Разящий меч - Форстен Уильям P. (мир книг TXT) 📗
— Ты знаешь приказ, — тихо напомнил Винсент. — В этих двигателях какой-то яд, их надо уничтожать.
— Я знаю, черт побери!
— Первая битва в воздухе… Хотел бы я на это посмотреть, — задумчиво промолвил Винсент.
— Тебе нравится летать?
Винсент улыбнулся своей странной улыбкой:
— В прошлый раз мне показалось, что это довольно интересно.
Чак ничего не ответил. Послышался свисток поезда.
— Пора отправляться, — сказал Винсент. Все вагоны были битком набиты беженцами из Суздаля. Калин отдал свой личный вагон Чаку и Марку с Винсентом, но они, конечно, впустили туда столько людей, сколько могло уместиться. Поэтому всю дорогу они провели в компании пятидесяти матерей и по меньшей мере сотни детей, каждый из которых старался перекричать других.
Чак морщил нос. Если такое приходится терпеть всем отцам, лучше вообще не иметь детей. Запахи пеленок, срыгнутого молока и немытых детей заставляли его неоднократно выбираться из вагона на открытую платформу. Марк удивил его: он вел себя как настоящий политик и пристроил у себя на коленях пару вопящих малышей. Это было весьма странное зрелище — настоящий римский патриций с орлиным профилем, в тоге и красном плаще укачивает на руках ребенка.
— Да-а, битва будет что надо, — произнес Винсент, глядя на запад.
— Звучит так, словно ты ждешь не дождешься этого. Генерал посмотрел на Чака и усмехнулся:
— Так оно и есть.
Он отвернулся и вышел.
— Странный парень.
Чак взглянул на Теодора, который откровенно завидовал своему брату, улетающему на войну на аэростате.
— Когда война длится слишком долго, она или убивает тебя, или сводит с ума.
— Или и то и другое сразу.
— И такое бывает, — отозвался Чак. Раздался свисток.
— Наш поезд, — сказал Чак. Он подошел к маленькому, как игрушка, паровозу, который должен был отвезти его к ангарам и заводу.
«Делай что хочешь», сказал Эндрю. Вспомнив об этом, Чак улыбнулся. Джон был слишком занят, чтобы заметить пропажу некоторого количества пороха и стали и парочки сверлильных станков. Их можно было приписать к программе по разработке аэростата.
— Почему вы смеетесь? — спросил Теодор.
— Узнаешь. А теперь давай возвращаться, надо запускать «Клипер янки».
— Иисусе, ну и кавардак, — буркнул Пэт. Эндрю согласно кивнул. Железнодорожное депо и впрямь выглядело не лучшим образом. Везде царил дух запустения. Прошло всего четыре дня, а город уже словно вымер — улицы опустели, не слышно было смеха детей, азартного торга на рынке, звона колоколов в церквях. До рассвета уехало еще шесть тысяч людей. Уезжали в полной тишине, не слышно было ни плача, ни криков — враг на другом берегу не должен был ничего заподозрить.
Накануне вечером началась канонада: палили легкие пушки, стреляли с броненосцев тяжелые орудия. Ответа от мерков не последовало, но всем было ясно, что враг по-прежнему там, смотрит, выжидает.
В литейной творилось нечто невообразимое. Сотни рабочих, которые еще пару дней назад вовсю трудились, стараясь выпустить как можно больше снарядов, мушкетов и винтовок, теперь разбирали свои станки, укладывали драгоценное оборудование в ящики и устанавливали их на платформы. Тяжелые станки приходилось тащить к платформам на тележках, а потом поднимать наверх при помощи блоков и веревочных тросов.
— Каждый потерянный день означает, что фронт недополучил триста винтовок и мушкетов, два полевых орудия и кучу снарядов и пуль, — с сожалением сказал Пэт, глядя, как несколько рабочих, надрываясь, тащат к платформе тяжелый пресс.
Эндрю огляделся и вошел в здание, приготовив ободряющую улыбку.
Это место было средоточием всех их усилий. Несколько дней назад в топках полыхал огонь и вокруг летали искры. Рабочие, обливаясь потом, разливали расплавленное железо из доменной печи в литейные формы, превращая металл в пушечные жерла, лафеты и другие детали.
Только благодаря литейному цеху у них оставалась надежда. А как изменился этот завод! Эндрю помнил старый цех, вдвое меньше, который был смыт рекой, прорвавшейся сквозь взорванную плотину.
