Сны замедленного действия - Ильин Владимир Леонидович (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Я бессильно опускаюсь на лежак и прикрываю глаза. Не хочется смотреть на широкую улыбку того, кто еще несколько часов тому назад обращался к тебе: «Гражданин Сабуров».
– Послушай, Лен, – продолжает Нагорнов. – Ты можешь дуться на меня сколько угодно, но разве я виноват? Нет, – тут же поправляется он, опустив голову, – вина моя в твоем задержании, конечно, есть, и я приношу тебе самые искренние извинения… Но откуда ж мне было знать, кто ты такой? А тут еще этот твой шеф… тоже мне, конспиратор!.. И что у вас за контора такая странная? Засекретились, понимаешь, от всего мира, а мы тут расхлебывать должны, кто есть кто!..
Я делаю несколько глубоких вздохов и выдохов,. после чего осведомляюсь:
– Следует ли понимать ваше поведение, гражданин капитан, в том смысле, что вы меня решили освободить?
Нагорнов смущенно чешет затылок:
– Ну, вообще-то отпустить тебя должны завтра утром. Указание пока устное… сам понимаешь, надо оформить бумаги и все такое, а следователь появится только завтра утром…
– Так чего ж ты тогда вперся сюда посреди ночи? – возмущенно спрашиваю я.
– Ну, это… я думал, тебе приятно будет… узнать и вообще… – смущается старший оперуполномоченный.
Что-то я окончательно перестаю понимать выверты судьбы, которые уготовлены мне в этом городке.
– Так как насчет чая? – не отстает Нагорнов.
– Да иди ты со своим чаем! – грубовато отвечаю я. – Лучше бы закурить предложил!..
Евгений вытаскивает из кармана кителя помятую пачку и протягивает ее мне. Потом подносит огонек зажигалки.
От табачного дыма приятно кружится голова. Сколько же времени я не курил? С ума сойти!..
– Ну, рассказывай, – требую я, жадно затягиваясь сигаретой.
Нагорнов присаживается рядом со мной на лежак. Если бы кто-нибудь видел нас сейчас, то подумал бы, что присутствует на репетиции пьесы в театре абсурда.
– А что рассказывать-то? – застенчиво бормочет капитан. – Ну, в общем, стало ясно, что ты действительно ни в чем не виноват. Мы еще почему тебя подозревали? Из-за чемоданчика твоего дурацкого!.. Наслушался я Ножина, пусть земля ему будет пухом, о всяких гипнозах и решил, что ты подходишь на роль заезжего экстрасенса с преступными наклонностями… Думал, у тебя в чемоданчике какой-нибудь специальный прибор имеется, чтобы людей усыплять… А тут еще это убийство… Да и вел ты себя, Лен, крайне подозрительно, согласись…
– А что произошло сегодня?
– Ну, во-первых, пришли данные инструментальной экспертизы, которая показала, что нет в твоем этом… «мобиле»… никаких устройств и программ, позволяющих осуществлять спонтанное внушение…
– Да вы что, с ума сошли? – вскидываюсь я. – Наверное, ваши эксперты весь мой агрегат раскурочили! Как я теперь перед своими снабженцами отчитываться буду?! Имущество-то казенное, между прочим, а не мое личное, и стоит ого-го сколько!..
– Не бойся, все в порядке с твоим прибором, – успокаивает меня капитан. – Завтра получишь, сам убедишься…
– Ладно, давай дальше, – разрешаю я.
– Кроме того, сегодня… то есть уже вчера, конечно… в больницу доставили еще одного Спящего, поэтому стало ясно, что вовсе ты не причастен к этому делу… Ну и, наконец, начальник твой сегодня звонил моему шефу… начальнику ГОВД то есть… Подтвердил, что ты выполняешь в Мапряльске особое задание и дал тебе самую лестную характеристику… В общем, с восходом солнца ты уже будешь на свободе.
– Ну, спасибо, обрадовал! – язвительно говорю я. – Ты бы еще сказал, что меня суд оправдает!..
Евгений делает вид, что обиделся и собирается уйти, но я удерживаю его за руку.
– Раз уж пришел, расскажи хоть, как обстановка в больнице, – прошу я. – Никто еще не ожил?
