Слепые солдаты - Бушков Александр Александрович (читать книги TXT) 📗
— Всего-то?
Он ухмыльнулся своей неподражаемой ухмылкой — тут смесь и веселья, и легкого превосходства, и иронии, я ее даже описать точно не могу — и сказал:
— Литта, дело не в должности, а в возможностях… — и неожиданно спросил: — Сказать честно, чем ты мне особенно нравишься? Я был знаком с несколькими актрисами. Как бы это выразиться… примерно твоего положения, а то и ниже. Так вот, все они, едва заслышав про министерство двора, моментально начинали просить пристроить их в театр получше. А ты ни о чем подобном не заикаешься, — и улыбнулся так грустно, обезоруживающе. — И правильно, между прочим. У меня нет никаких связей в том мире, мой департамент занимается совсем другими делами…
Вот тут он мне самым безбожным образом врал, несмотря на честнейшие глаза и простецкую улыбку. Уж чиновник-то министерства двора мог бы актрису поднять за пару дней. Как раз министерство двора и ведает Королевским театром и участвует в работе театров Сословия. Так что, даже если он занимается «совсем другими делами», у него в своем министерстве наверняка есть нужные связи с департаментом театров…
— Интересный какой-то жмот получается, — задумчиво сказал Сварог. — Запросто дарить кольца с огромными бриллиантами, предупреждая, что за них не нужно отрабатывать — это он может. А устроить в хороший театр, что для него раз плюнуть — так это нет…
— Вот и я удивилась сначала, — сказала Литта. — И только потом, когда все произошло, поняла, в чем тут был простой расчет. Ему нужно было, чтобы я оставалась в полнейшей житейской неуверенности, на сцене готового вот-вот обрушиться театра, без малейших перспектив и будущего… Потом сам поймешь. После ужина он отвез меня домой, помог выйти из кареты, поцеловал руку, поблагодарил за приятный вечер — и ни малейших намеков напроситься в гости… Сел в карету и уехал. Я стояла, смотрела вослед, и казалось, что это сон, но все вокруг было реальным, в том числе и огромный камень на пальце… А дальше… — она мечтательно улыбнулась. — Дальше началась сказка. Даже теперь, после всех невзгод, приятно вспомнить… Мы встречались каждый день, или вечером после спектакля, или днем… Да, я забыла про часы, тебе это наверняка интересно…
— Какие часы? — насторожился Сварог.
— Тогда же, в первый вечер в «Яблоке» он как-то умело свел разговор на талисманы. Спросил, верю ли я в них. Как не верить? Я даже знала самую настоящую колдунью, которая их делала, знала людей, носивших настоящие талисманы, не те подделки, что шарлатаны впаривают богатым провинциалам… Он сказал:
— Ну, тогда ты не удивишься… У меня тоже есть талисман. От деда. Позволяет узнать, что собой представляет человек… Слышала о таких?
Я сказала, что слышала, хоть и не видела никогда. Он достал часы — большие, явно старинного фасона, сейчас такие гири носят разве что старики. Задняя стенка была покрыта черной эмалью, с врезанной в нее затейливой золотой сеточкой — а циферблат я так и не увидела. Граф спросил мягко, но настойчиво:
— Ты позволишь? Это не страшно и ничуть не вредно…
Я кивнула, будто зачарованная. Он встал, приложил эмалевую крышку мне к виску, а сам смотрел на циферблат. Я ничего не почувствовала, и длилось это недолго. Циферблата я так и не увидела, но на лице у него отразилась несомненная радость.
— Ну и какова же я? — спросила я словно бы шутливо, а сама была вся в напряжении — мало ли что ему талисман показал, вдруг он сразу же после ужина распрощается навсегда… Хотя на лице у него, точно, радость…
Он сказал серьезно:
— Талисман показывает, что ты неплохой человек, Литта. Не шлюха, не стяжательница. А то, что было… В пределах некоей нормы. Именно та мера житейских уступок, на которые порой приходится идти…
Брехал, как сивый мерин, подумал Сварог. Это, несомненно, какой-то аппарат, какие, к черту, талисманы, не бывает таких… Что-то он снял совершенно другое… Что бы это могло быть? Сразу и не сообразишь, что у него там втиснуто было в корпус старинных часов… К виску, совсем недолго… Стоп! Он лар, теперь в этом нет никаких сомнений, но в Горроте не работает аппаратура ларов. Никакая. Что же, какие-то другие технологии? Кем разработанные и где?
