Пробуждение Семаргла (СИ) - Андреева-Сапфиро Галина (прочитать книгу TXT) 📗
На этот раз я очутился в тундре, где среди ржавой травы блестели окна открытой воды и лежали обгорелые туши мамонтов. Меня удивила их темно-рыжая длинная и густая шерсть: на картинках мамонтов рисовали с темно-коричневой или серой шерстью. Среди тундры диссонансом смотрелась металлическая башня без окон со сверкающим начищенной медью шаром, нахлобученном сверху. На сером осеннем небе появились странные летательные аппараты: в виде приплюснутого овала с, загнутыми назад, остроконечными полукруглыми крыльями. Я насчитал пять штук. Медный шар начал плеваться в их сторону плазмоидами. Один аппарат взорвался, остальные рассыпались веером, окружая «башню». Но тут из-под земли «проросли» еще две башни и стали тоже стрелять цепочками плазмоидов. Еще один аппарат сгорел. Остальные шустро развернулись и улетели.
– Да тут никак война! Только кто с кем воюет? – подумал я. На этом видение оборвалось.
С Харбоса мы вернулись в Гавану, где не стали задерживаться: на следующий же день вылетели с пересадкой в Москве на Челябинск. Неделю я пробыл дома. Съездил с отцом на рыбалку, повидался с братом, который приехал специально на пару дней, чтобы увидеться со мной. Я был растроган, но скоро заскучал. Поэтому, когда за мной приехал Маркел, с радостью отправился с ним на нашу подземную базу, ставшую мне домом. Июль только начинался – впереди еще все лето.
Часть 7. Долина смерти
Глава 1. База спасателей в горах Тянь-Шаня
На базе уже собрались все курсанты. Три дня нас на удивление особенно не нагружали занятиями. Вечера были свободными, и мы с удовольствием общались, рассказывали – как провели время отпуска, где побывали, что видели. Я был рад встрече. Я вдруг остро ощутил, что соскучился по ребятам из нашей группы. По-моему, они ощущали то же самое. На третий день после обеда неожиданно пришел приказ: собираться! Утром вся группа должна передислоцироваться на другую базу. Никаких объяснений не последовало. Мы быстро собрали свои рюкзаки – у военного человека вещей немного. Утром погрузились на вертолет и через несколько часов были на аэродроме в Кемерово. Еще несколько часов полета с посадкой в Бишкеке и мы приземлились на аэродроме Балыкчи в горах Северного Тянь-Шаня. В группе было двенадцать человек. Сопровождающие нас Герман и Маркел по дороге проинформировали, что летим мы на базу спасателей «Сокол», которая находится вблизи озера Иссык-Куль и является прикрытием базы Стражей – Аркаим-6.
– Хватит вам торчать под землей! – заявил Герман.
– Будете теперь дышать горным воздухом, и заниматься дайвингом в чистейшем высокогорном озере. Летом вода там прогревается до двадцати четырех градусов Цельсия. А еще можно и под парусом пройтись и на местных лошадках покататься.
Но, как выяснилось позже, Герман лукавил: перебазировали нас сюда вовсе не затем, чтобы мы валялись на песочке и катались на мохнатых лошадках, чуть больше пони.
На аэродроме нас встретил худой невысокий киргиз в штатском. По выправке и манере поведения я безошибочно определил в нем военного человека. Так и оказалось, в дальнейшем я не раз с ним сталкивался на базе. Ильдар, так он нам представился, довез нас в разбитом ПАЗике, древнем как эти горы, до базы «Сокол». Кирпичное двухэтажное здание находилось в живописной долине, которую со всех сторон окружали горные пики. На втором этаже «Сокола» располагались небольшие номера с удобствами, рассчитанные на одного и двух человек. Маркел, Герман и Захарий поселились в одиночках, ребята заняли парные номера, а я остался один в двухместном.
Я был бы рад компании Романа – Руматы, как мы его звали, у каждого из нас был позывной, но он был в паре с Эриком. Моя интуиция «шептала», что я недолго буду в одиночестве. Так и оказалось: через три дня, вернувшись в номер после обеда, я застал там Лиса, распаковывающего свой рюкзак. Лисом его звал я, а кодовое имя у него было «Бриг», так как его любимой песней была «Бригантина». Увидев меня, он радостно оскалил в улыбке свои непомерные зубищи. Почему-то его появление меня не удивило. Теперь в нашей группе под командованием Захария был полный комплект.