– Пока нет, – закусывает губу Нагорнов, и до меня доходит невольная бестактность моего вопроса, потому что в числе Спящих есть и дочь моего собеседника. – А обстановочка в целом в городе – еще та…
Мы выкуриваем еще по одной сигарете, и капитан сообщает мне, что публикации в местной газете о странной летаргии в Мапряльске привели к неожиданным результатам. Нашлись радикально настроенные горожане, которые требуют, ни много ни мало, ликвидировать Спящих, отключив системы их жизнеобеспечения. Мол, и так наша медицина бедствует, а тут еще одна головная боль для горбольницы в виде бесполезных летаргиков, которые неизвестно когда проснутся, а пока занимают места в палате, на них тратятся лекарства и т. д. Естественно, городские власти не собираются прислушиваться к этим безумным требованиям, и мэр выступил с пространной речью, в которой призвал общественность не идти на поводу у «безнравственных экстремистов», но тем не менее подобный «нравственный экстремизм», пользуясь выражением газетчиков, имеет место быть. Более того, он выражается в конкретных действиях. Со вчерашнего дня больницу осаждает кучка пикетчиков с плакатами, требуя немедленно «умертвить Спящих». И ведут они себя крайне безобразно, были даже попытки проникнуть в здание – хорошо, что охранники были начеку…
Я закусываю губу. Нетрудно предугадать дальнейшее развитие событий. Еще немного – и будет принято решение об эвакуации Спящих из Мапряльска куда-нибудь поближе к Центру. Городские власти не будут возражать против этого: для них одной проблемой станет меньше. А специалисты получат возможность всесторонне обследовать странных больных в спокойной обстановке, с использованием последних достижений научно-технического прогресса. И едва ли Инвестигации, несмотря на все ее чрезвычайные полномочия, удастся получить доступ к этим исследованиям. Если работа по Спящим будет курироваться спецслужбами, то все материалы будут мгновенно засекречены, а работать с ними будут лишь тщательно отобранные лица – тоже ученые, но в погонах…
Значит, чтобы выполнить задание шефа, мне следует поторопиться.
Только хочу ли я этого после всего, что было со мной, – вот вопрос…
Да, Шепотин обошелся со мной не по-честному. Во-первых, он скрыл от меня важнейшую информацию, во-вторых, хотел моими руками реализовать свои личные амбиции и, в-третьих, почти предал меня в решающий момент…
Но если проблема Спящих действительно имеет важное значение для всего человечества, то разве это не оправдывает, хотя бы частично, действий Шепотина?
В конце концов, надо решать, что важнее: твои личные обиды на начальство, обращающееся с тобой, как с пешкой, или постижение истины, которая в любом случае нужна множеству людей?
Ты инвестигатор. Лен, и ты давал клятву служить делу Познания. Так клянешься ли ты сейчас до конца выполнить свою миссию?..
– А что делает комиссия? – спрашиваю я капитана. – Удалось ли ей что-нибудь установить?
– Ты имеешь в виду ученых из Центра? – уточняет Нагорнов. – Не знаю, я же не имею к ним отношения… Работают ученые очень интенсивно, с утра до вечера, но в принципе, думаю, что до окончательных выводов еще далеко. Во всяком случае, Завьялов и другие местные врачи пока молчат как рыбы… Да ты и сам завтра сможешь узнать. Тебя-то они должны посвятить в свои секреты, верно?
Может быть, да, а может быть, и нет. Все зависит от того, удастся ли мне убедить председателя комиссии в своей принадлежности к Инвестигации, не имея с собой удостоверения.
Но теперь пусть выкручивается из этого положения мой шеф. Если хочет, чтобы мы участвовали в этом деле, пусть звонит кому положено или присылает удостоверение мне по почте… Позвонил же он начальнику милиции насчет меня…
Стоп! А не кажется ли тебе странным этот факт? С какой стати Шепотин решил настолько раскрыться, что взял и позвонил начальнику мапряльского РОВД? Это после стольких-то ухищрений, предназначенных для сохранения секретности моего задания?! И где это видано, чтобы задержанных по подозрению в убийстве выпускали из КПЗ лишь по чьему-то телефонному звонку, пусть даже одного из руководителей Инвестигации?!
Может быть, начальству Нагорнова действительно кто-то звонил, но скорее всего это был не мой начальник! И даже не глава Инвестигации. Тут пахнет иными, более авторитетными ведомствами!..
