Америка off… - Ерпылев Андрей Юрьевич (прочитать книгу .txt) 📗
– Вперед! – провозгласил веселый голос Салли в наушниках. – В Миннесоту!..
Сергей с рычаньем перевернулся на живот и, не чувствуя боли в пальцах, и без того разбитых и покрытых коростой из крови и грязи, снова и снова с размаху ударил кулаком по равнодушной американской земле. Он рыдал, ничуть не стесняясь этого, рыдал без слез, давным-давно иссякших…
Все было кончено. Кончено раз и навсегда, причем, именно в тот момент, когда казалось, что все опасности уже позади и осталось лишь чуть-чуть до успешного завершения всей эпопеи.
Метрах в двадцати от колотящего в иссуплении по земле кулаком Извекова еще дымилась неузнаваемая от обгоревшей на бортах краски бронемашина с сорванной взрывом башней, некогда бывшая веселой «Банни Брэдли». Но не о ней печалился водитель, а о том, что было совсем рядом, рукой подать…
У корней одинокого деревца, возвышались два одинаковых холмика, увенчанные кособокими крестами, неумело сколоченными из каких-то подобранных неподалеку неструганных досок. Под ними, в неглубоких могилах, вырытых, в основном, голыми руками и обломками тех же деревяшек, лежали два самых дорогих Сергею на этом свете существа, вернее то, что от них осталось после «огненного погребения» в пылающем адским костром чреве броневика.
Еще раз всхлипнув от нестерпимой боли в груди, Сергей поднялся и сел, уронив на колени тупо ноющие ладони. Кажется левая кисть была серьезно повреждена, потому что совсем не действовали три пальца из пяти, но выяснять, так ли это, тем более возиться с обработкой раны и перевязкой, не было никаких сил, ни физических, ни моральных.
Сергей жил здесь, если это можно назвать жизнью, не менее пяти суток по местному времени, почти совпадавшему с привычным «засферным». Он ничего не ел, не чувствовал жары, только иногда отлучался к журчащему неподалеку водяному потоку (не то ручью, не то просто оросительной канаве), чтобы окунув в него лицо утолить изматывающую жажду и хотя бы чуть-чуть остудить обожженное до пузырей (давно уже полопавшихся и запекшихся струпьями) лицо.
Возвращаясь к могилам он брезгливо огибал сваленные как попало смердящие и облепленные жирными мухами трупы врагов, мимолетно и тупо думая, что нужно бы убрать от воды разлагающуюся на жаре мертвечину, и тут же забывая об этом, ибо любые земные мысли вытеснялись единственным и могучим в этом одиночестве Горем…
Откуда они появились эти разноплеменные люди, частью одетые в военную форму, частью – в «гражданку»? Откуда выбрались? Какая-то банда мародеров, обильно вооруженная из разграбленного военного склада? Местный отряд самообороны, принявший «Банни Брэдли» за авангард чьего-то наступления? Партизаны?.. Вряд ли кто-нибудь объяснил бы Сергею, кто именно и зачем расстрелял из засады практически в упор никого не трогающую бронемашину…
Зажмурившись, Извеков снова и снова, как на бесстрастном телеэкране, видел перед собой все происшедшее в тот роковой день, снова и снова переживал все это…
… «Брэдли» наматывала на гусеницы милю за милей, оставив далеко позади границу Айовы и Миннесоты, наверстывая упущенное на бесплодном петлянии в «кукурузном лабиринте» время. Сергей держал руки на штурвале, улыбаясь про себя исполняемой позади на два голоса «Катюше», которой, с грехом пополам научил спутниц, когда из густого кустарника, обильно разросшегося вдоль дороги, навстречу машине вылетел огненный шар…
Грохота взрыва он уже не услышал, лишь содрогнулась всем многотонным телом «Банни»…
– Ускоряйтесь! – проорал он что было мочи в микрофон переговорного устройства, нажимая на нужную кнопку «мухомора» и откидывая внезапно ставший тугим и неподатливым люк…
Обезглавленная бронемашина казалась поросшей веселой красно-оранжевой порослью, едва колышущейся в замедленном времени, а из круглой дыры на месте исчезнувшей башни, пузырем выплывал сизый дым…
