Помор - Большаков Валерий Петрович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Ну да…
— Вот и рванём его вместе с теми, что припрятаны… Каухкан увёл всех краснокожих.
— Куда? — опять спросил Савва.
— А вот этого я не знаю. Мы с ним тут выпили маленько, поговорили за жизнь, а потом я ему кое-что растолковал… Скажи-ка, ты Тануха помнишь?
— Тануха? — совсем потерялся Коломин. — А-а! Отчего ж, помню. Лет пять назад, мы ещё на Аляске тогда жили, напали на нас колоши. Отбились кое-как, а Тануха раненого подобрали, так он у нас в плену оказался. Поправился, в веру нашу перешёл, а однажды Наташку спас, когда та в речке тонула — поскользнулась, дурёха, упала, а вода-то ледяная… Вот Танух и вытащил её. С тех пор и стерёг девку, ото всех напастей уберегал.
— А ведомо ли вам, что Каухкан — родной брат Тануха?
Савва вылупил глаза.
— Да не может того быть!
— Может. Гонт-то ему соврал, наговорил, что вы, дескать, Тануха пленили, да и кончили бедолагу. Каухкан, простая душа, и поверил. А когда я ему правду выложил, встал молча и ушёл. И всё, нету больше «индюков»! Уходить надо сегодня же ночью, пока Гонт новых надсмотрщиков не поставил.
— Д-да, пожалуй… — промямлил Коломин и жалко улыбнулся. — Всё мечтал покинуть это проклятое место, а как пришло время… Говорят, что пойманная птица со временем так привыкает к неволе, что боится покидать свою клетку.
— К воле привыкнуть будет проще!
— Так, значит, ночью? — сказал Савва окрепшим голосом.
— Как стемнеет, так и затеем переполох. Только вот что… Да вы ешьте, ешьте, а то остынет.
— Да я ем, ем…
— Скажите, Савва Кузьмич, а под миссией такой же камень, что мы в штреках рвём?
— Да нет, што ты, там помягче будет. Туфом прозывается.
Фёдор кивнул.
— Вот там бочоночки и заложим! — кровожадно улыбнулся он.
— Да где ж? В коридорчике том? Дверь-то на замке!
— Отопру, не сомневайтесь.
Коломин положил трясущиеся руки на колени.
— Господи, Господи… — прошептал он. — Неужто и вправду?..
— Вправду, — твёрдо сказал Чуга, — а то засиделись мы тута. Пора и честь знать!
Стемнело рано. Карьер затянуло мраком, и только самый верх миссии серебрился в свете восходящей луны. Дневной жар спал, но духота всё ещё держалась — ветерок в яму почти не задувал. И было тихо — миссия высилась в мрачном молчании, ни одного огонёчка не видать. Только со стороны казарм и конюшен слабо доносились ржание да звон гитары.
Фёдор по одному выкатывал бочонки с порохом из потайного штрека, потом их все разом подняли наверх.
— Потащили! — сдавленно сказал Коломин.
— А давайте их в вагонетку уложим да так и отвезём?
— Хорошая мысля приходит опосля! — ухмыльнулся Савва. — Давай! Да так и подорвём — весь удар вверх обратим, грянет как из пушки!
Уложив бочонки в вагонетку, рассовав запалы, двое заговорщиков осторожно покатили её к темневшему вдали силуэту миссии «Ацтлан».
Гул рельсов раздавался весьма звучно, но никого не потревожил — невольники спали мёртвым сном, их и канонада вряд ли разбудила бы, а у вертухаев, похоже, пьянка в самом разгаре.
Чуга осторожненько отворил железную дверь, и вагонетку загнали в коридор.
— Тут старая шахта была когда-то, — прошептал Савва, — давно, при монахах ещё, и не коридор это вовсе, а штольня. Просто потом руду сверху копать стали, пока всю не выбрали, а при Гонте начали скалу долбить — жилы вскрылись…
— Поджигай!
— Ага…
Чиркнула спичка, подсвечивая лицо Коломина. Пучок бикфордова шнура зашипел, заискрил, подбираясь к зелью…
— Быстро отсюда!
Прикрыв за собою дверь, Фёдор пошагал по шпалам, еле сдерживаясь, чтобы не кинуться бегом.
— Сейчас… — пробормотал Савва Кузьмич, втягивая голову в плечи.
