Лорд (СИ) - Баковец Михаил (чтение книг .TXT) 📗
— Я ему показал свою руку, Киррлис, — шепнул мне на ухо Алексей. — Без этой демонстрации не получилось убедить его проколоть палец, чтобы смазать кровью твой шарик.
Я провёл в гостях у своего подчинённого ночь, следующий день, ещё одну ночь и часть дня. А в третьем часу после полудня домой вернулся Алексей с важным немцем. Тот был высок, неимоверно тучен, несмотря на свою смертельную болезнь, что должна вытягивать все соки из организма, обладал тремя подбородками и тяжёлым взглядом маленьких глазок, почти утонувших среди жирных щёк. В магическом зрении я увидел его ауру, покрытую чёрными пятнами и свечение своего амулета на груди под мундиром.
«Так-так, вот же я балбес, — с досадой подумал я после слов Тишина. — Нужно было дать ему амулет с ментальным внушением, чтобы убедить немца активировать бусину без такой демонстрации. Эх, как Прохор говорит: все мы крепки задним умом».
— Ты тот знахарь, который всех лечит от тяжёлых болезней, — чуть ли не с порога спросил меня интендант.
— Я.
— Этот человек, — он указал на Алексея, стоящего рядом со мной и «переводившего» мне слова гостя, — кое-что передал мне, якобы от тебя. И сказал, что ты можешь вылечить меня от туберкулёза.
— Могу.
— Тогда лечи. Получишь денег и продуктов, возьму тебя своим помощником. Если есть родные, то помогу перевезти в город и устроить так, что они ни в чём не будут нуждаться.
— Меня это не интересует.
— Тогда скажи, что тебе нужно? И не тяни, а то… — он не договорил, а последние слова произнёс с угрозой.
— Ты носишь мою волшебную вещь и решил мне же угрожать? — я приподнял одну бровь, посмотрел ему в глаза и затем хлопнул в ладони, по-особому сложив пальцы. Хлопок получился очень тихим, но роли он не играл никакой. Этим жестом я активировал давно заготовленное заклинание.
— А-а, — вскрикнул немец и схватился за грудь, потом у него подкосились ноги и он растянулся на полу, вляпавшись в ошмётки грязи, которые сам же и принёс на своих сапогах с улицы. Посчитал, что таким, как он, позволительно не очищать обувь перед тем, как войти в дом к таким, как мы с Алексеем. Попробовал подняться на ноги, но был скручен приступом удушающего кашля. — Кха-кха, кха-кха…
Несколько раз он сплёвывал на пол куски слизи с кровью.
— Киррлис, с ним два солдата приехали. Шофер в машине, и денщик на крыльце под козырьком стоит за дверью, — сказал мне Тишин, равнодушно наблюдая за страдающим толстяком гитлеровцем.
— Пусть, — махнул я рукой, — они нам не помешают, — потом посчитал, что немец должен был уяснить урок и применил новое заклинание, чтобы убрать его мучения и сказал на немецком. — Ну что, поговорим уже более конструктивно, а? Правда, если ты против, то можешь возвращаться в машину, ехать в гестапо, полицию или ещё куда-нибудь, чтобы… через три дня сдохнуть в мучениях от чахотки, выплёвывая лёгкие в последние часы жизни.
— Поговорим, — хрипло сказал немец, медленно поднимаясь на ноги. Вытерев ладони о китель, он провёл правой по губам, посмотрел на кровавый след, и как-то вяло выругался. — Шайзе!
*****
С Гансом Мейером у меня всё получилось на голой удаче, но далее на неё рассчитывать не стоит, если не хочу раскрыть себя и подвести под молотки своих помощников. А ещё я просто положился на опыт и знания взрослого человека, это я Тишина имею в виду. Но следующего агента нужно обрабатывать не нахрапом, а со страховкой в виде ментальной магии. Ещё стоит сказать, что просто на обещание немца я не стал надеяться, как и на компромат в виде расписки о сотрудничестве с НКВД СССР (ну, кто знает непонятного Киррлиса? А особая служба русских известна всему миру) и важными данными на трёх листах, собственноручно написанными штабсинтендантом. Я потребовал от него дать мне магическую клятву на крови. Теперь, если Мейер решит меня предать или начнёт юлить, то ответит собственной шкурой за это. Эх, если бы не определённые сложности с подобными клятвами верности, то я бы всю верхушку командования в Лепеле вместе с местными ренегатами в управлении заставил бы служить себе. Увы, но под ментальным давлением или угрозами, когда человек в душе истово ненавидит тебя и против подчинения, подобный магический трюк не срабатывает или очень быстро развеивается. С Мейером клятва сработала, ведь он желал жить и понимал, что жизнь означает всего два слова: служить мне. А вот с прочими трюк может сработать только в том случае, если сумею найти определённые ниточки к ним и крепко натянуть их. Хотя, есть шанс напугать кандидата в слуги по крови до состояния животного ужаса, когда чувство самосохранения поможет сработать клятве. Но шанс этот невелик, человек чаще сходит с ума или умирает от разрыва сердца. Впрочем, однажды можно провести такой опыт с кем-то из врагов.
