Ядовитая кровь - Туров Тимур (бесплатные версии книг TXT) 📗
Но не будет нужно. Здесь нет никого, кто мог бы угрожать. Все уже ушли. Это были бандиты – мусульмане и просто интернациональный сброд, убивающие даже не ради наживы, а для удовольствия.
Они уже ушли.
Нужно только подняться к монастырю, осмотреть там все. Вряд ли там лучше, чем в деревне. Наверное, и монахи умерли так же, как жители деревни, не пытаясь ни сопротивляться, ни бежать.
Наверное, они стояли в своих кельях и ждали, когда смерть, холодная и неотвратимая, войдет и сделает свое дело. Стояли так же, как стоит сейчас он, Влад.
Немец осторожно коснулся автомата, легонько потянул его к себе, словно боясь потревожить Гетьмана.
Холод подступал к сердцу. Стекал вязкими волнами сверху, по тропе, как ледник, и выхолаживал душу Влада, оседая кристалликами на сердце.
Оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть, и ему, Владу, будет совершенно безразлично, кто и как отберет у него жизнь. Как тем, в деревне, на лицах которых не было страха.
Немец потянул оружие из руки Влада увереннее. Словно уже и не нужно было притворяться. Словно от Влада уже ничего не зависело.
Вот тут он ошибался.
Влад резко повернулся и, ухватившись левой рукой за цевье автомата, рванул оружие на себя.
Немец «калашникова» не удержал, его качнуло вперед, под удар правой ноги Гетьмана. Лед, заполнявший весь мир, вдруг покрылся густой сетью тонких трещин и рухнул, разлетаясь мелкой обжигающей пылью.
Немец взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. И у него, наверное, это получилось бы, но Влад ударил снова, на этот раз – руками, держащими автомат. Даже не ударил, а резко толкнул Мюллера.
Он не хотел свалить или покалечить корреспондента, нужно было просто убрать Мюллера со своего пути, потому что нужно было бежать, потому что взгляд уже буравил спину в упор, всего с нескольких шагов.
Немец равновесие потерял, опрокинулся навзничь, покатился по тропе, нелепо взмахивая руками и даже не пытаясь группироваться. Фотоаппарат отлетел в сторону, ударился о камень, объектив отскочил и, блеснув на солнце, исчез в пропасти.
Влад не стал рассматривать, а побежал вниз, делая гигантские прыжки и понимая, что нельзя так, что через мгновение он споткнется или просто не справится со скоростью и упадет, ломая кости и разрывая сухожилия.
Он больше не видел ничего, кроме склона у себя под ногами. Не было неба. Не было гор. Не было деревни. Не было солнца. Только истертая скала, мелкие камешки, предательски бросающиеся под ноги, и пыль, норовящая ослепить.
Удержаться. Удержаться на ногах. Все остальное – потом.
У Влада почти получилось.
Еще метров десять, и он, оказавшись на ровном месте, смог бы погасить скорость, остановиться, задыхаясь. Наверное, он бы обернулся к тропе, посмотрел, как там немец, не убился ли. И еще успел бы с сожалением подумать, что напрасно испугался, что все ему почудилось, и Мюллер действительно хотел помочь, а этот взгляд сверху – просто плод разгулявшейся фантазии, подстегнутой усталостью и кровью, увиденной в деревне.
Но у Влада не получилось.
Правая нога за что-то зацепилась или просто подвернулась в щиколотке, и Влад полетел вперед, словно собираясь нырнуть в воду, как в детстве, с разгону. Только здесь не было воды, а были зазубренные камни и шершавая, как наждак, спекшаяся глина.
Автомат отлетел в сторону, огнем обожгло руки, и мир превратился в калейдоскоп, в стробоскопические вспышки света.
Влад врезался в ограду, сложенную, как и везде в деревне, из плоских камней. Боль пронзила правое плечо, словно припечатала тело к камням.
Темнота медленно выползла откуда-то из-за спины, и потекла, заполоняя собой все, сминая и сжимая все в небольшое светлое пятно. Теперь Влад смотрел на мир сквозь черную трубу, сквозь бешено вращавшуюся воронку.
Тошнота подступила к горлу.
«Не вырубиться, – приказал себе Влад. – Только не вырубиться».
Если он не удержится на краю этой воронки, то погибнет. Захлебнется темнотой и утонет.