— Рассказывай про свою сказку, — сказал он, понимая, что с наскока в этой загадке все равно не разберется.
— Это была сказка… — протянула Литта. — Лучшие рестораны, лучшие танцевальные залы — я люблю танцевать, да и он оказался неплохим танцором. Цирк, тоже лучший в королевстве… Речной праздник на Эрисе с фейерверками, танцовщицами, изображавшими русалок… Да чего там только не было, на том празднике… Один раз он меня даже привел на малый королевский бал, во дворец, и несколько минут мы танцевали рядом с королем и королевой, в соседних парах… И подарки чуть ли не каждый день: украшения с такими же крупными камнями, великолепные платья, всякие безделушки, тоже очень дорогие… И при всем при том — ни малейших намеков на постель. Ни малейших. Все эти две недели. А ведь я у него в глазах замечала не раз мужской интерес, такие вещи женщины моментально замечают… Две недели. Лучшие развлечения, подарки, в общем, расходы нешуточные. Если посчитать, во что ему все это обошлось, на такие деньги можно купить неплохое имение. И — ни малейшего намека, ни единого прикосновения, только целовал руку на прощанье, — она сделала добрый глоток. — Я просто извелась в догадках. Уж, безусловно не импотент, — она лукаво покосилась на Сварога. — В некоторых фигурах некоторых танцев это можно определить, ты должен знать… Тогда что? Иногда знатные особы чудят, порой крайне затейливо и изощренно. Но вот на кого он меньше всего походил, так это на чудака. От всех этих непонятностей мне в голову начала лезть уже совершеннейшая дурь — а вдруг он, скажем… — она покосилась на темное звездное небо за окнами: — Ну, не к ночи будь помянут? И охотится таким образом за моей душой? Или он узнал вдруг, что я его внебрачная дочь — матушка, увы, своим поведением давала повод и для таких предположений. По возрасту, в принципе, подходит, хотя должен был быть совсем юным… Да какие только дурные фантазии в голову ни лезли! Согласись, это необычно?
— И весьма, — согласился Сварог искренне.
— В конце концов, я сорвалась. Выпила лишку в том же «Золотом яблоке». Мы к тому времени уже перешли на «ты», я и бухнула:
— А когда будет постель?
Снова эта его неподражаемая улыбочка:
— Ты так рвешься со мной спать?
А меня уже понесло. Я хлопнула еще один немаленький бокальчик и сказала:
— Ну не так чтобы рвусь… Хотя я тебе никак не отказала бы… Просто все это — страннее странного. Ты потратил на меня кучу денег и времени, окунул в роскошь, как муху в банку с медом, я иногда вижу по глазам, что ты меня хочешь… но две недели лишь целование руки на прощанье… Так не бывает, Амель. Я не девочка, повидала жизнь, прошла через кое-что… Так не должно быть. В чем дело? Меня это уже чуточку пугать начинает…
Он смотрел на меня серьезно, без тени улыбки. Потом сказал:
— Литта, а ты гораздо умнее, чем мне казалось сначала…
— Мне частенько говорили, что я не дура, — огрызнулась я.
Вот тут он улыбнулся:
— Иные девушки на твоем месте только радовались бы таким отношениям: засыпают подарками и развлечениями, но при том и пальцем не трогают… Или тут в другом ответ? Ты молодая, темпераментная, две недели без мужчины напрягают…
— Если честно, и это тоже, — сказала я, пьяненькая. — Но не главное. Я же говорю, начинаю пугаться чуточку. В жизни таких отношений не бывает, только в романах… Когда пытаюсь обо всем этом думать, в голову лезет уже совершеннейшая ерунда…
Он смотрел на меня очень уж грустно:
— Хочешь правду? Это обет. Они, между прочим, даются не только в романах. Когда умерла жена — а я ее любил по-настоящему — дал обет семь лет не иметь женщин. Серьезный обет, у монахов Братства святого Круахана. Не знаю, как у тебя с этим обстоит, но я человек верующий, хотя прихожанин нерадивый… Теперь понимаешь? Я был тогда в таком состоянии…
