Беззаконие и отвага (СИ) - Сухов Лео (книга жизни TXT) 📗
Я всё-таки вырвал ногу из плена паутины. Подскочив к ошеломлённому внезапным поворотом событий противнику, я принялся охаживать его булавой и ожидаемо получил в ответ клешнёй. Удар пришёлся не остриём — а плашмя, однако мне хватило и этого… Потом я куда-то летел, обо что-то бился — и в итоге всё-таки приложился головой, зависнув в спасительной темноте…
Вы без сознания.
Воздействие продолжается…
«Интересно, моя тушка там, в игре, быстро сдохнет? — подумал я, глядя на то, как таймер считает секунды моего беспамятства. — И можно ли тут просто вздремнуть до пробуждения?».
Принято желание Игрока отключиться до пробуждения. До встречи!
Глава 19. М — значит…
Сознание вернулось рывком, как и всегда в Игре. Будто кто-то нажал кнопку, и я сразу включился. И ещё на меня вылился целый поток логов от системы, первый из которых меня очень порадовал.
Бой завершён! Кутуль-кава убит!
Вы получаете 28235 очков опыта (поделён между союзниками).
Убит — это хорошо. И что я не убит — это тоже неплохо! Опыта много дали — а вот это одновременно и плохо, и хорошо. Хорошо, потому что опыта много не бывает. Плохо, потому что пусть мы пока и не поняли, как начисляется опыт, но если его так много — значит, выжило нас совсем мало.
А вот следующие логи несли в себе страдание и боль, и все — персонально для меня.
Наложен дебаф — химический ожог. Ой, и кто это у нас тут весёлый химик?
Вялость: все действия требуют повышенного расхода энергии (+200 %)
Боль: страдай
Температура: тебя знобит — дрожи, несчастный.
Общая слабость: показатель усталости снижается быстрее (+300 %)
Отсутствие аппетита: тебе не хочется есть, а стоило бы.
Затуманенное сознание: стать тупым, когда ты и так не отличался интеллектом — какая ирония!
Наложен дебаф — сотрясение мозга, а, возможно, межушного ганглия. Суть не в том, есть ли у тебя мозги — суть в том, что не надо сотрясать то, что есть!
Головная боль: срочно примите обезболивающее.
Тошнота: не дёргайся!
Головокружение: попробуй побегать — будет весело!
Общая слабость: показатель усталости снижается быстрее (+300 %)
Наложен дебаф — перелом ноги. Раньше ты был тупым приматом, а теперь ты хромой тупой примат. Почти ничего не изменилось!
Открывая глаза, я и так понимал, что ничего хорошего не увижу. Однако склонившиеся надо мной два чудища-мутанта, лысые и с пузырями на лице, в заявленную программу логов явно не входили.
— Да ты посмотри, очнулся! — сказало первое чудище голосом Толстого.
— А я бы на его месте не стал! — ответило ему второе голосом Вислого.
— И я бы не стал! — согласилось первое.
— И чего тебе не спится? Вылечишься быстрее! — поинтересовалось у меня второе.
— Прочь от меня, злобные мутанты! — попросил я слабым голосом.
— Сам такой! — обиделось первое чудище.
— И даже хуже! — сообщило второе.
Разобидевшись, оба сразу покинули поле моего зрения, за что я им был искренне благодарен. Обзор у меня и так сильно сузился: картинка с краю была настолько размытой, что невозможно было её рассмотреть, не повернув голову. Но Филя умный — он логи читал! Поэтому он не будет вертеть головой, ему и так хреново…
— Обзывается! — услышал я, как жалуется на меня один из мутантов.
— Обижает! — поддержал его второй мутант.
— А вы уверены, что он вас вообще узнал? — хмуро уточнил голос Кадета, а потом тот появился передо мной.
— И ты успел мутировать, Кадет? — спросил я, подметив, что и у него с рожей какие-то нелады. — Или тебя тоже подменили?
— Хм… Филя, по сравнению с тобой я — образец красоты и натуральности, — заметил Кадет. — Правда, когда мы тебя подобрали, выглядел ты ещё хуже. Зря не помер!
Что-то ворочалось в моей голове… Что-то важное, чего в себе держать не следовало… И выразить это словами удалось лишь спустя несколько секунд.