Сергей не сразу понял, что кроме него возле горящей БМП никого нет, а когда, словно воду, расталкивая ставший плотным киселем «замедленный» воздух, приблизился…
Гулко, из глубин сознания, неповоротливой рыбиной всплыла строчка секретного руководства: «В момент удара кумулятивного снаряда о броню развивается температура…»
Какие-то мысли появились в клубящейся пустоте, образовавшейся в голове парня вслед за страшными печатными словами, только тогда, когда в зарослях неторопливо распустились огненные цветы выстрелов и пространство между ними и бронемашиной наполнилось неповоротливыми шмелями пуль…
Еще никогда в жизни Сергей не был обуян таким желанием убивать… Убивать голыми руками даже не ради мести, а просто потому, что существа, сотворившие такое с двумя ни в чем не повинными девушками не достойны права жить даже полными, не годными ни на что, инвалидами…
Он шел вперед и почти не обращал внимания на проплывающие вокруг смертоносные кусочки металла, толкающие впереди себя волны уплотненного воздуха, только лишь иногда, чувствуя мимолетные укусы ожогов, сшибал ладонью самые нахальные, норовящие впиться в лицо или грудь…
Первым он покарал чернокожего типа в каком-то несерьезном клетчатом пиджаке, только опускающего трубу «базуки»… Удар ноги – и голова «гранатометчика» слетела с плеч, на ходу разлетаясь кровавыми осколками, словно переспелый арбуз… Кто следующий?..
Вряд ли кто-нибудь из сидевших в засаде успел понять что-нибудь или, хотя бы различить смазанную от скорости фигуру, разящую направо и налево ударами, от которых не было ни защиты, ни спасения… Возможно, только у последнего из десятка павших в этот день боевиков мелькнула, за долю секунды до смерти, мысль о внезапно возникшем торнадо…
А лениво трепыхающиеся язычки пламени, все набиравшие и набиравшие мощь, жгли без всякой скидки на «замедление», поэтому, пришлось повозиться, прежде чем удалось вытащить обгорелые до неузнаваемости тела, вернее, скелеты, кое-где обтянутые обугленной полопавшейся кожей из полыхающего зева раскаленного корпуса. Положить на траву легкое тело Салли Сергей успел за мгновение до того, как над черным корпусом «Брэдли» медленно расцвел чудовищно красивый багрово-синий цветок взрыва…
Судьба сделала Извекову последний подарок, позволив поцеловать мертвые, но, все равно, такие милые и прекрасные губы любимой, когда он совершенно случайно наткнулся на ее голову, если не считать шеи, совсем не пострадавшую, срезанную краем башни сованной с корпуса, будто исполинской косой. Счастливица – она даже не успела ничего почувствовать…
Сергей запрокинул голову, взглянул в туманное сияние невидимого светила, и завыл, точно простреленный насквозь волк, в невыразимой тоске…
22
– … из этого следует, что в минувшем сентябре прирост ВВП опять имел отрицательный знак.
Министр экономического развития Зальц сошел с трибуны и вернулся на сое место.
– Прошу высказываться, – предложил Президент, обводя взглядом понурившихся членов кабинета министров.
Кто-то чертил какие-то загогулины на листе бумаги, лежащем перед ним, кто-то едва слышным шепотом консультировался с сидящим рядом коллегой, кто-то просто сидел, уставившись в стол и гонял желваки под кожей щек.
– Прошу высказываться, – раздалось снова.
– А что высказываться? – подал голос министр юстиции Потапов, отличавшийся вольнодумством и, поэтому, числившийся в своеобразной оппозиции. – Всем и так ясно, что экономика катится под откос.
– Это не конструктивно, – тут же перебил его министр финансов Лысаков, преданно поглядывая в сторону главы государства, – от нас ждут предложений, а не констатации фактов.
– Вы согласны с тем, что наша экономика… э-э-э… катится? – в упор спросил Президент Лысакова и тот поспешил откреститься:
– Нет, конечно! Напротив…
– А в чем, по вашему, выражается рост?
– Ну… вообще… макроэкономические показатели…
– Давайте по существу.
Министр побарахтался еще немного и затих.
