Беззаконие и отвага (СИ) - Сухов Лео (книга жизни TXT) 📗
Я победно указал рукой на Борборыча и гордо хлопнул себя по ноге — к сожалению, сломанной. И она тут же о себе напомнила — от боли я отрубился, только и успев заметить очередной ехидный лог от системы. Что-то там о сильной боли, которая всех вокруг радует, кроме меня…
Следующее включение Филиппа Львовича было значительно более приятным, чем все предыдущие вместе взятые. Я хотел пить и жутко хотел есть, зато у меня перестала кружиться голова, нога уже не так сильно болела, а места волдырей затянуло коростой. Я шёл на поправку, и система с этим была согласна, сняв дебафы!..
— Ага, прочухался… — довольно кивнул Борборыч, сидевший рядом с костром.
Его физиономия тоже претерпела изменения. Теперь она смотрела на мир грустными глазами и могла похвастать коркой грязно-жёлтого цвета.
— Готов принимать отчёт, командир? Или опять в несознанку уйдёшь? — поинтересовался рейд-лидер.
— В еду и питьё уйду, — хрипло ответил я, ворочая языком в сухом рту. — А потом отчёт…
И то, и другое «гвардейцы» мне предоставили почти мгновенно. Пока я ел и пил, Борборыч начал рассказывать.
Кутуль-кава удалось завалить! Когда он добивал тех, кто бросился в атаку, успели освободиться те бойцы, кого он заплевал в самом начале. Дружно навалившись на него и отрубив последние ноги, тварь жестоко добили — хотя после моей булавы она и так выглядела весьма скверно. Полезного с кутуль-кава было добыто много. Три серых шара и многочисленные куски «внешнего скелета» (как это обозвал Дойч). Вот только после смерти твари все эти куски быстро начали терять свою прочность, высыхая — и становясь тонкими, ломкими и бесполезными. Полежав, туша поверженного исполина начала ужасно вонять, так что лагерь вынужденно перенесли.
По результатам боя выжило всего тридцать четыре человека, включая меня. К сожалению, Барэл и Мадна не выкарабкались. В общем, половина отряда ждёт нас в посёлке. И им явно лучше, чем нам — потому что при перерождении тушка появляется здоровой и счастливой. А мы тут страдаем…
Кроме того, выжившими было обнаружено логово кутуль-кава. И вот там всё было значительно лучше — в логове была реально ценная добыча! Как мне объяснил Дойч, кутуль-кава — настоящий слизняк с жёстким внешним скелетом. Жрать добычу он не может, как и переваривать достаточно плотные вещи. Так что оплёвывает жертв кислотой и пеленает их в коконы, в которые по мере необходимости добавляет кислоту — пока внутри не останется исключительно питательная и почти переваренная кашица из мягких тканей. Кашицу он и высасывает, выбросив остальное. Так себе рецептик, но аппетита он мне почти не испортил…
В общем, одежда, оружие и личные вещи от кислоты кутуль-кавы страдают меньше — и часто остаются целыми, хоть и весьма отвратительными по внешнему виду. Так что в логове твари скопилось немало ценного: каменные орудия, неплохое примитивное оружие, деревянные и костяные предметы. И ещё много скелетов, которые кислота не брала. Не человеческих — нет, а бедных заживо переваренных животных…
— Но самая главная добыча, — торжественно проговорил Борборыч, — это вот!
Он гордо протянул мне какой-то коричневый калач. Я сначала подумал послать его на фиг с такими шутками… Однако стоило мне коснуться прохладной гладкой поверхности калача, как всё встало на свои места.
— Это что? — тихо спросил я, ещё не веря своему счастью.
— Это самородная медь, Филь, — ответил Дойч. — И её тут дохрена! И если ты подумал о бронзе, то я примерно знаю, где найти олово.
— Зачем нам олово? И вообще… А где у нас олово? — удивлённо спросил я.
— Потому что бронза — это сплав олова и меди! — пояснил Борборыч. — А олово было на нескольких самородках, которые сдавали Кириллу. Я лично видел.
— Стоп! Выходит, здесь у нас месторождение самородной меди, а где-то в верховьях Золотой есть место для добычи олова и золота?
— Ну вот, а выговорили, что он теперь совсем дурачок!.. — усмехнулся Дойч.
— И какая тварь тебе такую гадость сказала? — с интересом уточнил я.