— Так зачем вы меня подобрали? Дали бы сдохнуть… — всё-таки сообразил я.
— Опыт перекидывай, и я проявлю милосердие! — Кадет подмигнул.
— Фиг тебе! А не опыт! — ответил я.
Вот теперь всё встало на свои места! Пока остатки моего отряда страдали от ран и кислотных ожогов, пришли инопланетные мутанты, приняли наше обличье — и теперь коварно пытались выманить наш опыт. Но я им так просто не сдамся! Нет!.. Я унесу свой опыт с собой в могилу, но мутантам не отдам! Ни опыт, ни своё обличье!..
Меня опять включили. Однако в этот раз вокруг было темно и страшно. И система писала какие-то гадости:
День шестьдесят первый!
Вы продержались 60 дней!
Разум — тонкая штука! Сохранить рассудок бывает очень тяжело. Ты продержался шестьдесят дней неизвестно где, неизвестно с кем и непонятно как. Тем не менее, ты сохранил рассудок — видимо, веря в своё чудесное спасение. Вера +1
Очень хотелось пить. Безумно хотелось пить… Я попытался пошевелиться, но на меня сразу нахлынули боль, тошнота и головокружение. Пить расхотелось. Шевелиться тоже… Я тихонько застонал от боли, надеясь, что кто-нибудь придёт, погладит меня по головке, скажет, что всё хорошо, и даст таблеточку…
Кто-нибудь не пришёл: он нагло захрапел неподалёку, терзая мой измученный мозг своими неблагозвучными руладами. И мне вдруг стало так себя жалко, что я даже начал чуть-чуть подвывать в темноте… И — о чудо! — кто-нибудь перестал храпеть, хрюкнув в последний раз. Наверно, лучше не издавать звуков… А то вдруг «кто-нибудь» не в духе…
Я решил стойко пялиться в темноту, пока не станет светло, потому что…
Утро окрасит ярким светом отвратительных чудовищ! И всё-таки этими чудовищами были мои верные «гвардейцы» и я сам — все, кто остался. Все тридцать четыре стойких бойца, больше похожих на порождение ночных кошмаров. Когда я открыл глаза и проморгался, то передо мной предстала картина из серии «Мутанты на пикнике».
— Доброе утро! — поприветствовал меня мутировавший Борборыч. Он сидел перед небольшим костерком, разведённым в земляной яме.
В своей новой ипостаси он был лыс, безбород, с отвратительными волдырями на лице и красными пятнами вокруг них.
— Хотя именно это утро я бы добрым не считал… — добавил он, чуть изогнув то место, где должна быть бровь, и посмотрев по сторонам. — Как самочувствие?
— Отвратительное. Мог бы и не спрашивать… — ответил я и попытался сесть.
Голова закружилась, хоть и не очень сильно. Однако вот больно было… Пожалуй, что везде… Болела нога, упакованная заботливыми неизвестными в самопальную шину. Болела обожжённая кожа — прямо-таки каждой клеточкой. Болела и голова, решив не отрываться от коллектива — то есть, организма. Я даже выдал несколько непечатных выражений по каждому из вышеназванных поводов.
— Радуйся, что вообще смог сесть! — сказал мутировавший Кадет, появляясь откуда-то сбоку. — Честно, я думал, что ты ещё пару дней проваляешься.
Кадету досталось не меньше, чем Борборычу, но в его случае основной удар пришёлся на тело. И правую половину лица он сохранил в неприкосновенности. Зато его руки и торс были одной сплошной мутацией. Местами с него уже слезала кожа… Бр-р-р-р!..
Я осмотрел себя и осознал: выгляжу я ничуть не лучше, даже хуже. На своё лицо я взглянуть не мог, а ощупывать руками побоялся.
— А что с нами такое? — поинтересовался я
— А ты ничего не помнишь? — удивился Борборыч.
— С учётом того, как он башкой приложился и сколько пролежал… Ничего удивительного! — заметил Кадет.
— Кутерь… Какаль…. Кукуй… — я пытался вспомнить, кого мы там победили.
— Нет, общий ход мысли мне ясен! — серьёзно кивнул рейд-лидер. — Но кукуем мы тут давно, а победили кутуль-кава.