Да, к слову, штабсинтендант оказался единственным, кого я сделал агентом в свою вылазку. На подручного бургомистра мне достаточно было взглянуть магическим взором, оценить его мерзкую ауру, чтобы отказаться от его услуг. К демонам его, это мразь ещё та. В итоге Марк Христов… умер. Обострение язвы вызвало сильное кровотечение, и ренегат отдал своему богу душу в тот же день. Разумеется, к этому приложил свою руку я. Решил, что человек с такой чёрной душой — да ещё и враг на высокой должности — не должен жить.
Походил по Лепелю, оценил жизнь его жителей, действия оккупантов. Побывал в гетто, посмотрел на концлагерь у железнодорожной станции. Всё увиденное анализировал и откладывал в сторону, чтобы позже плотно заняться данными вопросами. Например, среди всех этих пленных я могу найти себе помощников и слуг, рабочих и воинов. Через месяц я планирую открыть новые возможности Очага, и для них мне понадобятся не животные, а разумные.
Сейчас мой путь лежал в крупное село на северо-запад от Лепеля. Там жила семья евреев, глава которой был ювелиром до войны. Были неплохие шансы на то, что у него спрятаны драгоценные камни, разумеется, природные. Их я планировал у него выкупить и предложить на реализацию свои самоцветы. Про него я узнал в гетто, куда зашёл, чтобы поговорить с его населением. Рассчитывал на одно, но в итоге получил другое — ценную информацию. Ювелир со своей семьёй уехал из Лепеля в первые дни оккупации города, успев сбежать до того, как немцами было создано гетто, куда согнали всех евреев. Уехал к дальнему родственнику в дальней деревушке, рассчитывая, что она не вызовет интереса у германских солдат из-за своей никчемности.
Как-то помочь почти тысяче людей я не мог, точнее, не вот так сразу. Предложил, было, кого-то вывести, хотя бы детей, но натолкнулся на стену отрицания. Евреи отчего-то отказались, хотя были в курсе регулярных расстрелов соотечественников. Правда, давили они на то, что за побег хотя бы одного из гетто немцы пообещали казнить десятерых, невзирая на возраст и пол.
Но всё равно — очень странный народ эти евреи. Какой-то терпеливый и при этом себе на уме, закрытый от прочих, ценящий только самих себя и смотрящий на других одновременно с настороженностью и превосходством. Прямо натуральные снежные эльфы — гордецы, изучающие магию Льда и ведущие себя, что в торговле, что в дипломатии так, будто всем своим оппонентам делают одолжение, через силу снисходят до них. А ведь без грибов и инструментов гномов, зерна и леса людей, разных травок, корешков и ягод своих лесных сородичей они бы в своих горах давно сгинули бы. Ну, или решили бы заполучить всё силой, что в итоге привело бы к войне, в которой эта раса исчезла бы с лица мира. Хорошо, что у патриархов и матриархов снежных эльфов хватает ума понять это.
Впрочем, хватит и про евреев, и про снежных ушастиков. Тут кое-что поближе и относящееся ко мне происходит. На данный момент я уже подходил к нужной мне деревне, а позади меня катили три телеги с вооружёнными мужчинами.
— Тпру-у, волчья сыть! — натянул поводья возница первой телеги, когда поравнялся со мной. — Кто таков?
Вопрос был адресован мне, так как передвигался я свободно, без магической защиты, прикрывающей меня от чужого внимания. Ещё я шёл под личиной взрослого мужчины лет сорока пяти со всеми руками-ногами и полным комплектом пальцев. А то со старичком с бельмом еврейская семья может и не согласится общаться, тут же даст отворот-поворот.