— Две твари, — ухмыльнулся Борборыч.
— А, понятно… — я сразу потерял интерес к теме. Чего ещё ждать от близнецов?
Самое смешное, что все «гвардейцы», попавшие под первый залп кутуль-кава, теперь получили частичный резист к кислоте. Которым меня система безжалостно обделила… Я ещё не проверял, что за фигнёй с желудочным соком меня так щедро одарили, но надо было посмотреть…
Борборыч разослал разведчиков по округе, но, в целом, картина и так была предельно ясна. Бандиты сдвигались на запад, в сторону Мыса. Несколько крупных лагерей располагались в одном дне пути от нас, а два десятка лагерей помельче — были раскиданы поблизости, и вообще непонятна была общая численность орды, которая приближалась к нам… Ясность в происходящее мог внести разве что бандит, захваченный всё теми же близнецами.
— Только ты к нему ласково! — попросил Борборыч. — А то он, как наши рожи видит, сразу начинает орать дурниной. И не отвечает на вопросы…
— Ладно-ладно! — ответил я. — А почему я?
— Так близнецы его тебе в подарок принесли! — ответил наш тактик. — Сказали, что раз ты при виде их физиономий орал как резаный, то пусть и от твоей красоты кто-нибудь на крики изойдёт…
— Ну пошли. Поговорим… — предложил я.
Мы прошли через лагерь, где оставалось около полутора десятков бойцов — остальные сейчас были в разведке. Стоянку разбили чуть в отдалении от места боя, где теперь воняла туша кутуль-кава. Интересно, может ли он привлечь хищников? Есть ли у нас в лесу кто-нибудь небрезгливый? Падальщики, например.
Вершина возвышенности, на которой стоял временный лагерь, была вогнутой, как кратер или жерло вулкана (не многовато ли на один остров таких образований?), а вся долина поросла лесом — пальмы, деревья… В самом центре скопилось озерцо, пополнявшееся дождевой водой.
Именно у озера пленника и привязали к дереву. Хорошо так привязали — бедолага ничем двинуть не мог. И даже рот заткнули кусками кожи, свёрнутыми в кляп. При виде меня и Борборыча пленник начал вырываться, мычать, таращить глаза и пускать слезу — в общем, истерил, как мог. Спасибо, что не обделался… Нет, ну до чего бандиты нервные пошли! Он как бы и сам не писаный красавец, хоть и без волдырей с ожогами…
— Сейчас мы тебя будем есть! Вот прямо так, по частям! — вкрадчиво пообещал я ему.
— Филь, это точно «ласково» в твоём понимании? — спросил Борборыч.
— Мы его сырым есть будем! И будем утешать в процессе! — грозно ответил я рейд-лидеру. — Пытать кипятком и огнём… в смысле, жарить и варить — не будем!
Бандит сразу задёргался сильнее, принялся ещё активнее мычать — и даже показал глазами на кляп.
— Смотри, он хочет поговорить! — заметил я, указывая на бандита.
— Ну так вырви ему… — начал Борборыч, но я его прервал:
— Глаза?
— Нет…
— Язык?
— Филя!
— Гланды?
Борборыч протянул руку, ухватился за кляп и вытащил его изо рта пленника.
— Кляп!..
— Да шли бы вы, ять, на хрен! — выдал бандит. — Какого вы тут фигню несёте? Вы совсем долбанутые[1]?
— Вот, видишь! — указал я на бандита Борборычу. — А ты говоришь, только орёт… Я знаю эффективный подход к людям!
— Чего вам от меня надо, придурки, ять? Отпустите на фиг! Братва придёт, вам мало, суки, не покажется! — продолжал разоряться бандит.
Пришлось слегка двинуть ему в челюсть, отчего голова пленника аккуратно впечаталась в ствол дерева, к которому он был привязан, а взгляд расфокусировался. Бил я несильно, но судя по логам, ещё десяток ударов — и этот разговорчивый парень нас покинет.
— Слушай, дорогой! Рот будешь открывать тогда, когда я тебе разрешу! — сказал я, пользуясь паузой в бандитском монологе. — Вякнешь ещё слово без разрешения, и я тебе что-нибудь отрежу! Понял?
Бандит кивнул, злобно сверля меня взглядом.
— Он знает, где сейчас находится? — спросил я у Борборыча.
— Нет, — ответил рейд-лидер. — Близнецы ему повязку на глаза напялили.