Мы привыкли не замечать звучащий фон окружающего мира. Так, дома мы не замечаем рокота холодильника, бубнящего телевизора, лая собаки под окном… Но здесь в горах была тишина в полном значении этого слова, тишина, в которой мой организм чувствовал себя некомфортно, ему не хватало привычного шума. Тишина окутывала нас, словно пуховое покрывало. Даже на подземной базе был постоянный фоновый шум от кондиционеров, работающих приборов, механизмов, компьютеров и прочего. Я сел на теплый песок. Полоса над горизонтом сузилась, налилась малиновым свечением. Стало темнее. Ветра не было, но озеро переливалось, поблескивая, словно рыбья чешуя, от малиново-красного до бархатисто-черного цвета. Когда погас последний луч заката, и слегка «обкусанный» диск огромной луны всплыл над горизонтом, мы в молчании отправились в обратный путь. Разговаривать не хотелось. Здесь, в горах, была другая вселенная.
База типа «Ковчег» располагалась внутри скалы и была необъятных размеров. Прожив на ней больше года, я так и не выяснил ее истинных размеров и этажность. На пятом ярусе от нее в разные стороны уходило несколько широких тоннелей с железнодорожной колеей. Верхний ярус был чем-то вроде гаража: там стояло три десятка вертолетов, вездеходы на воздушной подушке, черные внедорожники, другая колесная техника. На следующий ярус можно было попасть на скоростном лифте. Находился он на пятьдесят метров ниже от уровня пола первого. Ниже пятого этажа допуска у меня не было. С первого яруса к озеру шли под уклон три тоннеля. Они заканчивались шлюзовыми камерами, через которые в него выплывали аквалангисты. Так было быстрее, чем добираться до Иссык-Куля по поверхности. И к тому же, можно было незаметно покидать базу Стражей и возвращаться назад.
Жили мы теперь не как прежде, в виде летучих мышей, обитающие в пещерах под землей, а как нормальные люди – при дневном свете. В «ковчег» спускались только для занятий на тренажерах, в спортзале или когда нужно было спуститься в озеро для занятий с аквалангами. База спасателей одним торцом вплотную примыкала к скале. В этом торце официально находились комнаты с металлическими сейфами-шкафчиками, в которых постояльцы «Сокола» хранили свои индивидуальные вещи и вещицы – типа семейных альбомов, сувениров, гражданскую одежду и прочее. Нашей группе тоже выделили в пользование одну такую комнату. В противоположной от входа стене находился сканер, в обычном состоянии он представлял собой виртуальный аквариум: небольшой экран с плавающими рыбками.
При его активации в стене открывался проем в помещение с лифтовой шахтой, пересекающей все уровни «Ковчега» Стражей. Ковчегами именовались все базы Стражей, хотя у них были и официальные названия. На базе «Сокол» дежурил отряд спасателей, чьи вертолеты стояли на открытой площадке недалеко от нее. Всего было два отряда спасателей, которые дежурили по очереди: месяц дежурства, две недели отдыха дома и две недели спецподготовки в центре ближайшего аэропорта Балыкчи. В нашем отряде все кроме Захария числились курсантами, обучающимися на спасателей. Кое-что из преподаваемого нам мне было знакомо, например, я уже обладал некоторыми навыками альпинизма и дайвинга, умел обращаться с оружием. На этой базе обучение происходило на более высоком уровне, чем прежде. В нашей группе было пятеро пилотов вертолетов, самым младшим из них оказался Эрик – позывной «Тор». Здесь они продолжили тренировочные полеты. Кроме того, начали учить на пилотов еще троих из нас: меня, Ивана Русакова и новенького – Буслана Кораблева с грозным кодовым именем «Крис», что означает большой кривой кинжал.
Я воспринял это с воодушевлением. У меня иногда были сновидения, в которых я видел себя пилотирующим то легкие частные самолеты, то космические челноки вроде «Бурана». Захарий стал моим личным инструктором летного дела. Остальные четверо усиленно изучали компьютерные технологии, связь и основы оказания первой медицинской помощи. И все мы осваивали приемы спецназовцев под руководством нового преподавателя – Игоря Рысьева с позывным «Рысь». Глаза у него скорее были не рысьи, а волчьи, янтарно-карие, всегда настороженные и неулыбчивые. Да и жесткие и густые темно-каштановые волосы всегда топорщились на голове, словно вздыбленная шерсть на волчьем загривке.
