Зверолов - Поселягин Владимир Геннадьевич (бесплатные версии книг TXT) 📗
Понятно дело, всё это было не официально, но врачи-хирурги, понимая, что скоро им на смену придут молодые, готовили эту смену всеми доступными средствами. Рисковали, конечно, но и подстраховывали не слабо. Заведующий хирургическим отделением как-то сказал, присутствуя при одной из моих операций на аппендицит, что у меня рука легкая и нет боязни крови. Намекал на место в интернатуре в его отделении.
Так вот, на четвертый день, когда я был у себя, примерно в полдевятого вечера мне позвонили.
— Приезжайте немедленно в управление. Вас вызывает генерал Сахаровский, — сообщил дежурный.
Дарья Михайловна еще не ушла, поэтому, оставив детей на неё, я поспешил спуститься и направиться в управление. Генерал Сахаровский был на месте.
— Ну, заходи, будем отмечать, — сказал он, когда я зашел в кабинет. В его руках была бутылка коньяка.
— Поймали?
— Да, даже провели фотосъёмку и запечатлели момент нападения, там уж его повязали. Итальянцы в восторге, так что наши договоренности о постройке автозавода в силе. Мы уже давно с ними ведем переговоры, но из-за английского влияния те начали затягиваться. Всё тебе не расскажу, но Тобольский влез в это и чуть не поставил соглашения на грань краха. Брежнев в ярости, ему уже доложили.
— Почему условие было именно в поимке маньяка? — спросил я, садясь рядом с генералом и беря бокал с янтарной жидкостью.
— У главного инженера завода «Фиат» жена от его рук погибла. Вот он и настоял… Ну, давай! Ты даже не представляешь, Игорь, что ты сделал. Вытащил из такого…
Долго мы не просидели, меня известили, что я совершенно свободен и могу идти на все четыре стороны. Естественно, благодарности от начальства ждать не стоило — из-за моего поведения. Только Сахаровский сказал скупое спасибо, но я и этому рад. Мол, хорошо еще, что просто так отпустили.
Выйдя на улицу, я посмотрел на падающие снежинки, первые этой зимой, и, счастливо вздохнув, направился к машине. Впереди у меня учеба и поиск, как убрать полковника, причем так, чтобы и тени не упало на меня. Ничего, я что-нибудь придумаю. Да, обязательно придумаю.
Про следующие три недели ничего особенного сказать не могу. Я сдал два экзамена досрочно, хотел подольше побыть с родителями. Так что в институте всё было в порядке, даже зачет получил у профессора Зиновьева по хирургическим болезням (а это ой как не просто). Наступила последняя предновогодняя неделя, двадцать четвертое декабря, а так как у нас уже сложилась традиция проводить его у родителей, то я еще вчера заказал билеты на Киев. Друзья об этом знают, я их уже всех заранее поздравил, да и потом по телефону буду поздравлять, благо у родителей он есть. Правда, в прошлый год из-за загруженности телефонных станций дозвониться я смог не до всех.
Но это так, всё шелуха. Что-то меня беспокоило. Всё это время я обдумывал произошедшее в управлении Комитета, и чем больше думал, тем больше понимал, что Тобольского банально подставили под меня. То есть убрали неугодного.
Мне эта мысль так не понравилась, что я стал крутить ее, рассматривая со всех сторон и анализируя. Из-за этого чуть один из экзаменов не провалил, но повезло, сдал, даже с приличной оценкой.
По моим прикидкам, Тобольского подставили ну очень хитро и знающе. Однако тут не только это, кто-то достаточно неплохо просчитал меня и возможности моих поступков, если меня зажать в угол. То есть тут аналогия с крысой. Ладно, просчитали меня верно, Тобольский меня действительно довел до края, когда обратного хода нет — или он, или я. Но дальше пошло не по сценарию неизвестных кукловодов. Соколов (то есть я), спокойно сидел запертый в кабинете под охраной (вполне возможно, что неизвестный кукловод не знал, что я покидал кабинет, меня только смущают те двое, что присутствовали в коридоре, общаясь друг с другом, и видели меня выходящим), а тут в генерала стреляют и он получает смертельное ранение. Причем как утверждают эксперты и появившиеся откуда-то свидетели, стреляли из машины из неизвестного, возможно импортного оружия, но нашим боеприпасом. Про тайный сейф в одном из кабинетов и о наличии там небольшой оружейной коллекции знали только хозяин кабинета и я, потому что я же эту нишу и делал по просьбе Антона. То есть с этой стороны у следствия швах. Получается, у меня алиби, причем серьезное, а ненависть к Тобольскому к делу не подошьёшь.
