировавших от брони. Один попал Саблину в бронежилет, а еще один угодил в грудь обнаженной пленнице, которая невольно прикрыла капитана, который так хотел заковать ее в цепи.
Поспешно отступая к гаражу, тыловики бросили ее на асфальте, хотя девушка еще дышала. Но в следующую секунду еще одна мина угодила прямо в это место, и предмет спора перестал существовать.
Приговор, который не успел исполнить младший лейтенант Гарбенка, привели в исполнение минометчики майора Никалаю.
То, что осталось от бывшей сокамерницы, произвело на Лану Казарину еще более сильное впечатление, нежели нагие мертвые тела в «крематории». И она совершенно правильно поняла, кто в этом виноват.
Палачи из Органов снова рвались сюда, чтобы убить ее, отца и всех приговоренных к смерти.
Рухнув в кресло пулеметчика командирской машины, она резко спросила у Громозеки:
— Как стрелять?!
— Так наводишь, сюда жмешь, — перегнувшись к ее дисплею, ответил водила без лишних движений и слов. Он только пошевелил джойстиком и тронул большим пальцем пусковую кнопку.
Лана удивилась, потому что задняя часть пулемета с рукоятками и гашеткой заходила в кабину, и дочь генерала по юнармейской привычке думала, что надо держаться за эти ручки и давить на гашетку. Однако такой способ стрельбы был предусмотрен лишь на случай отказа компьютера, а сейчас бортовой компьютер работал, как часы.
— Командир, включи девочке пулемет. Она пострелять хочет, — обратился к Саблину Громозека.
— Не в кого пока стрелять, — ответил Саблин из башни, но тут, растолкав грузовики у входа, в ворота подземного гаража вкатился целинский танк.
— Мать твою так! — сказал Игорь Иванов и, не спрашивая разрешения, засадил по этому танку из ракетницы.
Оказалось, что там заряжены осветительные ракеты в количестве четырех штук, и их вспышка была похожа на маленький ядерный взрыв. Она ослепила не только тыловиков, которые залегли у стен, но и целинских танкистов, которые из-за этого впустую потратили последний снаряд.
