Быть драконом - Стерхов Андрей (электронные книги бесплатно txt) 📗
– Может, кофейку, шеф?
– В другой раз, – отверг я заманчивое предложение.
– Почему не сейчас?
– Дела.
– Все дела, шеф, не переделаешь.
– Согласен. Но стремиться к этому надо.
– Удачи, – сказала она и захлопнула дверь.
Неожиданно резко.
– И ты мне очень нравишься, – сказал я гудящему стальному полотну, отсалютовал по-военному и двинул к лифту, размышляя на ходу о том, что, если какой-нибудь залетный инопланетянин попросил бы меня объяснить, что такое «женщина», я бы сказал, что это нечто неописуемое, смысл которого можно передать одной фразой – «Чего это она?!».
Когда добрался домой, было уже начало седьмого. На этот раз пришлось воспользоваться собственным ключом, поскольку Ашгарр встречать меня почему-то не вышел. Но когда я разулся и повесил кобуру и бубен на крюк, он все-таки выглянул из своей комнаты.
– Пиццу разогревать? – спросил он.
– Спасибо, сыт, – прислушавшись к себе, отказался я от ужина.
– Может, чаю?
– А вот чаю давай.
– Молочный оолонг? – уточнил Ашгарр.
– Да, и с чабрецом, – попросил я и порулил в ванную.
– Чего такой измочаленный? – перекрикивая шум воды и пыхтение электрочайника, поинтересовался через минуту Ашгарр.
– Побегать пришлось, – крикнул я в ответ и сунул голову под холодную струю, поскольку горячую обещали включить только двадцать второго.
В подробности вдаваться не стал. Моя частная сыщицкая деятельность – это моя частная сыщицкая деятельность. Моя и только моя. Не люблю я Ашгарра и Вуанга своими проблемами грузить. Уяснил однажды и навсегда: если ты не решаешь свою проблему самостоятельно, то сам становишься чьей-то проблемой. Золотому дракону стыдно быть чьей-то проблемой. Золотой дракон должен быть решением чужих проблем. Обязан.
Пока я пил чай, Ашгарр стоял у окна и курил, выпуская дым в приоткрытую фортку. Какое-то время молчали. Говорить было особо не о чем, за сотни лет все давным-давно переговорено.
Говорить не о чем.
Но говорить нужно.
Хотя бы для того, чтобы Ашгарр совсем не одичал, мало мне тихушника Вуанга.
– Скажи, почему люди такие? – спросил я, ковыряя ложкой в банке с медом.
– Какие? – не понял Ашгарр.
– Настырные. Даже упрямые.
– Разве это плохо?
– Когда бы они эту свою настырность использовали по делу, то было бы неплохо, а так – ерунда выходит. – Вспомнив хищную мордочку адвоката Ащеулова, я покачал головой. – И лезут, и лезут. И лезут, и лезут. Настырные как черти. И как черти же злые.
Ашгарр сделал долгую затяжку, потом выпустил в три приема дым через ноздри и сказал:
– Если вспомнить Конрада Лоренца с его теорией агрессии как четвертого базового инстинкта человека, то…
– А давай не будем вспоминать Конрада Лоренца, – взмолился я.
– Давай, – легко согласился Ашгарр.
И мы вновь на какое-то время замолчали. Я отхлебывал из кружки остывающий чай, Ашгарр по-прежнему смотрел во двор через окно.
– Сегодня мне ворон на хвост сел, – первым нарушил я тишину.
– Пристрелил? – вяло и как-то чересчур равнодушно поинтересовался Ашгарр.
– Не сумасшедший – в центре города стрелять. Ушел дворами.
– Отличник.
Тут я заметил то, что давно должен был заметить, а если и не заметить, то прочувствовать. Что мое другое «я» не в своей тарелке. Что худо ему. Что оно на пороге депрессии.
Я распахнулся, и дурное расположение духа накрыло меня своим черным крылом.
– Что с тобой? – спросил я, резко повернувшись к окну.
Ашгарр вздохнул, сбил пепел с кончика сигареты в жестянку из-под монпансье и поделился:
– Фаддей проект закрыл.
– Правда, что ли? – не поверил я.
– Правда.
– Чего вдруг?
– Слышал, что Йо замуж вышла?
– Не-а.
– Сообщаю – вышла.
– Ну вышла и вышла, не век в девках сидеть. Что с того?
– Так это… рожать собралась.
– По серьезному серьезу?
– А как еще?
– Да мало ли. Может быть, рекламный ход? С них станется.
Ашгарр еще раз вздохнул и покачал головой – нет, никаких шуток, облом конкретный.
Я подумал: сам себя не подбодришь – никто не подбодрит, – и поторопился сказать:
– Ты это, ты того, ты давай не расстраивайся. Чего раньше времени расстраиваться? Не надо. Что-нибудь придумаем. Что-нибудь сообразим.
– А что тут придумаешь? – пожал плечами Ашгарр и горестно усмехнулся.
– Для кого-нибудь другого писать начнешь, – поднял я идею, лежащую на поверхности.
– Это вряд ли.
– Чего так пессимистично-то, Ашгарр?
– Не пессимистично, а реалистично. Сам подумай – чтобы все концы срослись, такое раз в жизни случается.
– Не дрейфь. Найдем кого-нибудь.
– Кого?
– Ну, не знаю… Найдем. Гадом буду, найдем.
Ашгарр на это ничего не сказал, и на кухне повисла долгая пауза, в течение которой каждый из нас думал о своем. Но об одном и том же. О жизни.
Жизнь длинна, перспективы туманны, финал неясен, думал Ашгарр.
Жизнь длинна, полна сюрпризов и тем интересна, думал я.
Играли мы в молчанку до тех пор, пока я не спросил (не только и не столько для того, чтобы получить информацию, сколько для того, чтобы отвлечь Ашгарра от тоскливых мыслей):
– Как думаешь, где в городе самое крутое место Силы?
Зная меня, как самого себя, Ашгарр не особо удивился резкой смене темы, чуть подумал и предположил:
– Наверное, перекресток Маркса и Ленина.
Я закрыл глаза, чтобы увидеть это оживленное место во всех деталях, и, когда в мозгу с фотографической точностью всплыла нужная картинка, у меня возникли сомнения.
– Помню, Архипыч на этом месте медведя-оборотня убил, но так это сколь же лет с тех пор прошло.
– Дело не в этом, – пояснил Ашгарр. – Вернее, не только в этом.
– А в чем?
– Через дорогу от памятника Ленину второй корпус нархоза стоит, а там в Отечественную военный госпиталь располагался. Помнишь?
Я кивнул – да, конечно, помню. Как такое забыть?
– Так вот, – продолжил Ашгарр. – Представляешь, сколько крови, боли, мольбы и проклятий в том месте излилось? Море. Еще лет сто Сила на этом пятачке бурлить будет. Поверь, это самое сильное место в городе.
– Верю, – согласился я.
– А тебе это вообще-то зачем? – вдруг озаботился Ашгарр.
