Коготь Хоруса - Дембски-Боуден Аарон (читать книги полностью .txt) 📗
— Я…
— Тише. Остается еще одно. — Она пронзила меня взглядом. — Ты меняешься, но не все изменятся вместе с тобой. Наступит день, когда ты должен будешь убить Ашур-Кая. Обещаю тебе это. Вы начинаете этот путь вместе, но завершать придется без него.
— Ты ошибаешься. Он ближайший из моих братьев.
— Пока что, пока. Я пообещала. Поглядим, как оно выйдет.
Улыбка Нефертари погасла. Эльдарская дева облизнула коготь перчатки, пробуя на вкус мой пот.
— Мерзкие мон-кеи, — тихо произнесла она.
В последний раз встретилась со мной взглядом на прощание, а затем отвернулась и снова взмыла в воздух.
Когда она ушла, моя волчица оглядела меня злыми белыми глазами. Чувствовалась ли в этом нечеловеческом взгляде очередная нотация? Или просто насмешка? Не произнеся ни слова, я двинулся дальше. Волчица последовала за мной, как следовала всегда.
В ночь, когда я ступил на поверхность Аас'киараль, а жгучий ливень смывал с моего доспеха кобальтовую краску, мое внимание раз за разом возвращалось к Леору и Телемахону. Все изменилось. Я уже много раз замечал это на корабле с тех пор, как на борт попали Леор и его воины — по коридорам в остальном безмолвного звездолета разносились отголоски смеха и лязга цепных топоров, — но на поверхности мира не было никого, кроме нас. Изоляция заострила мое восприятие различий между тем, как было, и тем, как стало. Перемены стали гораздо отчетливее.
«Идем», — передал я им обоим, двинувшись вниз по аппарели десантного корабля. Телемахон повиновался, храня раздраженное молчание, однако Пожиратель Миров проявил куда меньше добродушия.
— Я же говорил тебе прекратить это! — прорычал Леор, выходя на снег вслед за мной. — Проваливай из моей головы.
Я отдавал им распоряжения так, словно они были рубрикаторами, и даже не сознавал этого. Они не следовали за мной в мрачном безмолвии, как рубрикаторы, которые подстраивали свои монотонные движения под меня. Леор шагал слева, не в ногу со мной. Топор оттягивал его руку и волочился по снегу. Телемахон ступал легче и аккуратнее, положив руки на эфесы убранных в ножны мечей.
Самым странным было то, что я слышал в воксе их дыхание.
Леор какое-то время терпел мои взгляды, а затем снова прорычал:
— Говори, что у тебя на уме, Хайон, или смотри куда-нибудь в другую сторону!
— Ничего особенного, — ответил я. — Просто вы… живые.
Сперва я подумал, что он рассмеется и сочтет мои слова бессмысленными сантиментами. Возможно, он бы не понял или просто не придал бы им значения. Однако Леор несколько долгих секунд глядел на меня, а затем кивнул. Просто кивнул. Ни больше ни меньше. Несмотря на все, через что мы прошли вместе в последующие годы, мне кажется, что я никогда не ценил его присутствие рядом так, как в тот миг. Сила простого братского взаимопонимания. Я услышал из-под шлема Телемахона хлюпающий звук, с которым остатки его рта растянулись в тошнотворной ухмылке, обнажив зубы, но эту насмешку было легко проигнорировать.
Снег хрустел под нашими сапогами и шипел от едких поцелуев дождя, растворяясь и тут же вновь замерзая. Мир и впрямь застыл во времени, замерев за годы или века до нынешнего дня. Временные искажения на планетах Ока нередки, но от этого места у меня все равно бежали мурашки по коже. Аас'киараль была разрушена, убита, но продолжала жить. Что бы произошло, если бы время когда-нибудь вновь коснулось этой планеты? Разлетелась бы она бурей астероидов, наконец-то сдавшись перед катаклизмом?
Я не стал утруждаться и сканировать заснеженную местность переносным ауспиком. В безумных условиях всех демонических миров Ока отобразилось бы либо сто различных замерзших элементов, либо вообще ничего хотя бы отдаленно знакомого. Я уже давно перестал полагаться на подобное сканирование. Здесь властвовала не физика, а исключительно причуды тех сознаний, которые преображали планеты Ока в соответствии с собственными желаниями. Аас'киараль казалась неуправляемым миром — сферой, утратившей правивший ею разум.