Сердце колотилось, и с каждым его ударом боль наотмашь хлестала поврежденное плечо, щиколотку, и соленым горячим языком касалась ссадин на теле.
И она же, эта беспощадная боль, держала Влада, не давая ему отключиться. И еще – мысль о том, что там, на тропе, ему ничего не примерещилось, что на самом деле он вмерзал в глыбу страха, и что приближалось к нему нечто, ползло, чтобы смять или проглотить.
Левой рукой Влад нащупал камни ограды, оперся и попытался встать. Больно. Правая рука не шевелилась, висела, в ней пульсировала боль. Нога...
Влад закричал, опершись на правую ногу, но устоял. Значит, можно будет идти. Тут недалеко – деревня маленькая. Нужно только добраться до машины.
Влада качнуло, он ухватился левой рукой за открытую дверь сарая.
Оглушительный скрип. Дверь пошла в сторону, и Влад торопливо отпустил ее, опершись о побеленную известкой стену.
«Деревня маленькая, – сказал Влад сам себе. – Крохотная совсем. Вот тут, мимо сарая, потом... Черт... Через забор я не перелезу... Просто не смогу... Черт... Нужно в обход. Слышишь? Ничего, это всего шагов на двадцать дальше... Всего на двадцать шагов...»
В спину дохнуло холодом.
– Нужно быстрее, – сказал Влад. – Холодает... Ты только не оглядывайся.
Он просто не мог идти быстрее. Это было обидно и больно. Влад закашлялся и без удивления, как на что-то само собой разумеющееся, посмотрел на алые брызги крови на белой стене.
Он сломал ребро. И оно, кажется, пробило легкое. И это значило, что времени у него еще меньше, чем было тогда, два года назад, когда Дима Химик достал таки его заточкой. Не мог, не успевал, а все-таки дотянулся... И Влад, зажимая рану на боку, брел через заснеженный лес. А Химик всячески тянул время, садился в сугроб, цеплялся за деревья, надеясь, что опер вырубится. И пришлось прострелить Химику руку... а потом долго объяснять начальству, зачем стрелял в задержанного, да еще скованного наручниками.
Но тогда в лесу, в зимнем заледенелом лесу, ему не было так холодно. Было жарко, раскаленный воздух обжигал легкие.
А сейчас...
Влад снова закашлялся, прижавшись левым плечом к стене дома. Ладонь он вытер об одежду, даже не глянув.
Ограда закончилась.
Влад увидел свою машину, увидел Олежку Столярова, сидевшего за рулем.
– Столяр!.. – попытался позвать Влад, но только захрипел и снова закашлялся.
Столяров смотрел куда-то в сторону, потом повернул голову... Мотор взревел, и «уазик», поднимая клубы пыли, рванул к деревне.
«Все-таки, я молодец, – подумал Влад. – Хорошо это сообразил с расщелиной. И Олежка молодец, успел по этой расщелине проскочить к деревне, пока я тянул время с заправкой и обслуживанием машины».
Если что – Олежка прикрыл бы Влада. Помог бы, если бы пришлось, вот как сейчас, уходить быстро.
Вот как сейчас.
Если бы не этот холод...
Влад сделал еще шаг и повернулся лицом к деревне. Он больше не мог выносить леденящее прикосновение того взгляда.
Стены домов изгибались, словно живые, по черепичным крышам шла рябь, вот-вот дома должны были рассыпаться, похоронив под кучами обломков своих мертвых хозяев.
Из-за ограды, метрах в десяти от Влада, что-то поднялось, что-то гибкое, отливающее металлом.
Олег остановил машину, резко развернув, совсем рядом, распахнул дверцу:
– Что случилось?
– Быстро отсюда, – прошептал Влад, не отводя взгляда от движения за оградой, где на миг мелькнуло нечто оскаленное, мохнатое.
Олег подхватил Гетьмана, легко посадил его на заднее сиденье. Он не видел движения. Он был слишком занят. Он видел кровь на губах Влада, видел вывернутое неестественно плечо, а на остальное у него не хватило ни внимания, ни времени.
– Гони! – выдохнул Влад.
Машина рванула с места.
– Быстрее! – Влад вцепился левой рукой в спинку водительского кресла. – Не оглядывайся – гони.
Слева, из-за крайнего дома, появились собаки. Так поначалу показалось Владу, что собаки. Громадные, покрытые бурой шерстью звери широким веером неслись, не издавая ни звука.
