Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Регент дома Аметиста был полукровкой, «признанным сыном». Его регентство стало случайной, дурной шуткой судьбы. Попал он в расклад колоды именно, как человек малоизвестный, удалённый от интриг, тот, за кем не стояли серьёзные силы и связи.
После недавней смерти главы дома, Эризиамо Риаэтэри Анемоосто, (или попросту — старого Эрзо), из политических и прочих соображений наследником избрали молодого и особо никого ранее не интересовавшего племянника — Агжелина Энека. Судьба ему была уготована страшная. Энека ждала мясорубка клановых междоусобиц, потому как смерть второго за один год главы позволила бы дому Аметиста взять двадцатилетнюю паузу, дабы сильные догрызлись, наконец, и сошлись на одном имени наследника. Решение о «введении в игру» Агжелина Энека приняли вынужденно, после истребления практически всей линии Рейка Эбэла, одного из действительно потенциальных наследников Дома. По тем же причинам регентом при недостигшем сорокадвухлетия молодом эрцоге назначили почти никому неизвестного побочного сына Эрзо. Веселого, темпераментного южанина, далёкого от столичных сплетен и дрязг.
Новоявленному лорду Тауэнгиберу предстояло стать халифом на час, но судьба извернулась, как гадюка и укусила сама себя за хвост. Юный эрцог неожиданно избежал всех расставленных ловушек, дотянув до конца страшного траурного года, его смерть потеряла смысл, и парня отправили завершать образование на Домус, в одно из родовых гнёзд Истока. А регент оказался на самой вершине айсберга, управляющего союзом домов Содружества. И падать он теперь просто не мог себе позволить — с такой высоты падать ох, как больно.
Даже внешне регент производил странное впечатление: европейские черты лица, кудрявые черные волосы (правда на данный момент череп был гладко выбрит), и золотые глаза на абсолютно черном лице. И еле заметный золотой отблеск словно бы из–под кожи. Весьма экзотическая, даже для экзотики, внешность. Плюс темперамент. Немудрено, что регента очень любили женщины.
Энрихе вошёл и вместо приветствия получил раздражённый визг.
— Сколько можно тебя ждать! — взвыл Пфайфер. — Ты прилетел четыре часа назад! Что могло задержать тебя так долго? Разве на «Леденящем» уже открыли бордель? Ты заставил НАС ждать тебя, Рико! Локьё нашёл, кого посылать!
Энрихе, однако, уже знал, как успокаивать барона. Приподняв в мнимом удивлении бровь, он с холодным интересом уставился на левый обшлаг рукава Пфайфера, где его острые глаза заметили микроскопическую пылинку. Иннеркрайт подождал, пока барон проследит за его взглядом, заткнётся и побагровеет. И символически поклонился регенту, глазами продолжая удерживать взгляд Пфайфера.
— Во–первых, Рико я для папы с мамой, или ты настаиваешь на генетическом анализе, Реййем? Тем не менее, попрошу пока называть меня Энреком, или если угодно, Энреком Лоо.
Пфайфер, и без того страдающий полнокровием, стал теперь совершенно похож на помидор. Черный регент сохранил непроницаемое выражение лица, но глаза его нехорошо заблестели. Имя Энрек давно уже стало нарицательным в Содружестве, и употреблялось не иначе, как в сочетании «из тех самых Энреков». Локье потешил своё оригинальное чувство юмора, пожелав закрепить в документах именно такой вариант имени сына. На родной планете отпрыск носил имя Энрихе, но это вызывало определённые трудности в произношении. Зато кое–кого из предков Энрихе по линии приёмного отца знали именно как Энреков Лоо, сумасшедших Энреков Лоо. И предпочли бы не знать совсем.
— Во–вторых, эрцог нездоров, в чём я вижу и твою вину, барон. Где был ТЫ, когда он, рискуя жизнью, вступил в переговоры с имперцами?
Регент усмехнулся:
— Ты просто не в курсе происходящего, мальчик. «Переговоры» — были исключительной самодеятельностью Локьё. Эрцог стал с возрастом излишне ценить размеренность даже в ведении войны. Вина же барона разве что в том, что он не сумел убедить командующего в необходимости более активных действий …
«Мальчика» Энрихе заученно пропустил мимо ушей.