В соседнем помещении царил такой же хаос. Рабочие перетаскивали тяжелые станки, ругаясь, что невозможно упаковать все необходимое в такие короткие сроки.
На всех заводах, которые стояли неподалеку, творилось то же самое.
— Господи Боже мой, — прошептал Пэт, — думаешь, мы успеем все сделать? Эндрю посмотрел на друга. В дюжем ирландце что-то изменилось. Наверное, это произошло, когда он стоял на холме и смотрел, как Ганс и оставшиеся у него солдаты пытаются пробить дорогу к спасению. Пэт, бесшабашный кутила и забияка, понял, что теперь Эндрю нужен человек, на которого можно положиться, которому можно всецело доверять.
— Должны успеть, Пэт. Мы можем эвакуировать всех людей, все запасы продовольствия, но если бросить вот это, — он показал в сторону заводов, — останется только забраться в самую глубину леса, где нас не сумеют найти, или скитаться по всему миру, вечно убегая от орды. Мы потратили почти четыре года, чтобы создать все это, и я не хочу, чтобы это досталось врагу. Здания мы сможем построить и в другом месте, но людей и оборудование не заменишь.
Он говорил все громче, потом повернулся и с ненавистью взглянул на запад.
— Будь я проклят, если они получат хоть что-нибудь.
Эндрю отошел в сторону, а Пэт улыбнулся. Похоже, Эндрю приходит в себя. Он похудел и побледнел, глаза запали, но в них горела ярость настоящего солдата.
Сигнальщик показал, что путь свободен, и паровоз двинулся с места. За ним тянулось четырнадцать вагонов с людьми и оборудованием. Увидев провожающего их Эндрю, люди встали и подняли вверх кулаки, приветствуя командующего. Тот отсалютовал в ответ. Поезд покатил по берегу Вины в сторону Испании.
Пэт тоже поднял руку и помахал вслед уходящему поезду.
— Поскорее начинайте производство на новом месте! — крикнул он. — Мне нужны пушки!
Поезд уехал, увозя рабочих, которые служили некогда под началом О'Дональда.
— Пять тысяч моих лучших артиллеристов, — вздохнул Пэт. — Целая дивизия.
— Они нам больше нужны возле станков, чем на фронте, — отозвался Эндрю. — Будем надеяться, что им не придется снова вставать к пушкам.
В соборе зазвонил колокол. Его тихий звон плыл в воздухе, напоминая о мирной жизни.
— Аэростаты… — Он оглянулся на рабочих, которые на минуту остановились и тоже посмотрели на запад.
Примчался курьер и протянул Эндрю телеграмму.
— С наблюдательного поста возле копей. Четыре аэростата направляются сюда вдоль берега Внутреннего моря, — тихо сказал Эндрю.
— Похоже, мы увидим первое сражение в воздухе, — заявил Пэт, и глаза его блеснули.
— Да уж, четыре аэростата мерков на один наш -действительно, интересное зрелище, — холодно отозвался Эндрю.
— Будем взлетать! — крикнул Джек, появляясь из каморки телеграфиста. Рабочие тут же принялись проверять аэростат.
Федор выбежал из ангара, на ходу отдавая приказания. Широкую дверь ангара откатили в сторону и вытащили тросы. Бригадир посмотрел на наблюдательную вышку и на флаг, трепещущий на крыше.
— Ветер с севера.
— Где они? — завопил Федор, подбегая к Джеку.
— Идут вдоль побережья. — Он сделал паузу. — Их четыре штуки.
— Чтоб им всем провалиться! — воскликнул Федор.
— Двигатель в порядке? Федор кивнул.
— Горючего — полный бак.
— По крайней мере ветер будет дуть в спину. Джек и его помощник облачились в теплые плащи и надели шерстяные шапки. Из ангара показался нос аэростата. Больше сотни рабочих направляли белую тушу, наполненную водородом, в широкие ворота ангара. Джек отступил на шаг, стараясь не думать о том, что последует дальше. Летать — уже само по себе противно, а как подумаешь про все остальное… Он постарался отбросить неприятные мысли в сторону.
Показались корзина, двигатель и пропеллер. Джек и Федор подбежали к корзине, ее колеса уже оторвались от земли.
Они вскарабкались на свои места, аэростат слегка снизился. Из ангара показался хвост аэростата. Рабочие едва удерживали воздушный шар.