У нас не было контакта с «Тлалоком». Вокс забивали атмосферные помехи, а моя связь с Ашур-Каем была столь же ненадежна. Вскоре после высадки я ощутил разрыв, который обычно происходит на большом расстоянии. Бывшего наставника больше не было в моем сознании.
Мы продолжили продвигаться сквозь ливень, начав спускаться в каньон. К тому моменту, когда мы оказались на середине ущелья, кислота проела наши доспехи до тускло-серого металла. Гира заходила в тени и появлялась обратно. Жгучий дождь пропитывал ее черную шкуру, но шторм не причинял ей вреда. Полыхающая над ущельем гроза в изобилии порождала тени, в которых волчица могла растворяться и появляться где-то в другом месте. Периодически она использовала наши тени — вытянутые силуэты на обледенелом камне.
Корабль под нами был погружен в океан серой мглы, заполнявшей глубины каньона. Оценка Ашур-Кая оказалась точной — в каньоне мог бы поместиться столичный город-улей с населением в десять миллионов. У меня до сих пор стынет кровь, когда я вспоминаю размеры того ущелья и вид самых высоких шпилей на хребтовых укреплениях утонувшего корабля, непокорно прорывавших завесу тумана.
Уже тогда, еще не ступив на корабль — даже еще не разглядев его целиком, — я понял, на что смотрю. Расположение башен, вздымающихся в тумане… Их местонахождение и удаленность друг от друга… Мы практически ничего не видели из-за мглы и находились в нескольких километрах над звездолетом, но его все равно выдавали размеры.
В тот же миг такой же поспешный вывод сделал и Леор. Он выругался на награкали, поставив под сомнение мою родословную.
— Ты был прав, — произнес он в финале своей оскорбительной тирады в адрес моей матушки. — Эта штука размером с…
Тут он запнулся.
— Со что-то громадное.
Телемахон тихо засмеялся:
— Огненный Кулак, ваш примарх наверняка был бы так горд узнать, что твой интеллект не уступает его собственному.
Пожиратель Миров ничего не ответил. Меня восхитила его сдержанность, хотя я не мог не задаться вопросом: не в том ли дело, что у него попросту не нашлось резкой отповеди?
Пока мы спускались по практически вертикальному отрезку стены каньона, выбивая в обдуваемой снегом скале опоры для рук и ног, Леор находился надо мной. Ударом ноги Леор вышиб в промерзшем камне сверху очередную опору, и по моему шлему застучали падающие камешки.
— Ты только представь, каково жить в этой дыре, — передал он по воксу.
Даже на короткой дистанции на нашем канале возникал треск. Эта планета была неласкова к нашему снаряжению.
Я преодолел последний участок, спрыгнув на покатый выступ скалы и вбив в камень шипы на подошвах. Телемахон уже ждал. Леор все еще находился в трех дюжинах метров наверху.
— На это уходит целая вечность, — добавил он. — Надо было пользоваться прыжковыми ранцами.
На «Тлалоке» не осталось прыжковых ранцев. По крайней мере, таких, которые бы еще работали. Когда я сообщил ему об этом, то заработал свежую порцию ругательств. В этих он милосердно обошел вниманием мою мать — женщину, которую я в любом случае уже слабо помнил. У нее были темные глаза и кожа такого же насыщенного кофейного оттенка, как у меня и Итзары. Ее звали… Эйхури. Да.
Эйхури.
Она умерла на Просперо с приходом Волков.
Леор закончил спуск и упал на обледенелый выступ рядом со мной. Остов корабля все еще оставался в нескольких километрах под нами, окутанный тенями каньона и бурлящим туманом.
«Иди, — передал я Гире. — Сообщи, если найдешь что-то живое».
«Господин», — откликнулась волчица и прыгнула во мрак.
Я поднял взгляд к небу, к покрову облаков, заслонявшему небеса ядовито-серой поддевкой. Капли кислотного дождя испещряли мои глазные линзы, но не могли растворить в доспехе ничего, кроме краски. Не произнеся ни слова, я начал спускаться по очередному склону, круша камень, чтобы создать опоры.
Мы погружались все глубже во тьму. Спустя час спуска на нас перестал падать дождь. Мы уже почти вошли в туман.