Чуга обернулся. Миссия возвышалась всё так же нерушимо, словно продолжая собою каменное основание. Вдруг земля вздрогнула, тяжкий гром сотряс всё вокруг. Железную дверь выдуло, словно парус, но не вышибло, только в щель пробилось дымное пламя — чисто дракон огнедышащий на волю рвался. Зигзагом по стене пробежала трещина, ещё одна… Огромные пласты туфа стали оседать, обваливаться, будто в разрезе выказывая шахту с болтавшейся клетью. И не выдержали стены миссии — они ломались, рассыпались, рушились, с оглушительным грохотом валились в карьер, громоздя нещадно пылившую осыпь. Камни с треском и гулом ударили в стену барака, пробуждая к жизни его обитателей. Люди с заполошными криками выскакивали наружу — и замирали, как те соляные столбы.
— Кузьмич! — крикнул Фёдор, срываясь на бег. — Пора! Дуйте в конюшню — и гоните к Пылающим скалам!
— Фосьмите нас с сопой! — завопил фон Бадер, хватая Чугу за руки. — Мы путем полезны!
— Оцень, оцень полезны! — мелко кланялся Ван.
— За ним! — гаркнул Чуга, указывая на Коломина. — Бегом! Кузьмич, не ждите меня, я вас догоню!
Сжимая в руке нож Каухкана, помор бросился к осыпи, где ещё не рассеялась пыль, и стал быстро взбираться по склону, по шевелящимся камням, что ползли под ногами, как панцири стаи черепах.
— Попадись мне только… — хрипло и яростно выдыхал Фёдор, одолевая завал.
Наверху его глазам открылся внутренний дворик — всё левое крыло здания ухнуло вниз, и несколько комнат походили на распахнутые сундуки, из которых ветром раздувало тряпьё. Тяжело колыхались плотные шторы, трепетали легкомысленные занавесочки.
Плотный мексиканец выбежал навстречу, увидал Чугу и аж присел от страха, но тут же стал лапать револьверы. Помор бросился на него, взмахивая ножом, и с ходу распорол вертухаю горло — кровь брызнула рубиновыми струями. Мексиканец, хлюпая и клекоча, падал ещё, когда Фёдор выхватил у него оба «кольта». И очень вовремя — из-за колонн нижней галереи как раз выбегали ещё двое с винтовками. Тремя выстрелами Чуга уложил обоих — умения не забывались.
— Гонт, сука! — проревел он. — Выходи!
Фёдор был страшен — воплощённый Азраил, ангел смерти. Он пробежал вдоль галереи, заглядывая в двери открытые или выламывая те, что были заперты. Попав в особо пышные апартаменты, Чуга понял, что оказался в личных покоях Гонта — костюмы миллионщика, небрежно разбросанные по плюшевому дивану, послужили ему подсказкой. И, по всей видимости, хозяин был здесь совсем недавно — ещё не рассеялся сигарный дым, а огромный канделябр, утыканный свечами, как иконостас, источал мерцающее сияние.
— Смылся, гад? Али каменюкой тебя приложило? Жаль, коли так…
Чуга мигом разоблачился и натянул новенькие чёрные джинсы. Сапоги ручной работы с тиснением тоже пришлись ему по ноге — Гонт был отменным здоровяком, а вот рубашки были маловаты. Накинув на себя тесноватую сорочку из серой фланели, Фёдор нахлобучил на голову чёрный «стетсон». Надо было спешить, но и переодевание давало ему лишний козырь — какой гризер [167] спутает щёголя с полуголым рудокопом? Небось сразу огонь открывать не станет, побоится — вдруг да не в того?
Затянув на бёдрах оружейный пояс из хорошей чёрной кожи, Чуга выглянул в патио — тишина, и вернулся обратно. Что-то он упустил… А! Сейф! Дверца несгораемого шкафа была приоткрыта. Фёдор распахнул её и присвистнул — нижние полки гнулись от мешочков с золотыми монетами, а верхние были забиты бумажными долларами.
— Вот она где, моя получка за полгода! — ухмыльнулся помор и выгреб всю наличность. Распихав деньги по седельным сумкам, он перебросил их через плечо и крякнул — неплохой, однако, заработок. Золотые доллары весили больше пуда. — Ништо, — буркнул Чуга, — своя ноша не тянет.
Рыская по миссии, он обнаружил одного лишь Педро, перепуганного и дрожащего, засевшего в углу кухни с тесаком.
— Аста ла виста, амиго, [168] — проворчал Фёдор и грузной рысцой поспешил к правому крылу, откуда накатывал запашок определённого свойства. И впрямь — конюшня. А лошади-то какие! Красавцы. Моргановская порода. Поискав на крупах знакомое клеймо — «М» в круге — и не найдя никакого тавра вообще, Чуга живо оседлал гнедого и вороного, навьючил, присобачил седельные чехлы и пустые круглые фляжки.