— Не сумел убедить? — он аккуратно вошёл в паузу в речи регента и заученным движением повёл плечами, помня о складках на белоснежном парадном кителе (на «Леденящем» ценили натуральные ткани). — Что ж, так или иначе, вижу, ты согласен, что барон НЕ ПРЕУСПЕЛ.
Вот это уже была шпилька так шпилька, Пфайфеера прямо–таки передёрнуло. Энрихе же сохранил легкую учтивую улыбку. Он наслаждался самостоятельностью и бесконтрольностью.
— Раз уж пошел разговор о пленении эрцога, не мог бы ты, Энрек, прояснить, ПОЧЕМУ эрцог оказался не на «Леденящем», а на корабле алайцев? И что с лабораториями? Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?
— Почему эрцог не побоялся обследовать вместе с алайцами Плайту? — Энрихе улыбнулся ещё любезнее. — Ну, возможно, у него есть вакцина. Эта странная и неожиданная болезнь наводит меня на мысль, что в его возрасте бывают постпрививочные реакции…
Глаза регента округлились.
— Ты уверен? — выдавил Пфайфер.
— В чём можно быть уверенным, прилетев четыре часа назад практически из столицы?
— Беспамятные боги! — регент пошёл мерить ногами зал для совещаний.
— Я свободен в предположениях. И предположить могу всё, что угодно. Например, что эрцог намеренно заразился и сдался в плен, дабы сделать определённый подарок имперцам. Мне сообщили, что, захватив отца, имперские корабли начали расстреливать из космоса Плайту… Говорят, нынешний лендслер совсем не такой безголовый, как старый…
Честно говоря, Энрихе нёс первое, что приходило ему в голову, однако с каждой фразой он убеждался, что регент и барон воспринимают его как человека приближённого и компетентного! Бешеные дети зимы! Больше всего Энрихе хотелось расхохотаться прямо в надутые физиономии, но приходилось отвечать. Отвечать, выдумывать на ходу, юлить…
— …меня самого интересует, каким образом имперцы узнали о лабораториях–заводах на Плайте. Или вы думаете, что Локье сначала информирует наших врагов, а потом сдается им на милость? Я бы внимательнее изучил, кто в ВАШЕМ окружении знал о готовящейся операции. Насколько я знаю ты, Пфайфер, до войны был неплохо знаком с… — Энрихе сдвинул брови, якобы вспоминая. — … фон Айвином…
Упоминание этой фамилии произвело странный эффект. Регент замер на половине шага, Пфайфер захлопнул уже было открывшийся рот… Повисла тишина, и в этой неожиданной тишине писк коммуникатора прозвучал громом с небес.
Регент бросился к экрану. Пфайфер раскорячился перед Энрихе, стараясь вытолкать (!) его из каюты.
Иннеркрайт прекрасно слышал, что говорил навигатор — появившейся в непосредственной близости блуждающий астероид заставляет его изменить положение корабля.
«Крематор» действительно включил двигатели и…
И Регент рухнул в кресло, а барон попросту сдулся. Стало уже просто по бытовому тихо.
— Вообще, разведка подтверждает, что на кораблях имперцев — эпидемия неизвестной болезни, — еле слышно начал регент. — Ты мог бы заняться этим вопросом, Энрек. Нас пока больше волнуют текущие дела, но, при первой же возможности, мы прибудем на «Леденящий», чтобы обсудить развернувшуюся вот таким образом проблему. Мы, — он посмотрел на Пфайфера. — Весьма благодарны тебе за весьма своевременный визит.
«Да уж, весьма своевременный, — думал, направляясь обратно на «Леденящий», Энрихе. — Весьма своевременно было узнать, что два осла ждут от фон Айвина срочного сообщения. О чём сообщение — нетрудно догадаться. Фон Айвин, видимо, должен подать им сигнал о совместной операции на Аннхелле. Отец велел поддержать их, если дело выгорит, а если нет…»
Обращаясь сегодня к паутине, иннеркрайт явственно видел пылающие точки — регент, барон, лендслер… Но с избытком хватало и нераспознанных точек, мелких людей и событий, от случайного выбора которых зависело в данный момент невероятно много. Энрихе ещё не случалось видеть такой запутанной картины — переплетение десятков и десятков линий, врастающих друг в друга, перекручивающихся, сплетающихся в клубки… Сумеет ли он разобраться, очувствовать, что и когда потребуется сделать?