Вот как-то так. То есть план частично не сработал, если хотели не только избавиться от замполита, но и меня подставить. Это подтверждали долгое раздумье (я тогда выспаться успел) и приход подручного Тобольского некоего полковника Стругова. То есть у неизвестных просто не было времени разработать хороший план, и полковника тупо направили спровоцировать меня. Более чем уверен, снаружи ждали те, кто нас будут разнимать. Однако и тут у них не получилось, а потом я убежал под крылышко Сахаровского, который, зная меня лет восемь, быстро и эффективно справился с поставленной перед Тобольским задачей и разрешил проблему у союзников.
Вывод? Вот вывод мне очень не понравился. Враги неизвестны, к полковнику Стругову на пушечный выстрел не подойдешь (я всё равно его кончу), и нужно поберечься, черт его знает, чего ожидать от неизвестных, если они действуют в излюбленной манере нашей конторы.
Одним словом, после празднования Нового года я возвращаюсь в Москву и буду вычислять тех, кто так меня невзлюбил и решил их убирать. И вообще, в чем я провинился? То, что через патенты капает денежка малая? Так об этом никто не знает, да и я не афиширую. Кроме того, доступа к счету у меня нет, да и своих, союзных отчислений за песни и сценарии хватает. Некоторые новинки, что шли через канал Алекса, я даже смог получить на руки, но никто же не знает, что импортный кубик Рубика запатентован мной. А то хотел дочкам купить, а их и нет, пришлось конструировать, благо сколько их в своем прошлом детстве поломал — не пересчитать. Один из юристов через канал Алекса прислал мне стандартную коробку с кубиками Рубика и коротким отчетом о делах. Так что игрушки расползлись по Москве и Киеву в виде подарков, отчет прочитал, и впоследствии не раз их получал таким вот образом. То есть тайна сохранения полная. Я не раз проверял, коробки с моим грузом не вскрывали, секретки на месте.
Так что мои вольности во Франции отпадают, кто тогда? Недовольные действиями в Союзе? Нет, конечно, «Интерны» вызывают у всяких замполитов и некоторых литературных критиков, включая чиновников от цензуры, ярость, но книги народу нравятся, начальству в верхах тоже. Вот третий том хотят на иностранных языках издавать, два уже издали. Фильмы тоже идут на ура. Этим летом Леонид Иович снял «Бриллиантовую руку» с моим хорошим знакомым и даже другом Юрой Никулиным. А две мои юмористические программы? Одна — прототип «Кривого зеркала» с юмором музыкального уклона, другая — с тремя юмористами разговорного жанра. Рассказы ведущих юмористов из будущего я в большинстве своем помнил, особенно задорновские шлягеры. Подобранные мной лично юмористы смогли отлично передать всё это народу, и двое уже получили звания народных артистов за этот год. Конечно же, все знали, кто автор этих рассказов и этюдов. Нет, не настоящие авторы, под всеми подписывался я. Всё оформлено как положено, так что и за эти выступления я получаю отчисления.
Да и по песням я занимаю одно из первых мест, у меня они по количеству выпущенных уже перевалили за семьдесят, жаль пока поют около сорока, остальные просто числятся за мной. То есть они застолбленные.
Моя слава среди народа была очень высока, но вот как был я сам неизвестным, так и оставался. Сперва это требовалось по работе в органах, а потом уже привык, и самому не хотелось славы. Многие близкие родственники и друзья, конечно же, знали, но хранили эту тайну. Правда, в последнее время завеса начала приоткрываться, чему я очень противился из-за общения со многими известными артистами. А кому не хочется блеснуть где-нибудь на светском рауте? Мол, вот недавно у самого Соколова дома побывал — и упивались вниманием. Это мне Никулин рассказал. Он, кстати, жалел, что Наталья после нашумевшей и получившей всесоюзное признание зрителей «Кавказской пленницы» больше не снимается, в декрете находится. Да и фильм был хоть и очень похож на свой прототип из моего мира, но некоторые моменты были другие, кое-где сценарий был слегка исправлен, отчего фильм получился даже лучше. Хотя как и в будущем, озвучивать красавицу пришлось Надежде Румянцевой, а пела за нее Аида Ведищева.